Хазагеров, Георгий Георгиевич
Поделись знанием:
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.
На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»
Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
– Mon cher, [Дорогой мой,] – бывало скажет входя в такую минуту княжна Марья, – Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно.
– Ежели бы было тепло, – в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, – то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана. Вот что следует из того, что холодно, а не то чтобы оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, – говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем, внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.
Князь Андрей приехал в Петербург в августе 1809 года. Это было время апогея славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов. В этом самом августе, государь, ехав в коляске, был вывален, повредил себе ногу, и оставался в Петергофе три недели, видаясь ежедневно и исключительно со Сперанским. В это время готовились не только два столь знаменитые и встревожившие общество указа об уничтожении придворных чинов и об экзаменах на чины коллежских асессоров и статских советников, но и целая государственная конституция, долженствовавшая изменить существующий судебный, административный и финансовый порядок управления России от государственного совета до волостного правления. Теперь осуществлялись и воплощались те неясные, либеральные мечтания, с которыми вступил на престол император Александр, и которые он стремился осуществить с помощью своих помощников Чарторижского, Новосильцева, Кочубея и Строгонова, которых он сам шутя называл comite du salut publique. [комитет общественного спасения.]
| Хазагеров Георгий Георгиевич | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Страна: |
СССР, Россия |
| Научная сфера: | |
| Учёная степень: | |
| Учёное звание: | |
| Сайт: |
[www.khazagerov.com/ www.khazagerov.com/] |
Хазагеров Георгий Георгиевич (родился 29 июня 1949 г. в Ростов-на-Дону, СССР) — доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой русского языка Южного федерального университета[1]. Автор книг и статей по риторике и русской филологии, вузовских учебников по риторике. Область специальных научных интересов — рецепция античных теорий стиля и учения о тропах и фигурах в теории и практике отечественного красноречия. На протяжении последних десяти лет активно интересуется риторикой как институтом государственного строительства, что нашло отражение в публицистических выступлениях и культурологических изысканиях.
Книги и статьи
- Риторический словарь. М., Флинта: Наука, 2009. ISBN 978-5-9765-0286-4 (Флинта), ISBN 978-5-02-034884-4 (Наука)
- Основы теории литературы. Ростов-на-Дону, Феникс, 2009. ISBN 978-5-222-15960-6
- Риторика. Ростов-на-Дону, Феникс, 2008. 3-ье изд. ISBN 978-5-222-14065-9
- Партия, власть и риторика. М., Европа, 2006 ISBN 5-9739-0060-6
- Политическая риторика. Москва, Никколо-Медиа, 2002 ISBN 5-901488-04-0
- Риторика для делового человека. М., 2001. ISBN 5-89349-299-4
- Введение в русскую филологию. Екатеринбург, 2000. ISBN 5-88687-083-0
- «Об образах» — первое филологическое сочинение на Руси. Ростов-на-Дону, 1995
- Словарь омоформ русского языка. Ростов-на-Дону, 1995
- Очерк философии субъектно-предикатных форм в языковом и культурно-историческом пространстве. Ростов-на-Дону, 1995
В «Известиях АН СССР»:
- «О образех»: Иоанн, Хировоск, Трифон // Известия РАН, сер. «Литература и язык», 1994, № 1
В «Социологическом журнале»:
- [www.khazagerov.com/pragmatica/125-senseless.html Обессмысливание научного дискурса как объективный процесс] // Социологический журнал, № 2, 2010
- [www.isras.ru/files/File/Sociologymagazin/Socmag_03_2008/02_Khazagerov.pdf Риторика vs. стилистика: семиотический и институциональный аспект] // Социологический журнал, 2008, № 3
- [www.socjournal.ru/article/616 Ось интенции и ось конвенции: к поискам новой функциональности в лингвокультурологических исследованиях] // Социологический журнал, 2006, № 1/2
- Перспективы лексикографического описания данных социологического опроса // Социологический журнал, 2003, № 2
- Хазагеров Г. Г. [www.socjournal.ru/article/456 Система убеждающей речи как гомеостаз: ораторика, гомилетика, дидактика, символика] // Социологический журнал : журнал. — 2001. — № 3.
В журнале «Филологические науки»:
- Функционирование фигур и тропов в «Слове о полку Игореве» и «Задонщине» // Филологические науки, 1990, № 3
В журнале «Знамя»:
- [magazines.russ.ru/znamia/2006/7/ha12.html Одичание ритуала] // Знамя, 2006, № 7
- [magazines.russ.ru/znamia/2005/3/haz10.html Культура-1, культура-2 и гуманитарная культура] // Знамя, 2005, № 3
- [magazines.russ.ru/znamia/1999/12/hazager.html Скифский словарь] // Знамя, № 12, 1999
- [magazines.russ.ru/znamia/1999/3/hazager.html Во дни сомнений… (прислушаемся к свидетельствам русского языка)] // Знамя, № 3, 1999
- [magazines.russ.ru/znamia/1998/12/hazger.html Семидесятые. Двойничество? Двоемирие? Бинарность?] // Знамя, 1998, № 12
В журнале «Новый мир»:
- [magazines.russ.ru/novyi_mi/2002/1/hazag.html Персоносфера русской культуры] // Новый мир, 2002, № 1.
В журнале «Знание — сила»:
- [www.khazagerov.com/rethorical-figues/99-priests-knights-slaves.html Жрецы, рыцари и слуги. Приключения метафоры, метонимии и символа в научном и общественном дискурсе] // Знание — сила, 2001, № 12.
- [www.khazagerov.com/cultural-situation/93-civil-ledder.html Лествица цивилизации] // Знание — сила, 2000, № 10.
В журнале «Человек»:
- «Такожде и ты, человече…» Антаподозис: нейролингвистический и социокультурный аспекты // Человек, 1998, № 1.
- «Не к неведущим бо пишем…» Об особенностях русского риторического мышления // Человек, № 6, 1995
В журнале «Научно-техническая информация»:
- Типы русских омоформ и их автоматическое разведение // Научно-техническая информация, сер. 2, 1997, № 12
- «Метаязыковое явление» как ключевая категория при построении гуманитарных баз знаний // Научно-техническая информация, сер. 2, № 9, 1995
- Малые коммуникативные жанры как подход к созданию новых информационных технологий // Научно-техническая информация, сер. 2, № 1, 1994
В «Известиях Северо-кавказского центра высшей школы»:
- К моделированию языковой способности человека с опорой на полушарные модули // Известия высших учебных заведений Северо-Кавказского регионы, сер. «Общественные науки», 1998, № 3
- «Поэтическая» повесть об Азове и её место в истории русского литературного языка // Известия Северо-Кавказского центра высшей школы. Сер. «общественные науки», 1989 № 1.
В других изданиях:
- [www.khazagerov.com/pragmatica/82-topos-vs-concept.html Топос vs. концепт] // Известия ЮФУ. Филологические науки, 2008, № 3
- Декларативная риторика как угроза экологии русского языка // Прагматические аспекты речевого общения. М., 2007
- Маргиналии в области тропов как контекстуальный феномен // X Виноградовские чтения. Текст и контекст: лингвистический, литературоведческий и методический аспекты. Том 1. М., 2007
- Пафос и патос: категория нормы в творчестве Владимира Высоцкого // Поэзия и песня В. С. Высоцкого, Калининград, 2006
- [www.khazagerov.com/pragmatica/80-metaplasm-variant.html Метаплазм и вариант] // Седьмые Виноградовские чтения «Русский язык в многоаспектном освещении», М., 2004
- [www.strana-oz.ru/?article=330&numid=7 Что слышит слушающий?] // Отечественные записки, 2002, № 5
- Политическая риторика: с чего начать? // О выборах, 2002, № 3
- [www.relga.sfedu.ru/n27/rus27.htm На развалинах Вавилонской башни] // Ростовская электронная газета, № 29, 1999, www.relga.ru
- [blackalpinist.com/scherbakov/Praises/xazagerov3.html Парабола и парадигма в творчестве Высоцкого, Окуджавы и Щербакова] // Мир Высоцкого. Исследования и материалы. Вып. 3, т.2, М., 1999
- [www.relga.sfedu.ru/n29/rus29.htm Поэтическое творчество Владимира Высоцкого в контексте Древней Руси и Советской России] // Ростовская электронная газета, № 29, 1999, www.relga.ru
- Избирательное воздействие речевых средств на большие полушария головного мозга // Валеология, 1998, № 2
Напишите отзыв о статье "Хазагеров, Георгий Георгиевич"
Примечания
- ↑ [mmedia0.cc.rsu.ru/pls/rsu/rsu$persons$.startup?p_per_id=1260 Административный портал ЮФУ — Хазагеров Г. Г.]
Ссылки
- [www.khazagerov.com Авторский сайт]
- [magazines.russ.ru/authors/h/hazagerov/ Георгий Хазагеров в «Журнальном Зале»]
- [www.youtube.com/user/khazagerov Мини-лекции Георгия Хазагерова на youtube]
Отрывок, характеризующий Хазагеров, Георгий Георгиевич
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.
На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»
Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
– Mon cher, [Дорогой мой,] – бывало скажет входя в такую минуту княжна Марья, – Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно.
– Ежели бы было тепло, – в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, – то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана. Вот что следует из того, что холодно, а не то чтобы оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, – говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем, внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.
Князь Андрей приехал в Петербург в августе 1809 года. Это было время апогея славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов. В этом самом августе, государь, ехав в коляске, был вывален, повредил себе ногу, и оставался в Петергофе три недели, видаясь ежедневно и исключительно со Сперанским. В это время готовились не только два столь знаменитые и встревожившие общество указа об уничтожении придворных чинов и об экзаменах на чины коллежских асессоров и статских советников, но и целая государственная конституция, долженствовавшая изменить существующий судебный, административный и финансовый порядок управления России от государственного совета до волостного правления. Теперь осуществлялись и воплощались те неясные, либеральные мечтания, с которыми вступил на престол император Александр, и которые он стремился осуществить с помощью своих помощников Чарторижского, Новосильцева, Кочубея и Строгонова, которых он сам шутя называл comite du salut publique. [комитет общественного спасения.]
