Церковь Святого Павла (Малакка)
| Достопримечательность | |
Церковь святого Павла
| |
| |
| Первое упоминание | 1521 |
| Статус |  Малайзия
|
| Состояние | недействующий храм, филиал Малаккского комплексного музея |
Церковь святого Павла (малайск. Gereja St. Paul) — бывшая католическая и кальвинистская церковь, исторический памятник, который находится в городе Малакка, Малайзия. Находится на вершине холма святого Павла и в настоящее время является частью Малаккского комплексного музея, включающего также руины бывшей португальской крепости А'Фамоса и комплекс зданий на Голландской площади. В настоящее время руины храма являются паломническим центром малайзийских католиков в связи с тем, что в этом храме служил святой Франциск Ксаверий.
Содержание
История
Согласно сочинению «Décadas da Ásia» португальского историка и писателя Жуана ди Барруша церковь святого Павла была построена в 1521 году и была освящена в честь Пресвятой Девы Марии Божией Благодати (Nossa Senhora da Annunciada). Церковь была построена португальским фидальго Дуартэ Коэльо (Duarte Coelho) в благодарность за спасение во время шторма в Южно-Китайском море[1].
В 1548 году епископ Гоа Жоан Афонсу ди Альбургерге передал храм монашескому ордену иезуитов. Храм пользовался популярностью среди португальских колонистов в связи с тем, что в нём некоторое время служил святой Франциск Ксаверий, который использовал храм в качестве базы для своих миссионерских путешествий по Юго-Восточной Азии. В 1548 году Франциск Ксаверий основал при храме школу святого Павла, которая считается первой европейской школой в Малайзии[2]. 22 марта 1553 года иезуит Альваро Перейра перенёс останки умершего Франциска Ксаверия с китайского острова Шаньчуань в Малакку и до 15 апреля 1553 года тело Франциска Ксаверия находились в храме.
В 1556 году храм был значительно расширен. К храму был пристроен второй этаж. В 1590 году была построена колокольня, а сама церковь была переименована в храм Пресвятой Богородицы. В 1592 году в середине нефа была обустроена усыпальница, в которой были похоронены различные известные личности, среди которых второй епископ Фуная Педру Мартинс (+ 1598), капитан Малакки и сын португальского наместника Дон Мигель-ди-Кастру (+ 1577), иезуит Педру Мартиниш, капитан-генерал Антониу Пинту Фонсека (+ 1635) и бельгийский брат-иезуит Теодор Мантель (+ 1593)[3].
В 1641 году после того, как Малакка перешла под контроль Голландии, храм был передан Голландской реформаторской церкви и повторно освящён в честь апостола Павла. Церковь считалась главным храмом реформаторской церкви в Малакке до 1753 года, когда в городе была построена более обширная Церковь Христа на Красной площади (в настоящее время эта церковь используется Англиканской церковью). Церковь святого Павла была оставлена и постепенно стала разрушаться. С конца XVIII неф храма стал использоваться для захоронений. Во второй половине XVIII века храм стал использоваться в качестве оборонительного сооружения в составе бывшей португальской крепости «Формоза». Голландцы разрушили стену алтарной части была разрушена, алтарь был приподнят и на нём была размещена пушка, ствол которой в образовавшейся арке был направлен в сторону моря. Окна храма были замурованы. В 1824 году Малакка перешла под контроль Великобритании и руины храма стали использоваться в качестве порохового склада.
В 1924 году в старой португальской усыпальнице, которая находилась в середине главного нефа, были произведены археологические раскопки. Повторные археологические исследования проводились в 1930 году Малаккским археологическим обществом. В этом же году вдоль стен нефа были установлены каменные португальские надгробия.
В 1952 году около входа в храм была установлена статуя святого Франциска Ксаверия в честь 400-летия его пребывания в Малакке. В день освящения статуи на неё упала ветка находящегося вблизи дерева казуарины и отколола правую кисть статуи.
Напишите отзыв о статье "Церковь Святого Павла (Малакка)"
Примечания
Литература
- De Witt, Dennis (2013). Historical Tombstones and Graves at St Paul’s Hill Malacca. Malaysia: Nutmeg Publishing. ISBN 978-983-43519-4-6.
Ссылки
- [www.malaccaguide.com/the_ruins_of_st_pauls_church.html «The ruins of St. Paul’s Church». The Historical City Of Malacca]
Отрывок, характеризующий Церковь Святого Павла (Малакка)
Говоря это, графиня оглянулась на дочь. Наташа лежала, прямо и неподвижно глядя вперед себя на одного из сфинксов красного дерева, вырезанных на углах кровати, так что графиня видела только в профиль лицо дочери. Лицо это поразило графиню своей особенностью серьезного и сосредоточенного выражения.Наташа слушала и соображала.
– Ну так что ж? – сказала она.
– Ты ему вскружила совсем голову, зачем? Что ты хочешь от него? Ты знаешь, что тебе нельзя выйти за него замуж.
– Отчего? – не переменяя положения, сказала Наташа.
– Оттого, что он молод, оттого, что он беден, оттого, что он родня… оттого, что ты и сама не любишь его.
– А почему вы знаете?
– Я знаю. Это не хорошо, мой дружок.
– А если я хочу… – сказала Наташа.
– Перестань говорить глупости, – сказала графиня.
– А если я хочу…
– Наташа, я серьезно…
Наташа не дала ей договорить, притянула к себе большую руку графини и поцеловала ее сверху, потом в ладонь, потом опять повернула и стала целовать ее в косточку верхнего сустава пальца, потом в промежуток, потом опять в косточку, шопотом приговаривая: «январь, февраль, март, апрель, май».
– Говорите, мама, что же вы молчите? Говорите, – сказала она, оглядываясь на мать, которая нежным взглядом смотрела на дочь и из за этого созерцания, казалось, забыла всё, что она хотела сказать.
– Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь, а видеть его таким близким с тобой может повредить тебе в глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую; а теперь он с ума сходит.
– Сходит? – повторила Наташа.
– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.
На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.
31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
