Храм Божественного Адриана
| Достопримечательность | |
Храм Божественного Адриана
Templum Divi Hadriani, Hadrianeum | |
| |
| Страна | Италия |
| Местоположение | Рим, Пъяцца ди Пьетра |
Храм Божественного Адриана — храм в честь императора Адриана в Риме, руины которого сегодня встроены в здание римской биржи.
Приёмный сын Антонин Пий воздвиг храм в честь обожествлённого Адриана в 141[1] или 145 году. Храм в коринфском стиле украшали 13 пятнадцатиметровых мраморных колонн по боковым сторонам и по 8 колонн узким боковым сторонам. Храм находился на четырёхметровом подиуме из пеперина [slovari.yandex.ru/~книги/Словарь%20изобразительного%20искусства/Пеперин/](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2873 дня)), к храму вела широкая лестница, Стена его целлы снаружи была облицована мраморными плитками, а внутри украшена рельефами с изображением римских провинций[2].
От постройки до наших дней сохранились лишь одиннадцать коринфских колонн высотой 15 метров и одна из стен целлы. В XVII веке остатки языческого храма были встроены в здание таможни, выполненное в барочном стиле. В 1878 году здание было перестроено для римской биржи и торгово-промышленной палаты, при этом античные фрагменты были очищены от надстройки XVII века.
Напишите отзыв о статье "Храм Божественного Адриана"
Примечания
Литература
- [www.roma-antiqua.de/antikes_rom/marsfeld/hadrianstempel Tempel des Divus Hadrianus (Hadrianstempel)]
Отрывок, характеризующий Храм Божественного Адриана
25 го утром Пьер выезжал из Можайска. На спуске с огромной крутой и кривой горы, ведущей из города, мимо стоящего на горе направо собора, в котором шла служба и благовестили, Пьер вылез из экипажа и пошел пешком. За ним спускался на горе какой то конный полк с песельниками впереди. Навстречу ему поднимался поезд телег с раненными во вчерашнем деле. Возчики мужики, крича на лошадей и хлеща их кнутами, перебегали с одной стороны на другую. Телеги, на которых лежали и сидели по три и по четыре солдата раненых, прыгали по набросанным в виде мостовой камням на крутом подъеме. Раненые, обвязанные тряпками, бледные, с поджатыми губами и нахмуренными бровями, держась за грядки, прыгали и толкались в телегах. Все почти с наивным детским любопытством смотрели на белую шляпу и зеленый фрак Пьера.
Кучер Пьера сердито кричал на обоз раненых, чтобы они держали к одной. Кавалерийский полк с песнями, спускаясь с горы, надвинулся на дрожки Пьера и стеснил дорогу. Пьер остановился, прижавшись к краю скопанной в горе дороги. Из за откоса горы солнце не доставало в углубление дороги, тут было холодно, сыро; над головой Пьера было яркое августовское утро, и весело разносился трезвон. Одна подвода с ранеными остановилась у края дороги подле самого Пьера. Возчик в лаптях, запыхавшись, подбежал к своей телеге, подсунул камень под задние нешиненые колеса и стал оправлять шлею на своей ставшей лошаденке.
Один раненый старый солдат с подвязанной рукой, шедший за телегой, взялся за нее здоровой рукой и оглянулся на Пьера.
– Что ж, землячок, тут положат нас, что ль? Али до Москвы? – сказал он.
Пьер так задумался, что не расслышал вопроса. Он смотрел то на кавалерийский, повстречавшийся теперь с поездом раненых полк, то на ту телегу, у которой он стоял и на которой сидели двое раненых и лежал один, и ему казалось, что тут, в них, заключается разрешение занимавшего его вопроса. Один из сидевших на телеге солдат был, вероятно, ранен в щеку. Вся голова его была обвязана тряпками, и одна щека раздулась с детскую голову. Рот и нос у него были на сторону. Этот солдат глядел на собор и крестился. Другой, молодой мальчик, рекрут, белокурый и белый, как бы совершенно без крови в тонком лице, с остановившейся доброй улыбкой смотрел на Пьера; третий лежал ничком, и лица его не было видно. Кавалеристы песельники проходили над самой телегой.
