Puffing Billy Railway

Puffing Billy Railway — туристическая железная дорога в южных прегорьях Данденонг вблизи Мельбурна.

Эта дорога стала первой музейной железнодорожной линией за пределами Великобритании. Более чем полувековая история сохранения и поддержания в рабочем состоянии старинной техники и самой железной дороги и расположение её вблизи Мельбурна сделало дорогу одной из известнейших исторических железных дорог мира.

Протяжённость дороги 25 км 100 метров, на дороге имеется 11 станций и остановочных пунктов. Центром дороги является станция Белгрейв (англ. Belgrave). Здесь расположены офис, билетная касса, здесь же можно перекусить, купить сувениры. Билеты на поезд также можно приобретать прямо в вагоне у проводников. Другие станции: Menzies Creek, Emerald, Lakeside, Cockatoo, Gembrook.

На станции Белгрейв расположены паровозное депо, техническая база для обслуживания путевого хозяйства дороги.

Поезда по дороге ходят ежедневно, по нескольким ниткам расписания (от трёх до шести). Отправившись со станции Белгрейв они следуют до станции Lakeside или же до конечной Gembrook и затем возвращаются обратно. Путешествия проходят в старинных вагонах и в голове поезда всегда паровой локомотив эпохи вековой давности. Пассажиры зачастую едут высунувшись в открытые окна вагонов.

Существует ещё и Dinner Train который курсирует по вечерам пятницы или субботы, он отправляется со станции Белгрейв и следует до Nobelius Siding где пассажиры высаживаются и ужинают в помещении бывшего пакгауза. После ужина пассажиры усаживаются в поезд и на обратной дороге в Белгреев им подаются напитки.

История

Дорога была открыта в 1900 году. В 1953 году на один из участков дороги сошёл оползень и в связи с этим она была закрыта. В 1955 году сформировалось общество сохранения Puffing Billy (Puffing Billy Preservation Society). Дорогу ещё контролировала компания VR принадлежавшая штату Виктория. Члены общества совместно с VR договорились о том, что общество будет погашать убытки VR от эксплуатации линии и запустили курсирование поездов по выходным дням. Из своих рядов они выделили волонтёров для сбора средств и проверки билетов. Так удалось эксплуатировать дорогу до 1958 года. В 1962 году дорога вновь была открыта, но движение было возможно только между Белгрейв и Menzies Creek.

Отрывок, характеризующий Puffing Billy Railway

«Вот и этот тоже, – думал Пьер, глядя в лицо полицеймейстера, – какой славный, красивый офицер и как добр! Теперь занимается такими пустяками. А еще говорят, что он не честен и пользуется. Какой вздор! А впрочем, отчего же ему и не пользоваться? Он так и воспитан. И все так делают. А такое приятное, доброе лицо, и улыбается, глядя на меня».
Пьер поехал обедать к княжне Марье.
Проезжая по улицам между пожарищами домов, он удивлялся красоте этих развалин. Печные трубы домов, отвалившиеся стены, живописно напоминая Рейн и Колизей, тянулись, скрывая друг друга, по обгорелым кварталам. Встречавшиеся извозчики и ездоки, плотники, рубившие срубы, торговки и лавочники, все с веселыми, сияющими лицами, взглядывали на Пьера и говорили как будто: «А, вот он! Посмотрим, что выйдет из этого».
При входе в дом княжны Марьи на Пьера нашло сомнение в справедливости того, что он был здесь вчера, виделся с Наташей и говорил с ней. «Может быть, это я выдумал. Может быть, я войду и никого не увижу». Но не успел он вступить в комнату, как уже во всем существе своем, по мгновенному лишению своей свободы, он почувствовал ее присутствие. Она была в том же черном платье с мягкими складками и так же причесана, как и вчера, но она была совсем другая. Если б она была такою вчера, когда он вошел в комнату, он бы не мог ни на мгновение не узнать ее.
Она была такою же, какою он знал ее почти ребенком и потом невестой князя Андрея. Веселый вопросительный блеск светился в ее глазах; на лице было ласковое и странно шаловливое выражение.
Пьер обедал и просидел бы весь вечер; но княжна Марья ехала ко всенощной, и Пьер уехал с ними вместе.
На другой день Пьер приехал рано, обедал и просидел весь вечер. Несмотря на то, что княжна Марья и Наташа были очевидно рады гостю; несмотря на то, что весь интерес жизни Пьера сосредоточивался теперь в этом доме, к вечеру они всё переговорили, и разговор переходил беспрестанно с одного ничтожного предмета на другой и часто прерывался. Пьер засиделся в этот вечер так поздно, что княжна Марья и Наташа переглядывались между собою, очевидно ожидая, скоро ли он уйдет. Пьер видел это и не мог уйти. Ему становилось тяжело, неловко, но он все сидел, потому что не мог подняться и уйти.
Княжна Марья, не предвидя этому конца, первая встала и, жалуясь на мигрень, стала прощаться.
– Так вы завтра едете в Петербург? – сказала ока.
– Нет, я не еду, – с удивлением и как будто обидясь, поспешно сказал Пьер. – Да нет, в Петербург? Завтра; только я не прощаюсь. Я заеду за комиссиями, – сказал он, стоя перед княжной Марьей, краснея и не уходя.