Яралиев, Ярмет
| Ярмет Яралиев | |||||
| Дата рождения: | |||||
|---|---|---|---|---|---|
| Награды и премии: |
| ||||
Ярмет Яралиев (1912 год — неизвестно) — передовик производства, буровой мастер конторы бурения № 1 треста «Ширванбурнефть» Миннефтепрома АзССР. Герой Социалистического Труда (1966).
Содержание
Биография
Окончил среднюю школу в селе Филя, Магарамкентский район, Дагестан[1]. Трудовую деятельность начал в 1930 году рабочим в объединении «Азнефть». До начала Великой Отечественной войны работал помощником бурильщика и бурильщиком. В 1941 году был призван на фронт. После демобилизации в 1945 году работал буровым мастером в трестах «Молотовнефть» «Карадагнефть» и «Ширванбурнефть».
В 1966 году был удостоен звания Героя Социалистического Труда «за выдающиеся заслуги в выполнении заданий семилетнего плана по добыче нефти и достижение высоких технико-экономических показателей в работе»[2].
В 1969 году был назначен заведующим инструментальной площадки. Позднее работал буровым мастером при АзНИПИнефти, ВНИИТнефти.
В 1979 году вышел на пенсию.
Награды
- Герой Социалистического Труда — указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 мая 1966 года;
- Орден Ленина
- Медаль «За отвагу»
- Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
Напишите отзыв о статье "Яралиев, Ярмет"
Примечания
Литература
- [sites.google.com/site/oilindustry95/a-1/araliev-armet-r-1912 Биография], Сборник «Профессионалы нефтегазовой отрасли. Книга 1»: ОАО Типография «Нефтяник», 1996.
Отрывок, характеризующий Яралиев, Ярмет
Уже перед вечером конвойный начальник собрал свою команду и с криком и спорами втеснился в обозы, и пленные, окруженные со всех сторон, вышли на Калужскую дорогу.Шли очень скоро, не отдыхая, и остановились только, когда уже солнце стало садиться. Обозы надвинулись одни на других, и люди стали готовиться к ночлегу. Все казались сердиты и недовольны. Долго с разных сторон слышались ругательства, злобные крики и драки. Карета, ехавшая сзади конвойных, надвинулась на повозку конвойных и пробила ее дышлом. Несколько солдат с разных сторон сбежались к повозке; одни били по головам лошадей, запряженных в карете, сворачивая их, другие дрались между собой, и Пьер видел, что одного немца тяжело ранили тесаком в голову.
Казалось, все эти люди испытывали теперь, когда остановились посреди поля в холодных сумерках осеннего вечера, одно и то же чувство неприятного пробуждения от охватившей всех при выходе поспешности и стремительного куда то движения. Остановившись, все как будто поняли, что неизвестно еще, куда идут, и что на этом движении много будет тяжелого и трудного.
С пленными на этом привале конвойные обращались еще хуже, чем при выступлении. На этом привале в первый раз мясная пища пленных была выдана кониною.
От офицеров до последнего солдата было заметно в каждом как будто личное озлобление против каждого из пленных, так неожиданно заменившее прежде дружелюбные отношения.
Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.
