Хачатрян, Сурик Серёжаевич

Сурик Серёжаевич (Сергеевич) Хачатрян арм. Սուրիկ Սերյոժայի (Սերգեյի) Խաչատրյան
Губернатор Сюникской области
2004 — 2013
Предшественник:	Эдик Самсонович Барсегян
Преемник:	Ваге Максимович Акопян
Губернатор Сюникской области
с 2014
Предшественник:	Ваге Максимович Акопян
Рождение:	1 августа 1956(1956-08-01) (67 лет) Горис, Армянская ССР, СССР
Образование:	1) Сюникский университет «Прогресс» 2) Академия государственного управления Армении
Профессия:	Экономист
Награды:

Сурик Серёжаевич (Сергеевич) Хачатря́н («Лиска») (арм. Սուրիկ Սերյոժայի (Սերգեյի) Խաչատրյան, 1 августа 1956, Горис) — армянский государственный деятель. В 2013 уволен в связи с уголовным делом возбуждённым против его сына.

Биография

• 1990—1995 — Сюникский университет «Прогресс».
• 2000—2003 — академия государственного управления Армении. Экономист.
• 1972—1979 — работал мастером на Горисском авторемонтном заводе.
• 1988—1991 — участвовал в армяно-азербайджанском конфликте в Нагорном Карабахе. Был командиром в добровольческом союзе «Еркрапа».
• 1991—1994 — был командиром Горисского батальона министерства обороны Армении.
• 1994—1996 — заместитель председателя исполкома Горисского горсовета.
• 1996—1999 — был мэром Гориса, председатель Сюникского облсовета добровольческого союза «Еркрапа».
• 1995—1999 — депутат парламента. Член постоянной комиссии по вопросам науки, образования, культуры и молодёжи. Член депутатской группы «Реформы», а затем «Еркрапа».
• 1999—2003 — вновь депутат парламента. Член постоянной комиссии по вопросам науки, образования, культуры и молодёжи. Член фракции «Единство».
• 25 мая 2003 — избран депутатом парламента. Член постоянной комиссии по вопросам науки, образования, культуры и молодёжи. Член партии «РПА».
• С марта 2004 — марзпет (губернатор) Сюникской области.
• С 2013 — уволен
• С 25 сентября 2014 — вновь назначен на пост марзпета Сюникской области

Награды

Награждён медалями «Маршал Баграмян» (1998), «Материнская благодарность» (2000), «Гарегин Нжде» (2001), «орденом Боевого Креста II степени» (2002), орденом Боевого Креста второй степени (2012)

Ссылки

• [www.parliament.am/deputies.php?sel=details&ID=53&lang=rus Биография]

Отрывок, характеризующий Хачатрян, Сурик Серёжаевич

Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.
– Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.
Часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо. Он любил говорить и говорил хорошо, украшая свою речь ласкательными и пословицами, которые, Пьеру казалось, он сам выдумывал; но главная прелесть его рассказов состояла в том, что в его речи события самые простые, иногда те самые, которые, не замечая их, видел Пьер, получали характер торжественного благообразия. Он любил слушать сказки, которые рассказывал по вечерам (всё одни и те же) один солдат, но больше всего он любил слушать рассказы о настоящей жизни. Он радостно улыбался, слушая такие рассказы, вставляя слова и делая вопросы, клонившиеся к тому, чтобы уяснить себе благообразие того, что ему рассказывали. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с человеком – не с известным каким нибудь человеком, а с теми людьми, которые были перед его глазами. Он любил свою шавку, любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом; но Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю свою ласковую нежность к нему (которою он невольно отдавал должное духовной жизни Пьера), ни на минуту не огорчился бы разлукой с ним. И Пьер то же чувство начинал испытывать к Каратаеву.