Вильяканьяс, Хуан Антонио

Хуáн Антóнио Вильякáньяс
Juan Antonio Villacañas
Дата рождения:	1922(1922)
Место рождения:	Толедо, Испания
Дата смерти:	2001(2001)
Место смерти:	Толедо, Испания
Гражданство:	Испания
Род деятельности:	поэт

Хуáн Антóнио Вильякáньяс (исп. Juan Antonio Villacañas, 10 января 1922 года, Толедо — 21 августа 2001 года, Толедо) — испанский поэт, публицист и критик.

Биография

Гражданская война помешала Хуану получить среднее образование. Он нёс воинскую службу в таких разнообразных местностях, как Мелилья и Валь-д’Аран. В Мелилье, помимо возложенной на него обязанности по реорганизации библиотеки при военном клубе, занимался самообразовательной деятельностью. Вернувшись в Толедо, начал работать в городском муниципальном совете, где в течение многих лет занимал должность главы отдела культуры и искусства. Его поэтический сборник Los Sapos (1968) стал критикой действующей власти и её бесчинства, где городской совет одновременно выступает как реальностью, так и метафорой этой власти. В 1956 году был приглашен Бельгийской Академией Французского Языка и Литературы на III Международный Поэтический Биеннале Knokke-le-Zoute (Бельгия). С этого момента завязываются теплые дружеские отношения между ним и поэтом и испанистом Эдмондом Вандеркамменом, который рецензировал и опубликовал его Conjugación Poética del Greco в Le Journal des Poètes (1959) и перевел на французский язык некоторые из его поэтических работ, которые также были опубликованы в данном издании (1972). После своего пребывания в Бельгии, был приглашен на интервью в парижский центр ЮНЕСКО, где его голос был записан для специального выпуска, посвященного Испанской Америке. С 50-х годов работы Хуана Антонио Вильяканьяса начинают появляться в различных национальных и международных литературных сборниках. Также, часть его поэтических и критических работ появляется в различных журналах и других периодических изданиях. Вильяканьяс жил в Толедо на протяжении всей своей жизни, оставаясь независимым от существовавших на тот момент литературных тенденций и не меняя своего собственного литературного и жизненного курса. Расплатой за такую творческую и личную независимость послужило молчание и пренебрежение со стороны большей части официальной критики, а также со стороны авторитетных литературных групп начала 1980-х годов.

Однако, с 2001 года начинает возрастать число испанских и зарубежных поэтов и критиков, которые, выражая своё восхищение, проявляют интерес к его творчеству, то, что после перерыва последних двух десятилетий XX века, в очередной раз демонстрирует значимость Хуана Антонио Вильяканьяса, как важнейшего поэта современности. Среди других примеров, в этом смысле, можно назвать следующих: Эмилио Порта, Пабло Луке Пинилья, Роберто Карлос Эрнандес Ферро, Энрике Грасиа и Мануэль Смит. В 2010 году в Толедо Хуану Антонио Вильяканьясу была посвящена ежегодная книжная ярмарка, приветственную речь на которой произнесла его дочь — Беатрис Вильяканьяс.

Творческая деятельность

Поэтические труды Хуана Антонио Вильяканьяса составляют 33 поэтических сборника, которые охватывают самые различные темы и формы от белых стихов (1950-е годы) до сонетов и от его собственных строф и рифм до «лиры» (строфа, рифмующаяся по особой схеме): Хуан Антонио Вильяканьяс наделил эту классическую структуру новым и необычным содержанием. Таким образом, его «лиры» известны под названием «Liras juanantonianas» («хуанантонианские лиры»). В честь его педагогического вклада относительно «лиры», Хуан Руис де Торрес создал новую форму, основанную на «хуанантонианской» и назвал её «decilira». К поэтическим сборникам стоит также добавить его многочисленные труды по публицистике и критике, которые появлялись в различных периодических изданиях, таких как La Estafeta Literaria, Cuadernos Hispanoamericanos, El Mercurio de Chile и Nueva Estafeta (возглавляемое Луисом Росалесом) и две книги в прозе: Bécquer o la Poesía de Todos (получившая премию Círculo de Escritores y Poetas Iberoamericanos de Nueva York в 1971 году) и Versómanos (1989) — книга, в которой Вильяканьяс указывает на несостоятельность большей части господствующей на тот момент поэтической критики. Различного рода стихотворения, поэмы, рецензии, рассказы и записки Хуана Антонио Вильяканьяса можно также найти в других средствах массовой информации, таких как ABC, Poesía Española (1ª y 2ª Épocas), Diario Ya, Poesía Hispánica, Diario de León, Le Journal des Poètes и El Mercurio de Chile. В 70-е годы Хуан Антонио Вильяканьяс открывает для себя новую творческую грань: объединение поэмы и изображения, создавая новую понятийную единицу, которую он называет «Liriformas». Выставка данных «Liriformas» была проведена во дворце Benacazón в Толедо в 1976 году. Все эти «Liriformas» объединены в книгу под названием Testamento del Carnaval. Вместе с другими средствами массовой информации, периодическое издание La Estafeta Literaria осветила новость об интервью с автором в своем выпуске № 579, 1 января 1976 года.

Антология

• 1952, Navegando en la Noche
• 1952, Legionario del Mundo
• 1953, Brisas Íntimas
• 1954, Palabras
• 1954, El Tiempo Justo
• 1955, El Diluvio Universal
• 1957, La Estatua Animada
• 1958, Conjugación Poética del Greco
• 1960, Marcha Destriunfal
• 1961, Música en las Colinas
• 1962, Los Vagos Pensamientos
• 1964, Sala de Juego
• 1965, La Llama entre los Cerezos
• 1968, Los Sapos
• 1971, Cárcel de la Libertad (Premio “Ausiàs March” 1969)
• 1971, Las Humanas Heridas de las Piedras
• 1973, Rebelión de un Recién Nacido
• 1975-1976, Testamento del Carnaval (Liriformas)
• 1980, El Dante en Toledo
• 1980-1984, Estado de Gracia (Incluido en Argumento de Mi Biografía, 2000 como Cartas Pasión con Tetis, 1980)
• 1990, 20 Poemas de Antón y una Canción Inesperada
• 1991, El Humor Infinito de la Historia
• 1993, Homenaje a la Lira en Larga Sobremesa con Luciano
• 1995, Se Equivocó el Profeta
• 1995, Las Tentaciones de Sanjuanantonio
• 1996, A Muerto por Persona
• 1996, Al Margen de lo Transitable (bajo el seudónimo de Juan Amor de Velasco)
• 1996, Antología Poética
• 1997, Sublevación de la Melancolía
• 1998, Sandemonio en la Gloria
• 1998, Sublimación de la Desobediencia
• 1999, Balbuciendo
• 2000, Argumento de la Poesía
• 2000, Argumento de mi Biografía
• 2000, Déjame al Conde-Duque, que lo mato (Juan Amor de Velasco)
• 2001, La Soberbia del Gesto (Inédito)
• 2009 Juan Antonio Villacañas: Selected Poems. Español-Inglés. Traducción de Michael Smith y Beatriz Villacañas. Edición Luis Ingelmo. Shearsman. RU.

эссе

• 1971, Bécquer o la Poesía de Todos (Premio del Círculo de Escritores y Poetas Iberoamericanos de Nueva York)
• 1989, Versómanos.

антологиях

• Antologías de Poesía Española, 1955-1956; 1956-1957; 1961-1962; 1963-1964; 1964-1965. Luis Jiménez Martos, Aguilar.
• Poésie Espagnole Contemporaine, 1962. Templeuve.
• La Poesía Española en 1961, 1963. Cuadernos Bibliográficos VIII, CSIC.
• Panorama Poético Español, 1965. Luis López Anglada. Editora Nacional.
• Antología Bilingüe (Español-Inglés) de la Poesía Española Moderna, 1965. Helen Wohl Patterson. Ediciones Cultura Hispánica.
• Quién es Quién en las Letras Españolas. Primera Edición: Guillermo Díaz Plaja, 1969. Ediciones consecutivas 1973 y 1979. Instituto Nacional del Libro Español.
• Poetas Sociales Españoles, 1974. José Gerardo Manrique de Lara. Epesa.
• Poesía Castellana de Cárcel, 1976, José María Balcells. Dirosa.
• Poesía Erótica en la España del Siglo XX, 1978, Jacinto López Gorgé y F. Salgueiro. Vox.
• Antología-Homenaje a Teresa de Jesús, 1982, Colección Poesía Nueva, Madrid.
• Poetas de Hoy en España y América, 1983, Colección Poesía Nueva, Madrid.
• Jornadas de Poesía Luso-Española, 1983, Taller Prometeo de Poesía, Madrid.
• La Cultura en Castilla-La Mancha y sus Raíces, 1984, Textos de Rafael Morales y Ficha Bio-Bibliográfica de Francisco Fúster Ruiz, Junta de Comunidades de Castilla-La Mancha.
• Quién es Quién en Poesía, 1985, Prometeo, Madrid.
• Poetas de Castilla-La Mancha (1939-1985), 1986, Alfredo Villaverde, Patronato Municipal de Cultura, Ayuntamiento de Guadalajara.
• Antología Ibero-Americana de la Guitarra, 1987, Luis F. Leal Pinar. Editorial Alpuerto, Madrid.
• Poetas Hispanoamericanos para el Tercer Milenio, 1993, Alfonso Larrahona Kästen, México.
• Cantores del Corpus Christi, Antología de Poesía Lírica Toledana, 1996, Elizabeth Wilhelmsen (Selección, Introducción y Documentación) General Editor: Robert Laner, Ibérica, Vol. 13, Peter Lang, New York, Washington, DC.
• 2002, Испанская гитара – 26 струн, Стихи поэтов ассоциации «Прометей», Санкт-Петербург

К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Вильяканьяс, Хуан Антонио

Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.


Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.