Удрис, Рудольф Юрьевич

Рудо́льф Ю́рьевич У́дрис (латыш. Rūdolfs Ūdris; 17 февраля 1899, Балтпамужис, Бауский уезд, Курляндская губерния, Российская империя (на территории совр Литвы) — 30 мая 1949, Дзержинск, Горьковская область, РСФСР, СССР) — российский, латвийский и советский химик-технолог. Комиссар Красной армии (1919‒1925). В 1930 году окончил Московское высшее техническое училище им. Н. Э. Баумана, после чего руководил Центральной химической лабораторией синтеза. Один из создателей в СССР первого в мире метода и промышленной установки совместного получения фенола и ацетона. В 1938 году осужден, после чего отсидел два года в Лефортовской тюрьме. В 1940 году осужден на 10 лет, но в 1946 году освобожден.

Покончил жизнь самоубийством.

Реабилитирован посмертно.

Могила утеряна.

В г. Дзержинск Нижегородской области в честь него названа одна из улиц города.

Литература

• Большая Советская Энциклопедия
• Большая биографическая энциклопедия. 2009.
• B.D.Kružalovs, B.I.Golovaņenko. Fenola un acetona vienlaicīga iegūšana. M., Goshimizdat, 1963 (на русском)
• No Baltijas dabaszinātņu un tehnikas vēstures. Rīga, Zinātne, 1968., 203. — 216.lpp.
• J.Stradiņš. Rūdolfa Ūdra mūža darbs. Zinātne un tehnika, 1963., Nr.2, 39.lpp.
• J.Stradiņš. Pirmatklājējs organiskajā ķīmijā. Karogs, 1979., Nr. 2, 159—160 lpp.
• J.Stradiņš. Ķīmiķim Rūdolfam Ūdrim −100: aizmirsta zinātnieka leģenda. Dabas un vēstures kalendārs 99 / — Rīga: Zinātne, 1998, 252—256.lpp.

Отрывок, характеризующий Удрис, Рудольф Юрьевич

Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.