Чемпионат Санкт-Петербурга по футболу

Чемпионат Санкт-Петербурга по футболу
Страна	Россия
Основан	1901 год
Действующий победитель	Звезда
Наиболее титулован	Динамо (29)
Сайт	[ff.spb.ru ru]

Чемпионат Санкт-Петербурга по футболу — футбольный турнир, проводимый в Санкт-Петербурге. Разыгрывается с 1901 года.

До 1923 года включительно розыгрыш осуществлялся Санкт-Петербургской футбол-лигой. Первой наградой являлся Кубок Аспдена, который был приобретён футбольным меценатом и крупным предпринимателем Т. М. Аспденом. Этот приз разыгрывался все дореволюционные годы.

Год	№	Чемпион	Второй призёр	Третий призёр
1901	1	«Невка»	«Виктория»	«Невский»
1902	2	«Невский»	«Виктория»	«Невка»
1903	3	«Виктория»	«Невский»	«Спорт»
1904	4	«Невский»	Петровский	«Виктория»
1905	5	«Невский»	Националы	«Виктория»
1906	6	«Невский»	«Виктория»	«Нева»
1907	7	«Невский»	«Нева»	«Спорт»
1908	8	«Спорт»	«Виктория»	«Нева»
1909	9	«Спорт»	«Надежда Удельная»	«Меркур»
1910	10	«Спорт»	«Коломяги»	«Удельная»
1911	11	«Меркур»	«Невский»	«Спорт»
1912	12	«Унитас»	«Спорт»	«Нарва»
1913	13	«Спорт»	«Меркур»	«Нарва»
1914	14	«Спорт»	«Коломяги»	«Унитас»
1915	15	«Меркур»	«Спорт»	«Коломяги»
1916	16	«Коломяги»	«Меркур»	«Нева»
1917	17	«Коломяги»	«Меркур»	«Унитас»
1918	18	«Коломяги»	«Меркур»	«Унитас»
1920	19	«Коломяги»	«Меркур»	?
1921	20	«Меркур»	«Коломяги»	—
1922	21	«Спорт»	«Меркур»	«Унитас»
1923	22	«Меркур»	«Спорт»	«Унитас»
1924	23	Петроградский район	Ленинградский уезд	-
1925	24	«Красный путиловец»	Петроградский район-«А»	Выборгский район-«А»
1926	25	«Динамо»	Выборгский район	Володарский район
1927	26	«Динамо»	Профсоюзы	«Пищевкус»
1928	27	«Пищевкус»	«Красный путиловец»	«Динамо»
1929	28	«Пищевкус»	«Красный выборжец»	«Динамо»
1930	29	«Динамо»	«Пищевкус»	Большевик
1931	30	«Динамо»	«Красная заря»	Большевик
1932	31	«Красная заря»	«Динамо»	Большевик
1933	32	«Динамо»	?	?
1934	33	«Красная заря»	«Динамо»	Промкооперация
1935	34	«Динамо»	Большевик	«Красная заря»
1936	35	«Локомотив»	?	?
1937	36	Институт физкультуры	?	?
1938	37	«Динамо»	?	?
1939	38	«Красная заря»	?	?
1940	39	ЛВО	?	?
1943	40	В/ч Быстрова	В/ч Лобанова	Всевобуч
1944	41	В/ч Лобанова	Всевобуч	«Динамо»
1945	42	«Динамо»	?	?
1946	43	«Пищевик»	?	?
1947	44	Красногвардейский район	?	?
1948	45	«Динамо»	?	?
1949	46	«Трудовые резервы»	?	?
1950	47	«Динамо»	?	?
1951	48	«Динамо»	?	?
1952	49	ЛДО	?	?
1953	50	«Динамо»	?	?
1954	51	ЛДО	?	?
1955	52	ГОМЗ	?	?
1956	53	ГОМЗ	?	?
1957	54	«Светлана»	?	?
1958	55	«Светлана»	«Геологоразведка»	—
1959	56	«Светлана»	?	?
1960	57	«Светлана»	?	?
1961	58	ГОМЗ	«Динамо»	«Светлана»
1962	59	ГОМЗ	«Динамо»	«Светлана»
1963	60	«Динамо»	«Зенит» (ГОМЗ)	«Ижорец»
1964	61	«Динамо»	«Зенит» (ГОМЗ)	«Комсомолец»
1965	62	«Светлана»	?	?
1966	63	«Динамо»	ЛОМО («Зенит»)	«Ижорец»
1967	64	«Динамо»	Большевик	ЛОМО («Зенит»)
1968	65	«Динамо»	Большевик	«Сокол»
1969	66	«Светлана»	«Динамо»	«Шторм»
1970	67	«Динамо»	«Светлана»	ЛОМО
1971	68	«Динамо»	«Шторм»	«Скороход»
1972	69	«Динамо»	«Шторм»	«Скороход»
1973	70	«Динамо»	ЛОМО	«Шторм»
1974	71	«Динамо»	«Скороход»	«Ижорец»
1975	72	«Динамо»	ЛОМО	«Светлана»
1976	73	«Динамо»	Красный треугольник	ЛОМО
1977	74	«Динамо»	ЛОМО	«Светлана»
1978	75	«Динамо»	«Скороход»	ЛОМО
1979	76	ЛОМО	«Динамо»	«Скороход» и «Светлана»
1980	77	«Динамо»	ЛОМО	«Светлана»
1981	78	«Динамо»	ЛОМО	«Светлана»
1982	79	«Светлана»	ЛОМО	«Кировец»
1983	80	ЛОМО	«Светлана» и «Кировец» (равное количество очков в турнире)
1984	81	ЛОМО	«Кировец»	«Светлана»
1985	82	«Адмиралтеец»	ЛОМО и Красный треугольник (равное количество очков в турнире)
1986	83	ЛОМО	«Кировец»	«Светлана» и Красный треугольник (равное количество очков в турнире)
1987	84	«Светлана»	«Кировец»	Красный треугольник
1988	85	«Светлана»	«Кировец»	«Адмиралтеец»
1989	86	«Кировец»	ЛОМО	Красный треугольник и «Скороход» (равное количество очков в турнире)
1990	87	Красный треугольник	«Кировец»	«Светлана» и «Невский завод»
1991	88	«Турбостроитель»	?	?
1992	89	«Звезда»	«Смена»	«Турбостроитель»
1993	90	«Динамо»	«Адмиралтеец»	«Светлана»
1994	91	«Ижорец»	«Адмиралтеец»	«Звезда»
1995	92	«Ижорец»	«Зенит»	«Светлана»
1996	93	««Зенит»»	Пифкорп	—
1997	94	«Турбостроитель»-ЭЛЭС	«Зенит»	—
1998	95	«Смена»	«Динамо»	«Зенит»
1999	96	«Р.Дж.Р.-Петро»	СКА-«Локомотив»	«Треугольник»
2000	97	«Петро»	«Треугольник»	«Зенит»
2001	98	«Аква Стар»	«Алые паруса»	ЛЕМО
2002	99	«Петро»	«Кукарача»	«ПетроЛесПорт»
2003	100	«Петро»	«Кукарача»	«ПетроЛесПорт»
2004	101	ПСЖ	«Кукарача»	«Алые паруса»
2005	102	«Коломяги-47»	«Алые паруса»	«Кукарача»
2006	103	«Коломяги-47»	«Колпино-Инкон»	«Петро»
2007	104	«Коломяги-47»	«Колпино-Инкон»	«Сварог-СМУ 303»
2008	105	«Коломяги-47»	«Еврострой»	«Руан-Нева»
2009	106	«Ижора-Бралан»	«Нева-Инкон»	«Коломяги-47»
2010	107	«Тревис и ВВК»	«Сварог-СМУ 303»	«Инкон»
2011	108	«Тревис и ВВК»	«Руан»	«Коломяги-47»
2012	109	«Тревис и ВВК»	«Инкон»	«Коломяги-47»
2013	110	«Тревис и ВВК»	«Инкон»	«Руан-Нева-Матэкс»
2014	111	«Звезда»	«Инкон»	«Русфан»
2015	112	«Звезда»	«Инкон»	«Грузовичкоф»

Ссылки

• 70 футбольных лет. Футбол в Петербурге, Петрограде, Ленинграде / Сост. Н. Я. Киселев. — Л.: Лениздат, 1970. — 279 с.
• [www.ff.spb.ru Официальный сайт Федерации футбола Санкт-Петербурга]
• [footclubs.ru/index/sankt_peterburg/0-138 Призёры чемпионатов Санкт-Петербурга] (с 1992)
• [www.goalstream.org/association/100164 Страница Федерации] на сайте официального партнера goalstream.org

Отрывок, характеризующий Чемпионат Санкт-Петербурга по футболу

С раннего утра начались напряженные хлопоты и усилия, и в 10 часов всё пришло в требуемый порядок. На огромном поле стали ряды. Армия вся была вытянута в три линии. Спереди кавалерия, сзади артиллерия, еще сзади пехота.
Между каждым рядом войск была как бы улица. Резко отделялись одна от другой три части этой армии: боевая Кутузовская (в которой на правом фланге в передней линии стояли павлоградцы), пришедшие из России армейские и гвардейские полки и австрийское войско. Но все стояли под одну линию, под одним начальством и в одинаковом порядке.
Как ветер по листьям пронесся взволнованный шопот: «едут! едут!» Послышались испуганные голоса, и по всем войскам пробежала волна суеты последних приготовлений.
Впереди от Ольмюца показалась подвигавшаяся группа. И в это же время, хотя день был безветренный, легкая струя ветра пробежала по армии и чуть заколебала флюгера пик и распущенные знамена, затрепавшиеся о свои древки. Казалось, сама армия этим легким движением выражала свою радость при приближении государей. Послышался один голос: «Смирно!» Потом, как петухи на заре, повторились голоса в разных концах. И всё затихло.
В мертвой тишине слышался топот только лошадей. То была свита императоров. Государи подъехали к флангу и раздались звуки трубачей первого кавалерийского полка, игравшие генерал марш. Казалось, не трубачи это играли, а сама армия, радуясь приближению государя, естественно издавала эти звуки. Из за этих звуков отчетливо послышался один молодой, ласковый голос императора Александра. Он сказал приветствие, и первый полк гаркнул: Урра! так оглушительно, продолжительно, радостно, что сами люди ужаснулись численности и силе той громады, которую они составляли.
Ростов, стоя в первых рядах Кутузовской армии, к которой к первой подъехал государь, испытывал то же чувство, какое испытывал каждый человек этой армии, – чувство самозабвения, гордого сознания могущества и страстного влечения к тому, кто был причиной этого торжества.
Он чувствовал, что от одного слова этого человека зависело то, чтобы вся громада эта (и он, связанный с ней, – ничтожная песчинка) пошла бы в огонь и в воду, на преступление, на смерть или на величайшее геройство, и потому то он не мог не трепетать и не замирать при виде этого приближающегося слова.
– Урра! Урра! Урра! – гремело со всех сторон, и один полк за другим принимал государя звуками генерал марша; потом Урра!… генерал марш и опять Урра! и Урра!! которые, всё усиливаясь и прибывая, сливались в оглушительный гул.
Пока не подъезжал еще государь, каждый полк в своей безмолвности и неподвижности казался безжизненным телом; только сравнивался с ним государь, полк оживлялся и гремел, присоединяясь к реву всей той линии, которую уже проехал государь. При страшном, оглушительном звуке этих голосов, посреди масс войска, неподвижных, как бы окаменевших в своих четвероугольниках, небрежно, но симметрично и, главное, свободно двигались сотни всадников свиты и впереди их два человека – императоры. На них то безраздельно было сосредоточено сдержанно страстное внимание всей этой массы людей.
Красивый, молодой император Александр, в конно гвардейском мундире, в треугольной шляпе, надетой с поля, своим приятным лицом и звучным, негромким голосом привлекал всю силу внимания.
Ростов стоял недалеко от трубачей и издалека своими зоркими глазами узнал государя и следил за его приближением. Когда государь приблизился на расстояние 20 ти шагов и Николай ясно, до всех подробностей, рассмотрел прекрасное, молодое и счастливое лицо императора, он испытал чувство нежности и восторга, подобного которому он еще не испытывал. Всё – всякая черта, всякое движение – казалось ему прелестно в государе.
Остановившись против Павлоградского полка, государь сказал что то по французски австрийскому императору и улыбнулся.
Увидав эту улыбку, Ростов сам невольно начал улыбаться и почувствовал еще сильнейший прилив любви к своему государю. Ему хотелось выказать чем нибудь свою любовь к государю. Он знал, что это невозможно, и ему хотелось плакать.
Государь вызвал полкового командира и сказал ему несколько слов.
«Боже мой! что бы со мной было, ежели бы ко мне обратился государь! – думал Ростов: – я бы умер от счастия».
Государь обратился и к офицерам:
– Всех, господа (каждое слово слышалось Ростову, как звук с неба), благодарю от всей души.
Как бы счастлив был Ростов, ежели бы мог теперь умереть за своего царя!
– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.
В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.


На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.