ЯАЗ-5267

ЯАЗ-5267 — городской автобус большой вместимости на базе ЛиАЗ-5256, в 1995—1996 годах собиравшийся на Яхромском автобусном заводе в Подмосковье.

Особенности

Основные отличия — другое расположение двигателя, изменённая планировка салона и крайне низкое качество сборки даже по сравнению с ЛиАЗами, производившимися в те годы.

Среди мелких отличий: другая форма буксировочного кронштейна на переднем бампере; изменено расположение и количество лючков в нижней части кузова (в первую очередь, это связано с другим двигателем); добавлен лючок слева от левого переднего колеса.

Крупные отличия: последняя дверь смещена назад; задняя часть кузова — без откидывающейся крышки.

Снаружи автобус практически полностью повторяет ЛиАЗ-5256 тех лет выпуска (например, имеет горизонтальные задние фонари и борта с молдингами), на всех машинах спереди даже была соответствующая эмблема, но и логотипы ЯАЗа устанавливались тоже.

Тип двигателя — с горизонтальным расположением цилиндров, находится в середине кузова (на ЛиАЗах расположение цилиндров вертикальное, из-за чего двигатель можно разместить только в заднем свесе, так как над ним из-за большей высоты приходится делать подиум).

Такое решение было вынужденным — из-за пожара весной 1993 года на заводе КамАЗ подходящих по соотношению цены и качества двигателей нужной конструкции в стране вплоть до конца 1996 года просто не было. Поэтому кузов был переработан под установку дизеля RABA, используемого на Икарусах 200-й серии и соответствующего экологическому стандарту Евро-1.

После этого высота пола увеличилась на 18 сантиметров (920 мм против 740 мм у ЛиАЗа). Максимальной величины эта цифра достигает над моторным отсеком, а по торцам салона пол чуть-чуть ниже за счёт небольшого наклона. Тем не менее, разница получилась незаметной — как было в салоне две ступеньки, так и осталось — разглядеть отличия можно только если о них уже известно.

Вместо подиума над моторным отсеком в задней части салона была устроена накопительная площадка. Кроме того, его отсутствие позволило несколько отодвинуть назад последнюю дверь, за счёт чего в этом месте удалось разместить ещё один ряд сидений.

Однако, общее число сидений не поменялось — оно тоже составило 23, как и у ЛиАЗа до начала его массового выпуска (тогда у него последнем ряду раньше было пять мест, а не четыре). Сами сиденья, хоть и являются мягкими диванами, менее удобны, чем у ЛиАЗов как с ликинским, так и с тушинским салоном.

Судьба

Всего с 1995 по 1996 год в Москву поступило 28 ЯАЗ-5267. В настоящее время данной модели не существует в природе: все автобусы данной модели списаны и утилизированы. Многие автобусы были списаны уже в Москве, некоторые были распроданы по городам и регионам РФ, три — переоборудованы в техпомощь, два — в безопасность движения, остальные — использовались на заказных или служебных перевозках. Практически все машины проходили капитальный ремонт один или даже два раза.

Один ЯАЗ-5267 был приобретён аэропортом Шереметьево-1, после чего в 2001 году продан в город Елец Липецкой области. Судя по отсутствию информации, в другие города эти автобусы не поступали. По информации завода, один ЯАЗ-5267 участвовал в автопробеге Москва — Владивосток и «зарекомендовал себя с положительной стороны». После 2003 года три автобуса из 4-го парка и один из ФАТПа проданы в город Новодвинск Архангельской области, где вскоре были списаны, так и не выйдя на маршруты.

Аналоги

До 1998 года похожие автобусы выпускались на Тосненском автобусном заводе в Ленинградской области. Несмотря на обозначение ЛиАЗ-5256, они также имели двигатель RABA, расположенный аналогично машинам из Яхромы, но подробная информация про них неизвестна.

Сочленённая модификация

В 1996 году на базе ЯАЗ-5267 было построено два сочленённых автобуса особо большой вместимости ЯАЗ-6211. Как и на базовой модели, двигатель на них установлен в передней части кузова, однако задняя его часть без смещённой назад двери и с дополнительным узким окошком снаружи идентична ЛиАЗу-5256, но на месте двигателя сделана накопительная площадка. Их эксплуатация создавала много проблем и продолжалась всего несколько лет, после чего обе машины на маршруты больше не выходили.

ЯАЗ-6211, поступивший первым, парк предлагал забрать для музея городского транспорта, однако там, по причине большого числа посторонних экспонатов (в частности, советских автомобилей), для него попросту не нашлось места. Летом 2008 года этот автобус был разрезан на металлолом.

Третья такая машина была выпущена в 1998 году. Насколько корректно обозначать её индексом ЯАЗ-6211, неизвестно — автобус собран на заводе «Волжанин» (г. Волжский, Волгоградская область) и, соответственно, может иметь отличия.

Ссылки

• [fotobus.msk.ru/list.php?mid=130 Фотографии автобусов ЯАЗ-5267 в фотогалерее «АВТОБУСНЫЙ ТРАНСПОРТ»]
• [fotobus.msk.ru/list.php?mid=567 Фотографии автобусов ЯАЗ-6211 в фотогалерее «АВТОБУСНЫЙ ТРАНСПОРТ»]
• [zedstudent.narod.ru/ayaaz.htm Фотографии автобусов ЯАЗ-5267 в Москве]

Отрывок, характеризующий ЯАЗ-5267

Кроме общего чувства отчуждения от всех людей, Наташа в это время испытывала особенное чувство отчуждения от лиц своей семьи. Все свои: отец, мать, Соня, были ей так близки, привычны, так будничны, что все их слова, чувства казались ей оскорблением того мира, в котором она жила последнее время, и она не только была равнодушна, но враждебно смотрела на них. Она слышала слова Дуняши о Петре Ильиче, о несчастии, но не поняла их.
«Какое там у них несчастие, какое может быть несчастие? У них все свое старое, привычное и покойное», – мысленно сказала себе Наташа.
Когда она вошла в залу, отец быстро выходил из комнаты графини. Лицо его было сморщено и мокро от слез. Он, видимо, выбежал из той комнаты, чтобы дать волю давившим его рыданиям. Увидав Наташу, он отчаянно взмахнул руками и разразился болезненно судорожными всхлипываниями, исказившими его круглое, мягкое лицо.
– Пе… Петя… Поди, поди, она… она… зовет… – И он, рыдая, как дитя, быстро семеня ослабевшими ногами, подошел к стулу и упал почти на него, закрыв лицо руками.
Вдруг как электрический ток пробежал по всему существу Наташи. Что то страшно больно ударило ее в сердце. Она почувствовала страшную боль; ей показалось, что что то отрывается в ней и что она умирает. Но вслед за болью она почувствовала мгновенно освобождение от запрета жизни, лежавшего на ней. Увидав отца и услыхав из за двери страшный, грубый крик матери, она мгновенно забыла себя и свое горе. Она подбежала к отцу, но он, бессильно махая рукой, указывал на дверь матери. Княжна Марья, бледная, с дрожащей нижней челюстью, вышла из двери и взяла Наташу за руку, говоря ей что то. Наташа не видела, не слышала ее. Она быстрыми шагами вошла в дверь, остановилась на мгновение, как бы в борьбе с самой собой, и подбежала к матери.
Графиня лежала на кресле, странно неловко вытягиваясь, и билась головой об стену. Соня и девушки держали ее за руки.
– Наташу, Наташу!.. – кричала графиня. – Неправда, неправда… Он лжет… Наташу! – кричала она, отталкивая от себя окружающих. – Подите прочь все, неправда! Убили!.. ха ха ха ха!.. неправда!
Наташа стала коленом на кресло, нагнулась над матерью, обняла ее, с неожиданной силой подняла, повернула к себе ее лицо и прижалась к ней.
– Маменька!.. голубчик!.. Я тут, друг мой. Маменька, – шептала она ей, не замолкая ни на секунду.
Она не выпускала матери, нежно боролась с ней, требовала подушки, воды, расстегивала и разрывала платье на матери.
– Друг мой, голубушка… маменька, душенька, – не переставая шептала она, целуя ее голову, руки, лицо и чувствуя, как неудержимо, ручьями, щекоча ей нос и щеки, текли ее слезы.
Графиня сжала руку дочери, закрыла глаза и затихла на мгновение. Вдруг она с непривычной быстротой поднялась, бессмысленно оглянулась и, увидав Наташу, стала из всех сил сжимать ее голову. Потом она повернула к себе ее морщившееся от боли лицо и долго вглядывалась в него.
– Наташа, ты меня любишь, – сказала она тихим, доверчивым шепотом. – Наташа, ты не обманешь меня? Ты мне скажешь всю правду?
Наташа смотрела на нее налитыми слезами глазами, и в лице ее была только мольба о прощении и любви.
– Друг мой, маменька, – повторяла она, напрягая все силы своей любви на то, чтобы как нибудь снять с нее на себя излишек давившего ее горя.
И опять в бессильной борьбе с действительностью мать, отказываясь верить в то, что она могла жить, когда был убит цветущий жизнью ее любимый мальчик, спасалась от действительности в мире безумия.
Наташа не помнила, как прошел этот день, ночь, следующий день, следующая ночь. Она не спала и не отходила от матери. Любовь Наташи, упорная, терпеливая, не как объяснение, не как утешение, а как призыв к жизни, всякую секунду как будто со всех сторон обнимала графиню. На третью ночь графиня затихла на несколько минут, и Наташа закрыла глаза, облокотив голову на ручку кресла. Кровать скрипнула. Наташа открыла глаза. Графиня сидела на кровати и тихо говорила.
– Как я рада, что ты приехал. Ты устал, хочешь чаю? – Наташа подошла к ней. – Ты похорошел и возмужал, – продолжала графиня, взяв дочь за руку.
– Маменька, что вы говорите!..
– Наташа, его нет, нет больше! – И, обняв дочь, в первый раз графиня начала плакать.


Княжна Марья отложила свой отъезд. Соня, граф старались заменить Наташу, но не могли. Они видели, что она одна могла удерживать мать от безумного отчаяния. Три недели Наташа безвыходно жила при матери, спала на кресле в ее комнате, поила, кормила ее и не переставая говорила с ней, – говорила, потому что один нежный, ласкающий голос ее успокоивал графиню.
Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.