Мирикина
| Мирикина | ||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
 | ||||||||||||||
| Научная классификация | ||||||||||||||
|
||||||||||||||
| Латинское название | ||||||||||||||
| Aotus trivirgatus (Humboldt, 1811) | ||||||||||||||
|
|
|
Охранный статус <imagemap>: неверное или отсутствующее изображение Вызывающие наименьшие опасенияIUCN 3.1 Least Concern: [www.iucnredlist.org/details/41543 41543] |
Мирикина, или ночная обезьяна, или трёхполосый дурукуль[1] (лат. Aotus trivirgatus) — вид млекопитающих надсемейства широконосых обезьян. Единственный ночной вид среди высших приматов.
Содержание
Внешний вид
Длина тела 24—37 см, длина хвоста 30—40 см. Вес 0,6—1 кг. Основной тон окраски верха тела и хвоста коричневато-серый, лицо и горло светлые. Глаза очень большие, что связано с ночным образом жизни, которые видят даже при очень слабом свете.[2] Маленькая круглая голова, маленькие уши; открытые вниз ноздри, разделенные более узкой перегородкой, чем у других американских обезьян; маленькие клыки, вертикально стоящие резцы, вытянутое тело, покрытое мягкой шерстью, удлиненные задние конечности; хвост не цепкий (хватательную функцию он выполняет только у молодых обезьян, с возрастом она пропадает).
Питание
Питаются плодами и листьями деревьев, насекомыми, птичьими яйцами, птицами и летучими мышами.
Образ жизни
Путешествуют и охотятся парами, иногда небольшими семейными группами. Живут, подобно совам, в дуплах деревьев. Самка рождает раз в год одного детёныша. В полнолуние взрослые самцы, охраняющие свои территории, и молодые самцы, ищущие подруг, испускают звуки, напоминающие уханье совы. Встречаются в Южной Америке. Живут в горных лесах.[3]
Напишите отзыв о статье "Мирикина"
Примечания
- ↑ Соколов В. Е. Пятиязычный словарь названий животных. Млекопитающие. Латинский, русский, английский, немецкий, французский. / под общей редакцией акад. В. Е. Соколова. — М.: Рус. яз., 1984. — С. 87. — 10 000 экз.
- ↑ [bse.sci-lib.com/article076873.html Мирикини] — статья из Большой советской энциклопедии (3-е издание)
- ↑ П. и Дж. Непье, "Обезьяны", М.: Терра, 1996—128 стр
Отрывок, характеризующий Мирикина
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».
В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
