Операция «Redwing»
Операция «Редвинг» (англ. Redwing) — четырнадцатая по счету серия ядерных испытаний в США, переведенная в 1956 году на атоллах Бикини и Эниветок. В ходе операции испытывались как мощные термоядерные взрывы, так и довольное слабые атомные, заряды которых являлись первыми ступенями к водородным бомбам. Главной особенностью операции был первый в США сброс термоядерной бомбы с самолета[1].
- Предыдущая операция «Wigwam».
- Следующая операция Plumbbob.
Содержание
Задачи
Основная задача операции — испытания новых типов термоядерных зарядов, зарядов второго поколения. Также испытывались и первичные заряды для термоядерных бомб, боеголовки к ракетам ПВО. При проведении испытаний, было уделено вниманию контролю за мощностью и радиоактивными осадками. Операция Касл (en:Opeartion Castle) сопровождалась выбросом в атмосферу большое количество радиоактивных частиц, что впоследствии учитывалось при планировании испытаний новых мощных термоядерных зарядов[1].
Особенности
20 мая в ходе операции впервые в США была сброшена водородная бомба с самолета носителя(взрыв Cherokee), энерговыделение составило 3.8 Мт. Стоит отметить, что в ходе операции испытывали трехстадийный(грязный) термоядерный заряд (Redwing Tewa), энерговыделение составило 5 Мт. Операция предусматривала испытания на двух атоллах — Эниветок и на Бикини, таким образом, на атолле Бикини проводили мощные взрывы, а на Эниветок слабые (преимущественно атомные). В ходе операции были проведены испытания боеголовки Mk-28, в различных модификациях, а также бомбы B41[1]. Взрывы были названы именами индейских племён, а также названиями птиц и музыкальных инструментов.
Напишите отзыв о статье "Операция «Redwing»"
Примечания
Ссылки
- [www.nuclearweaponarchive.org/Usa/Tests/Redwing.html Operation Redwing; 1956 Enewetak and Bikini Atolls, Marshall Islands]
- [www.youtube.com/watch?v=eWYn67H8vwU Документальный фильм с русским переводом]
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Операция «Redwing»
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.Вся деятельность его, старательная и энергическая (насколько она была полезна и отражалась на народ – это другой вопрос), вся деятельность его была направлена только на то, чтобы возбудить в жителях то чувство, которое он сам испытывал, – патриотическую ненависть к французам и уверенность в себе.
Но когда событие принимало свои настоящие, исторические размеры, когда оказалось недостаточным только словами выражать свою ненависть к французам, когда нельзя было даже сражением выразить эту ненависть, когда уверенность в себе оказалась бесполезною по отношению к одному вопросу Москвы, когда все население, как один человек, бросая свои имущества, потекло вон из Москвы, показывая этим отрицательным действием всю силу своего народного чувства, – тогда роль, выбранная Растопчиным, оказалась вдруг бессмысленной. Он почувствовал себя вдруг одиноким, слабым и смешным, без почвы под ногами.
