Еврилох
Поделись знанием:
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
(перенаправлено с «Эврилох»)
Еврилох (Эврилох, др.-греч. Εὐρύλοχος) — персонаж древнегреческой мифологии[1], упоминается в «Одиссее». Спутник Одиссея и его родственник[2]. Упомянут в рассказе о визите к Кирке[3]. Избежал чар Кирки и остался единственным, кого она не смогла превратить в свинью[4]. Изображён на картине Полигнота в Дельфах несущим чёрных баранов для жертвы[5]. По его побуждению на острове Тринакия были зарезаны священные быки Гелиоса. Этим Еврилох навлек гибель на себя и на своих спутников[6].
Напишите отзыв о статье "Еврилох"
Примечания
- ↑ Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. М., 2001. В 3 т. Т.1. С.566
- ↑ Гомер. Одиссея X 441, степень родства не уточняется
- ↑ Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека Э VII 14-16; Овидий. Метаморфозы XIV 252
- ↑ Гомер. Одиссея X 205, 232—260, 429
- ↑ Павсаний. Описание Эллады X 29, 1
- ↑ Гомер. Одиссея XII 278, 339—352
|
Это заготовка статьи по античной мифологии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Еврилох
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
