Уарзиати, Вилен Савельевич

Вилен Савельевич Уарзиати
Дата рождения:	6 ноября 1952(1952-11-06)
Место рождения:	Дзауджикау
Дата смерти:	22 октября 1995(1995-10-22) (42 года)
Место смерти:	Владикавказ
Страна:	СССР, Россия
Научная сфера:	этнология культурология семиотика
Место работы:	Северо-Осетинский государственный университет имени К. Л. Хетагурова, Северо-Осетинский институт гуманитарных исследований
Учёная степень:	кандидат исторических наук
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Северо-Осетинский государственный университет имени К. Л. Хетагурова

Вилен Савельевич Уарзиати (1952, Дзауджикау — 1995) — осетинский историк, этносемиолог.

Биография

В 1975 году с отличием окончил исторический факультет Северо-Осетинского государственного университета им. К. Л. Хетагурова, в 1978 г. — аспирантуру Института этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая Академии наук СССР.

Работал старшим научным сотрудником отдела археологии и этнографии СОНИИ (1979—1989). С 1989 года преподавал на кафедре Российской истории и кавказоведения Северо-Осетинского университета (с 1992 г. — профессор).

В 1995 г. ему была присуждена стипендия Российской Академии наук.

Научная деятельность

Кандидат исторических наук, профессор Северо-Осетинского государственного университета.

В своем творчестве развивал идеи французского ученого Ж.Дюмизеля о трехфункциональности, применяя их к культуре осетин и казахов. Ряд исследований связан с этногенезом осетинского народа, реконструкцией традиционного мировоззрения (традиционный столик «фынг» — как модель мира, трехцветный флаг, как проявление трехфункциональности и др.). В ряде статей показано, что многие элементы осетинской культуры (Алгуза и Алаш-хан, пестрый флаг, модель мира, представления, связанные с пивом и др.) находят параллели в традиционной культуре казахов. Это связано с тем, что в этногенезе обоих народов существенную роль сыграло наследие скифо-сакских племен.

Участник Международных и Всесоюзных научных конференций и сессий этнологов СНГ, научной экспедиции «Аланская дорога» (Западная Европа, 1993).

Автор более 100 научных работ, опубликованных в России, Венгрии, Казахстане.

Избранные труды

• Уарзиати В. С. Избранные труды. Этнология. Культурология. Семиотика. — 2007.
• Уарзиати В. [www.islamrf.ru/news/legacy/culture/4109 Ислам в культуре осетин] // Эхо Кавказа. — 1993. — № 3.
• Уарзиати В. С., Галиев А. А. Символы и знаки Великой степи (История культуры номадов Евразии). — А.: КазГос ИНТИ, 2006.

См. также:

• Список основных работ проф. В. С. Уарзиати // Этнографическое обозрение. — 1996. — № 5. — С. 166—167.

Адреса во Владикавказе

• 1980—1995 — ул. Кутузова, 71 а, кв.6.

Литература

• Вилен Савельевич Уарзиати : [некролог] // Этнографическое обозрение. — 1996. — № 5. — С. 165—166.
• Галиев А., Шаханова Н. Восточно-иранские мотивы казахской истории // Наука Казахстана. — 1996. — № 19.
• Галиев А. Соединивший берега // Северная Осетия. — 2012, 11 декабря.
• Галиев А. В.Уарзиати (1952—1995 гг.) : К 60-летию ученого // Иран-наме. — 2012. — № 3 (23). — С. 308—312.

Ссылки

• [do.gendocs.ru/docs/index-155376.html В. Уарзиати, ученый-этнолог]. Окружение библиотеки «Украшение дома — друзья, его посещающие». GenDocs. Проверено 26 сентября 2013.

Отрывок, характеризующий Уарзиати, Вилен Савельевич

– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.

В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.