20 мая
Поделись знанием:
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.
Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
– Je suis un homme fini, [Я человек конченный,] – сказал князь Андрей. – Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.
Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право . – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.
Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!
Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
| ← май → | ||||||
| Пн | Вт | Ср | Чт | Пт | Сб | Вс |
| 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 |
| 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 |
| 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 |
| 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 |
| 29 | 30 | 31 | ||||
| 2023 г. | ||||||
20 мая — 140-й день года (141-й в високосные годы) в григорианском календаре. До конца года остаётся 225 дней.
Соответствует 7 мая юлианского календаря[1].
Содержание
Праздники
См. также: Категория:Праздники 20 мая
-
Всемирный день метрологии. -
Восточный Тимор, День независимости (от Индонезии, 2002). -
Индонезия, День национального пробуждения. -
Камбоджа, День жертв. -
Камерун, День провозглашения унитарного государства (1972)[2]. -
Саудовская Аравия, День независимости (от Великобритании, 1927). -
Украина, День банковских работников.
-
Религиозные: -
Православие[3][4]
- Воспоминание явления на небе Креста Господня в Иерусалиме (351);
- мученика Акакия сотника (303);
- преподобного Нила Сорского (1508);
- преподобных Иоанна Зедазнийского и учеников его:
- Авива, епископа Некресского (Кахетинского), Антония, столпника Марткопского, Давида Гареджийского, Зенона (Зинона) Икалтойского, Фаддея Степанцминдского, Исе (Иессея), епископа Цилканского, Иосифа, епископа Алавердского, Исидора Самтавийского, Михаила Улумбийского, Пирра Бретского, Стефана Хирского и Шио (Симеона) Мгвимского (VI) (Грузинская православная церковь);
- обре́тение мощей преподобного Нила Мироточивого, Афонского (1815);
- празднование в честь икон Божией Матери:
- Любечской (XI);
- Жировицкой (1470).
Именины
События
См. также: Категория:События 20 мая
До XIX века
- 325 — формальное открытие Никейского собора.
- 1202 — землетрясение в Сирии.
- 1217 — Битва при Линкольне
- 1498 — португальский мореплаватель Васко да Гама первым из европейцев прибыл в Индию, обогнув Африку.
- 1536 — в Новгороде отлит колокол для новгородского Софийского собора.
- 1570 — Абрахам Ортелиус разработал прототип современного атласа.
- 1742 — русский штурман Семён Челюскин на собачьих упряжках достиг северной оконечности Евразии — мыса, названного вскоре его именем (мыс Челюскина).
- 1754 — обнародован указ императрицы Елизаветы Петровны об учреждении в Российской Империи первого банка — (Дворянского).
- 1756 — произошло первое морское сражение Семилетней войны на европейском театре военных действий[5].
- 1787 — основан город Екатеринослав (ныне Днепр).
- 1795 — в Париже началось Прериальское восстание санкюлотов.
XIX век
- 1801 — начался трёхнедельный военный конфликт между Испанией и Португалией, получивший название Апельсиновая война.
- 1813 — сражение при Бауцене
- 1851 — выпущены первые в Канаде почтовые марки.
- 1862 — принят Закон о земельных наделах (Гомстед-акт) в США (бесплатными наделами земли в 65 га наделяются все граждане страны).
- 1873 — получение фирмой «Ливай Стросс энд компани» лицензии на единоличное право производства брюк с заклёпками на карманах. Официальная дата дня рождения джинсов.
- 1873 — в Петербурге прошла первая публичная демонстрация электрической лампы для уличного освещения, созданной электротехником А. Н. Лодыгиным.
- 1875 — в Париже 17 государствами подписана «Метрическая конвенция».
- 1882 — заключение Тройственного союза между Германией, Австро-Венгрией и Италией против Франции и России.
- 1895 — в Нью-Йорке прошёл первый коммерческий просмотр фильма (зрителям показали 4-минутную ленту о боксёрском поединке).
- 1897 — Владимир Ильич Ульянов (Ленин) прибыл в ссылку в Шушенское.
- 1899 — основано Американское физическое общество.
- 1900 — открытие II Олимпийских игр во Франции.
XX век
- 1908
- В Индонезии основана первая национальная организация Буди Утомо («Высокая цель»), которая вначале преследовала только культурно-просветительские цели. Позже это событие стало отмечаться как День национального пробуждения.
- Официально провозглашено создание Кубинской республики, в Гаване поднят национальный флаг (вместо флага США), началась эвакуация американских войск. Вновь избранный президент Кубы Томас Эстрада Пальма принёс присягу.
- 1911 — соглашение китайского правительства с банковским консорциумом Англии, Франции, Германии и США о передаче строительства железных дорог в руки иностранного капитала.
- 1916 — жители канадского города Берлин (Онтарио) в связи с войной против Германии приняли решение о переименовании города в Китченер.
- 1921 — Германия и Китай восстановили дипломатические отношения.
- 1922 — Ульянов (Ленин) поручил Дзержинскому подготовить план высылки за границу «контрреволюционных» писателей.
- 1926 — конгресс США принял Закон о гражданской авиации, возлагающий на Министерство торговли выдачу лицензий пилотам и на воздушные суда.
- 1927
- Великобритания признала независимость Саудовской Аравии.
- Первый беспосадочный трансатлантический перелёт, совершенный американским лётчиком Чарлзом Линдбергом (по 21 мая).
- 1929 — открытие школы морских лётчиков в г. Николаеве.
- 1932 — на собрании писательского актива СССР впервые введён термин «социалистический реализм».
- 1939 — компания «Пан Американ» начала доставку авиапочты через Атлантический океан.
- 1941 — Вермахт начал захват острова Крит.
- 1954 — Билл Хейли выпустил свой знаменитый сингл «Rock Around the Clock».
- 1960 — начались заводские испытания спортивного реактивного самолёта Як-30.
- 1964 — первый полёт сельскохозяйственного самолёта Ан-2М.
- 1965
- открыт аэровокзальный комплекс крупнейшего в СССР аэропорта «Домодедово».
- Катастрофа Boeing 720 под Каиром (Египет), погиб 121 человек.
- 1967 — BBC запретила транслировать песню The Beatles «A Day in the Life» из-за имеющихся в словах песни намёков на использование наркотиков.
- 1970
- В Лондоне и Ливерпуле прошла премьера фильма The Beatles «Let It Be».
- Мао Цзэдун призвал к началу мировой революции против американского империализма.
- 1972 — референдум в Камеруне преобразовал эту страну из федеративной республики в унитарную[2].
- 1977 — первый полёт советского истребителя четвёртого поколения Су-27.
- 1980 — на референдуме в канадской провинции Квебек 59,9 процента избирателей высказались против отделения от Канады.
- 1989 — советский лётчик Александр Зуев угнал истребитель МиГ-29 в Турцию.
- 1990 — принятие в СССР закона о порядке въезда и выезда советских граждан за рубеж. Снятие ограничений с загранпоездок.
- 1993 — Центральным Банком РФ зарегистрирован Коммерческий Банк «Платина», обслуживающий операции в системе онлайновых платежей в Internet — CyberPlat.
- 1995 — Валерий Сюткин последний раз выступил в составе группы «Браво».
XXI век
- 2002 — международное признание независимости Восточного Тимора.
- 2003
- Первый полёт частного управляемого космического корабля «SpaceShipOne».
- Святой Престол выпустил в свет словарь современного латинского языка. В него были добавлены такие понятия, как видеотелефон, Интерпол, ФБР, бестселлер и многие другие слова, о которых древние римляне не имели представления.
- 2009 — Авиакатастрофа С-130 в Индонезии.
Родились
См. также: Категория:Родившиеся 20 мая
До XIX века
- 1444 — Донато Браманте (настоящее имя Донато д’Анжело Ладзари; ум. 1514), итальянский архитектор (храм Святого Петра, Бельведер в Ватикане).
- 1470 — Пьетро Бембо (ум. 1547), итальянский поэт («Азоланские беседы»).
- 1537 — Джироламо Фабрицио (Girolamo Fabrizio; ум. 1619), итальянский хирург и выдающийся анатом эпохи Ренессанса. Основоположник современной эмбриологии.
- 1789 — Иван Степанович Жиркевич (ум. 1848), русский военачальник и мемуарист.
- 1799 — Оноре де Бальзак (ум. 1850), французский писатель, классик мировой литературы.
XIX век
- 1806 — Джон Стюарт Милль (ум. 1873), английский философ-позитивист, экономист и общественный деятель, идеолог либерализма («Система логики», «Основания политэкономии»).
- 1818 — Эдуард Иванович Тотлебен (ум. 1884), русский военный деятель, инженер-генерал.
- 1819 — Константин Степанович Веселовский (ум. 1901), экономист, статистик, академик Петербургской АН.
- 1822 — Фредерик Пасси (ум. 1912), французский экономист, лауреат первой Нобелевской премии мира 1901 года.
- 1830 — Эктор Мало (ум. 1907), французский писатель («Без семьи», «Ромен Кальбри»).
- 1842 — Александр Воейков (ум. 1916), географ, путешественник, основоположник климатологии в России.
- 1851
- Эмиль Берлинер (ум. 1929), американский изобретатель немецкого происхождения, который в 1887 году придумал новое устройство для звукозаписи, которое назвал граммофоном.
- Петрос Дурян (ум. 1872), армянский поэт.
- 1860 — Эдуард Бухнер (ум. 1917), немецкий химик и биохимик, лауреат Нобелевской премии по химии (1907)
- 1864 — Василий Гурко (ум. 1937), русский военачальник, генерал от инфантерии, участник Первой мировой войны
- 1873 — Серайя Шапшал (ум. 1961) — видный караимский учёный, тюрколог-востоковед, доктор филологических наук, профессор.
- 1882 — Сигрид Унсет (ум. 1949), норвежская писательница, лауреат Нобелевской премии 1928 года.
- 1888 — Николай Михайлович Зиновьев (ум. 1979), живописец, основоположник искусства советского Палеха, народный художник СССР.
- 1891 — Лев Вениаминович Никулин (настоящее имя Лев Владимирович Ольконицкий) (ум. 1967), писатель («России верные сыны»).
- 1895 — Реджинальд Митчелл (ум. 1937), английский авиаконструктор, создатель истребителя «Спитфайр».
- 1899 — Александр Александрович Дейнека (ум. 1969), художник-баталист («Оборона Петрограда», «Оборона Севастополя», «Будущие лётчики»).
XX век
- 1901 — Макс Эйве (ум. 1981), голландский шахматист, 5-й чемпион мира.
- 1908 — Джеймс Стюарт (ум. 1997), американский киноактёр, снимавшийся в фильмах Хичкока и вестернах.
- 1910 — Филип Байкович, Народный герой Югославии.
- 1915 — Моше Даян, израильский военный и политический деятель. (ум. 1981).
- 1916 — Алексей Маресьев — прославленный лётчик, прототип героя книги Б. Полевого «Повесть о Настоящем Человеке» (ум. 2001)
- 1918 — Эдвард Льюис (ум. 2004), американский генетик, лауреат Нобелевской премии в области физиологии и медицины 1995 года.
- 1920 — Абрамов, Анатолий Петрович (ум. 1998), один из ведущих специалистов по наземному оборудованию ракетно-космической техники Советского Союза, доктор технических наук, профессор, лауреат Ленинской премии, соратник Сергея Павловича Королёва.
- 1921 — Вольфганг Борхерт (ум. 1947), немецкий писатель.
- 1923 — Надин Гордимер, (ум.2014) крупнейшая англоязычная писательница Южно-Африканской Республики, удостоенная Нобелевской премии по литературе.
- 1925 — Алексей Андреевич Туполев (ум. 2001), генеральный конструктор самолётов, доктор технических наук, профессор, академик РАН, Герой Социалистического Труда.
- 1928 — Илларион Голицын, (ум.2007), заслуженный художник РСФСР, график, автор линогравюр, ксилографий и рисунков.
- 1936 — Энтони Зербе (Anthony Zerbe), американский актёр.
- 1937 — Николай Калинин (ум. 1974), кинорежиссёр («Кортик», «Бронзовая птица»).
- 1938 — Игорь Васильев (ум. 2007). С 1961 года — актёр и режиссёр МХАТ (в 1963—1970 — актёр театра «Современник») и киноактёр.
- 1939 — Роман Андреевич Карцев (настоящая фамилия Кац), комедийный актёр эстрады и кино.
- 1944 — Джо Кокер (ум. 2014), английский рок-певец, кавалер Ордена Британской Империи.
- 1945 — Виктор Луферов (ум. 2010), поэт, бард, композитор, музыкант.
- 1946 — Шер (настоящее имя Шерилин Саркисян), американская певица армянского происхождения, обладательница «Оскара».
- 1955 — Збигнев Прайснер, польский композитор.
- 1956 — Григорий Чхартишвили (псевдоним Борис Акунин), писатель, эссеист, переводчик, японист.
- 1958
- Митрополит Зугдидский и Цаишский Герасим.
- Алексей Гуськов, актёр и продюсер, народный артист России.
- 1962 — Александр Дедюшко (ум. 2007), советский и российский актёр театра и кино.
- 1967 — Гоша Куценко, российский киноактёр и певец («Мама, не горюй», «Антикиллер» и др.).
- 1975 — Шура (Александр Медведев), российский эстрадный певец.
- 1981 — Икер Касильяс, футболист, вратарь португальского клуба «Порту» и сборной Испании.
- 1982 — Петр Чех, футболист, вратарь английского клуба «Арсенал» и сборной Чехии.
Скончались
См. также: Категория:Умершие 20 мая
До XIX века
- 1506 — Христофор Колумб, европейский мореплаватель и первооткрыватель (р. 1451).
- 1648 — Владислав IV, король польский и великий князь литовский (р. 1595).
- 1755 — Иоганн Георг Гмелин, немецкий путешественник, академик Петербургской Академии наук (р. 1709).
- 1793 — Шарль Бонне, швейцарский естествоиспытатель и философ.
XIX век
- 1831 — Теодор Шмальц (р. 1760), немецкий юрист и публицист, первый ректор Берлинского университета имени Фридриха Вильгельма.
- 1834 — Жильбер Ла Файет (р. 1757), французский политический деятель.
- 1837 — Александр Дмитриевич Балашов (р. 1770), русский государственный и военный деятель.
- 1864 — Степан Петрович Шевырёв (р. 1806), русский литературный критик, историк литературы, поэт.
- 1887 — Александр Ульянов (р. 1866), революционер-народоволец, один из организаторов и руководителей "Террористической фракции «Народной воли», старший брат Владимира Ильича Ульянова (Ленина). Казнен через повешение.
- 1894 — Эдмунд Ходжсон Йейтс (р. 1831), английский писатель.
- 1899 — Карлотта Гризи (р. 1819), итальянская балерина, первая исполнительница роли Жизели.
XX век
- 1903 — Константин Михайлович Станюкович (р. 1843), русский писатель.
- 1906 — Клара фон Глюмер (р. 1825), немецкая писательница, переводчица и педагог.
- 1940 — Карл Густав Вернер Фон Хейденстам (р. 1859), шведский поэт и романист, лауреат Нобелевской премии по литературе 1916 года «как виднейший представитель новой эпохи в мировой литературе».
- 1945 — Александр Евгеньевич Ферсман (р. 1883), русский и советский геохимик и минералог, один из основоположников геохимии.
- 1948 — Джордж Бёрлинг (р. 1921), самый результативный канадский лётчик-ас Второй мировой войны.
- 1958 — Варвара Фёдоровна Степанова (р. 1894), живописец, дизайнер, график, художник книги. Жена А. М. Родченко.
- 1969 — Гаген, Николай Александрович (р. 1895), советский генерал-лейтенант, в 1941 году — командир одной из первых советских гвардейских дивизий.
- 1973 — Миколас Вайткус, литовский поэт и драматург.
- 1986 — Элен Тауссиг (Helen Brooke Taussig, р. 1898), американский врач, основатель детской кардиологии.
- 1989
- Джон Ричард Хикс (р. 1904), английский экономист, лауреат Нобелевской премии 1972 года.
- Джильда Рэднер (р. 1946), американская актриса.
- 1996 — Вилли Дауме (Willi Daume, р. 1913), президент Национального олимпийского комитета Германии (ФРГ) (1961—1992 гг.), вице-президент МОК (1972—1976 гг.).
XXI век
- 2007 — Валентина Леонтьева (р. 1923), диктор телевидения, ведущая программ «В гостях у сказки», «Спокойной ночи, малыши!», «От всей души», народная артистка СССР.
- 2009 — Олег Янковский (р. 1944), выдающийся советский, российский актёр театра и кино, режиссёр, народный артист СССР (1991).
- 2010 — Тадеуш Голембевский (польск. Tadeusz Gołębiewski) (р. 1923), польский учёный-биотехнолог, профессор.
- 2011 — Рэнди Сэведж (р. 1952), американский рестлер.
- 2012 — Робин Гибб (р. 1949), британский певец и автор песен, участник группы Bee Gees.
- 2013 — Рэй Манзарек (р. 1939), американский музыкант, продюсер, автор песен, один из основателей группы The Doors.
Приметы
Купавница. Купальница. Иван-бражник. Нил.
- В этот день купают лошадей в реке. Утром вёдра с водой выставляют на мостки, а в полдень, когда воду согреет солнце, окатываются ей[6].
См. также
|
20 мая в Викиновостях? |
|---|
Напишите отзыв о статье "20 мая"
Примечания
- ↑ В XX и XXI веках григорианский календарь опережает юлианский на 13 суток.
- ↑ 1 2 [www.calend.ru/holidays/0/0/2423/ Национальный праздник Республики Камерун — 20 мая. История и особенности праздника в проекте Календарь Праздников 2010.]
- ↑ [azbyka.ru/days/2015-05-20 Старый стиль, 7 мая, Новый стиль 20 мая, среда] // Православный церковный календарь
- ↑ [calendar.pravmir.ru/2015/5/20 20 мая 2015 года] // Православие и мир, православный календарь, 2015 г.
- ↑ Минорка // Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. В. Ф. Новицкого [и др.]. — СПб. ; [М.] : Тип. т-ва И. В. Сытина, 1911—1915.</span>
- ↑ Ирина Огилько. [www.rg.ru/2008/05/15/primety.html Приметы]. Российская газета (15 мая 2008). Проверено 2 сентября 2010.
</ol>
Отрывок, характеризующий 20 мая
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.
Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
– Je suis un homme fini, [Я человек конченный,] – сказал князь Андрей. – Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.
Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право . – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.
Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!
Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
