Сабейское царство

Саба́ или Сава́ (Сабея) — древнее государство, существовавшее с конца 2-го тыс. до н. э. (между 1200 и 900) по конец III в. н. э. в южной части Аравийского полуострова, в районе современного Йемена (но имевшее в самом начале своей истории колонию в Эфиопии).

Периодизация

История Сабейского царства подразделяется на три основных периода:

1. Период мукаррибов Саба́ (приблизительно первая половина 1 тыс. до н. э.).
2. Период царей Саба́ (приблизительно вторая половина 1 тыс. до н. э.).
3. Период царей Саба́ и зу-Райдана (I в. до н. э. — III в. н. э.).

Сабейская цивилизация — одна из древнейших на Ближнем Востоке — сложилась в конце 2-го тыс. до н. э. на территории Южной Аравии, в плодородном, богатом водой и солнцем регионе, который находится на границе с пустыней Рамлат ас-Сабатейн, по-видимому, в связи с переселением сабеев из северо-западной Аравии, связанным со становлением трансаравийского «Пути Благовоний». А. Г. Лундиным высказывались предположения (пока недостаточно подтверждённые фактами), что первоначально с середины 2-го тысячелетия до н. э. в союз Саба входило три аравийских племени, но приблизительно в XIII или XII веке до н. э. к нему присоединились ещё три, объединявшиеся прежде в союз Файшан.

Самые ранние упоминания Сабейского царства относятся к IX веку до н. э., а начало его расцвета приходится на VIII в. до н. э. Вблизи столицы Сабы, Мариба, была сооружена огромная плотина, благодаря чему оказалась орошенной огромная, прежде бесплодная и мертвая территория — страна превратилась в богатый оазис.

Расцвет царства приходится на период между 900 и 450 гг. до н. э. В начальный период своей истории Саба' служила перевалочным пунктом в торговле: сюда поступали товары из Хадрамаута, и отсюда отправлялись караваны в Месопотамию, Сирию и Египет (Ис. 60:6; Иов. 6:19). Наряду с транзитной торговлей Саба получала доходы от продажи благовоний местного производства (Иер. 6:20; Пс. 71:10).

Политическая история

Политическая история Сабейского государства известна довольно плохо. Во II веке до н. э. Саба, по не до конца понятным пока причинам, стала приходить в упадок, зато в это же время переживало бурный расцвет йеменское Нагорье, на юго-западе которого сложилось Химьяритское царство. Между химьяритами и сабеями начались войны, изначальные причины которых неизвестны. К концу I в. до н. э. химьяриты захватили большинство южноаравийских царств (Минейское, Катабанское); около 25 года до н. э. химьяриты сумели покорить Сабу и включить её территорию в состав Химьяритского царства. Как самостоятельное государство, Сабейское царство возродилось в начале II века. В конце III века Саба вновь вошла в состав Химьяритского царства.

См. также

• Сабеи
• Цари Сабы
• Царица Савская
• Астар

Литература

• Бретон Ж. Повседневная жизнь Счастливой Аравии во времена царицы Савской. — М., 2003. ISBN 5-235-02571-7
• Коротаев А. В. [urss.ru/cgi-bin/db.pl?cp=&page=Book&id=36868&lang=Ru&blang=ru&list=Found Социальная история Йемена, Х в. до н. э. — ХХ в. н. э. Вождества и племена страны Хашид и Бакил]. — М.: КомКнига, 2006.
• Лундин А. Г. [shumerica.orientalstudies.ru/rus/index.php?option=com_publications&Itemid=...&pub=833 Государство мукаррибов Саба']. М.: Наука, 1971.
• Пиотровский М. Б. [shumerica.orientalstudies.ru/rus/index.php?option=com_publications&Itemid=75&pub=403 Южная Аравия в раннее средневековье. Становление средневекового общества] / Ответственный редактор П. А. Грязневич. — М.: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1985.
• [arabica.orientalstudies.ru/rus/index.php?option=com_publications&Itemid=75&pub=539 Южная Аравия. Памятники древней истории и культуры. Вып. II. Материалы экспедиции П. А. Грязневича 1970—1971 гг. Ч. 2: Г. М. Бауэр, А. Г. Лундин. Эпиграфические памятники древнего Йемена]. — СПб.: Центр «Петербургское Востоковедение», 1998. — 320 с.

Ссылки

• [nauka.bible.com.ua/new/zater_kor1.html Затерянные королевства. Археологическое исследование Третьей книги Царств]

Отрывок, характеризующий Сабейское царство

«Я сам знаю, как мы не властны в своих симпатиях и антипатиях, думал князь Андрей, и потому нечего думать о том, чтобы представить лично мою записку о военном уставе государю, но дело будет говорить само за себя». Он передал о своей записке старому фельдмаршалу, другу отца. Фельдмаршал, назначив ему час, ласково принял его и обещался доложить государю. Через несколько дней было объявлено князю Андрею, что он имеет явиться к военному министру, графу Аракчееву.
В девять часов утра, в назначенный день, князь Андрей явился в приемную к графу Аракчееву.
Лично князь Андрей не знал Аракчеева и никогда не видал его, но всё, что он знал о нем, мало внушало ему уважения к этому человеку.
«Он – военный министр, доверенное лицо государя императора; никому не должно быть дела до его личных свойств; ему поручено рассмотреть мою записку, следовательно он один и может дать ход ей», думал князь Андрей, дожидаясь в числе многих важных и неважных лиц в приемной графа Аракчеева.
Князь Андрей во время своей, большей частью адъютантской, службы много видел приемных важных лиц и различные характеры этих приемных были для него очень ясны. У графа Аракчеева был совершенно особенный характер приемной. На неважных лицах, ожидающих очереди аудиенции в приемной графа Аракчеева, написано было чувство пристыженности и покорности; на более чиновных лицах выражалось одно общее чувство неловкости, скрытое под личиной развязности и насмешки над собою, над своим положением и над ожидаемым лицом. Иные задумчиво ходили взад и вперед, иные шепчась смеялись, и князь Андрей слышал sobriquet [насмешливое прозвище] Силы Андреича и слова: «дядя задаст», относившиеся к графу Аракчееву. Один генерал (важное лицо) видимо оскорбленный тем, что должен был так долго ждать, сидел перекладывая ноги и презрительно сам с собой улыбаясь.
Но как только растворялась дверь, на всех лицах выражалось мгновенно только одно – страх. Князь Андрей попросил дежурного другой раз доложить о себе, но на него посмотрели с насмешкой и сказали, что его черед придет в свое время. После нескольких лиц, введенных и выведенных адъютантом из кабинета министра, в страшную дверь был впущен офицер, поразивший князя Андрея своим униженным и испуганным видом. Аудиенция офицера продолжалась долго. Вдруг послышались из за двери раскаты неприятного голоса, и бледный офицер, с трясущимися губами, вышел оттуда, и схватив себя за голову, прошел через приемную.
Вслед за тем князь Андрей был подведен к двери, и дежурный шопотом сказал: «направо, к окну».
Князь Андрей вошел в небогатый опрятный кабинет и у стола увидал cорокалетнего человека с длинной талией, с длинной, коротко обстриженной головой и толстыми морщинами, с нахмуренными бровями над каре зелеными тупыми глазами и висячим красным носом. Аракчеев поворотил к нему голову, не глядя на него.
– Вы чего просите? – спросил Аракчеев.
– Я ничего не… прошу, ваше сиятельство, – тихо проговорил князь Андрей. Глаза Аракчеева обратились на него.
– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.


Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.