Летние Олимпийские игры 1900

II летние Олимпийские игры
Город-организатор	Париж, Франция
Страны-участницы	24
Количество спортсменов	997 (975 мужчин, 22 женщины)
Разыгрывается медалей	95 комплектов медалей в 20 видах спорта
Церемония открытия	14 мая
Открывал	не было церемонии открытия
Церемония закрытия	28 октября
Олимпийский огонь	нет, введено на Играх 1936
Олимпийская клятва	нет, введено на Играх 1920
Стадион	не было церемонии открытия

II летние Олимпийские игры (англ. 1900 Summer Olympics, фр. Jeux Olympiques d'été de 1900, официально называются Игры II Олимпиады) прошли в Париже (Франция) с 14 мая по 28 октября 1900 года. Проведение Игр было приурочено к Всемирной выставке, проходившей в то время во французской столице. Игры стали более массовыми по сравнению с прошлыми Играми-1896 в Афинах — приехало больше спортсменов и устраивалось больше соревнований. 997 участников, из них 22 женщины, которые приехали на Олимпийские игры впервые, представляли 24 страны и соревновались за 95 комплектов медалей в 20 видах спорта.

Выбор города

23 июня 1894 года в Сорбонне (Париж) состоялся первый международный конгресс МОК. В числе вопросов, обсуждаемых на этом совещании, был выбор места проведения I Олимпийских игр. Пьер де Кубертен предложил провести Игры в 1900 году в Париже, и приурочить их к запланированной на то же время Всемирной выставке. Однако делегаты решили, что шестилетнее ожидание Игр может уменьшить интерес к ним. Поэтому собравшиеся решили провести I Игры в 1896 году в Афинах, а не в Париже.

После проведения Игр греки заявили, что имеют право провести у себя и последующие соревнования, считая, что Греция — это родина Олимпийских игр, и они могут проходить только там. Эта идея была выдвинута королём Георгом I, и её поддержали многие его соотечественники. Кубертен и МОК поблагодарили их за проведение и организацию Игр, однако отказали в повторном проведении. Вместо этого они предложили организовывать раз в четыре года Греческие игры, в которых могли бы участвовать только греки, и этим решил заняться принц Константин. Кроме того, военная агрессия против Османского острова Крит в 1897 году окончательно исключила возможность повторного проведения игр в Афинах. Выбор в пользу Парижа был подтверждён на втором конгрессе МОК в 1897 году в Гавре.

Организация Игр

Для организации Игр был создан специальный организационный комитет. Планировалось провести Игры в древнегреческом стиле — построить декоративные храмы и статуи. На первом собрании комитета 29 мая 1898 года была разработана программа проведения Игр. Затем, организационный комитет занялся приглашением спортсменов из разных стран, и своё желание участвовать в Играх первыми выразили любительские клубы Великобритании, США, России и Австралии. Однако многие планы не смогли воплотиться по разным причинам.

Директор Выставки Альфред Пикард считал спорт «бесполезным и абсурдным занятием» и поначалу был абсолютно против проведения Игр, однако после некоторых уговоров, он всё-таки согласился. Затем, 6 ноября 1898 года, Французский спортивный союз атлетов объявил, что только он имеет право на организацию любых спортивных соревнований на Выставке. МОК не решился вступать в борьбу с этим союзом, и уступил это право. Новый комитет по организации Игр был создан 19 февраля 1899 года.

Во главе этого комитета стал Пикард и президент Французской стрелковой ассоциации Даниэль Мериллон. Они объявили новый список соревнований и новый список спортивных площадок. Кроме того, новый организационный комитет почти не использовал слово «Олимпийский», многие соревнования назывались «Международным чемпионатом» или «Конкурсом Выставки». Кубертен тем временем ездил по разным странам, приглашая всё больше и больше спортсменов принять участие в соревнованиях.

Спортивные соревнования проходили в местах, довольно отдалённых друг от друга. Легкоатлетические дисциплины проходили на площадках Гоночного клуба в Париже в Булонском лесу, плавание прямо в реке Сене, фехтование в садах дворца Тюильри, теннис в западной части Парижа, а конный спорт в восточной. Велосипедисты соревновались на стадионе «Парк де Пренс», а стрелки в различных тирах по всему городу. Соревнования по парусному спорту проходили за пределами Парижа в департаменте Ивелин и в городе Гавре.

Церемонии открытия и закрытия Игр

Церемонии открытия и закрытия на этих Играх не проводились, и поэтому не были продолжены многие Олимпийские традиции. Даты 14 мая и 28 октября являются условными, так как в этот период в программу Выставки включались различные спортивные соревнования.

Календарь Игр

Спорт	Даты
Академическая гребля	25, 26 августа
Баскская пелота	14 июня
Велоспорт	11-13, 15 сентября
Водное поло	11, 12 августа
Гольф	2, 3 октября
Конный спорт	29, 31 мая, 2 июня
Крикет	19, 20 августа
Крокет	18, 28 июня, 4-11 июля
Лёгкая атлетика	14-16, 19, 22 июля
Парусный спорт	20, 22, 24, 25 мая, 1, 5, 6 августа
Перетягивание каната	17 июля
Плавание	11, 12, 15-19 августа
Поло	28, 31 мая, 2 июня
Регби	14, 28 октября
Спортивная гимнастика	29, 30 июля
Стрельба	15-17 июля, 1-5 августа
Стрельба из лука	27 мая-14 августа
Теннис	6-11 июля
Фехтование	14-19, 22-25, 27-29 мая, 1, 2, 5-7, 9-15, 19, 20, 22, 23, 25-27 июня
Футбол	20, 23 сентября

Соревнования

Сейчас неизвестно точно, какие виды спорта входили в Олимпийскую программу. Некоторые соревнования организовывал МОК, а некоторые были отдельными соревнованиями Выставки, и к Играм не имели отношения. Несколько соревнований были позже объявлены не Олимпийскими по различным критериям (участие профессионалов, участие исключительно одной команды). Сейчас МОК даёт список из 19 видов спорта (в этом списке водное поло и плавание объединены), а остальные соревнования классифицируются как «неофициальные».

Олимпийские виды спорта

На Играх проходили соревнования в 20 видах спорта:
В скобках указано количество медалей

Академическая гребля (4) Баскская пелота (1) Велоспорт (2) Водное поло (1) Гольф (2) Конный спорт (3) Крикет (1) Крокет (3) Лёгкая атлетика (23) Парусный спорт (10)

Перетягивание каната (1) Плавание (7) Поло (1) Регби (1) Спортивная гимнастика (1) Стрельба (9) Стрельба из лука (6) Теннис (4) Фехтование (7) Футбол (1)

Статус олимпийских видов спорта получили 20 соревнований — академическая гребля, баскская пелота, велоспорт, водное поло, гимнастика, гольф, конный спорт, крикет, крокет, легкая атлетика, парусный спорт, перетягивание каната, плавание, поло, регби, стрельба, стрельба из лука, теннис, фехтование и футбол. По сравнению с прошлыми Играми, были отменены два спорта — борьба и тяжёлая атлетика, но ещё 13 были проведены впервые.

Академическая гребля

На этих играх впервые проводились соревнования по академической гребле, и они прошли 25 и 26 августа на реке Сене. Всего было разыграно четыре комплекта медалей, за их обладание состязались представители 8-ми стран.

Соревнования проходили среди одиночек, двоек и четвёрок с рулевыми и восьмёрок. Среди четвёрок прошло два финала, и были вручены два комплекта медалей.

Баскская пелота

Соревнования по баскской пелоте прошли только на этих играх, хотя показательные выступления в этом виде спорта позже проводились ещё на трёх Олимпийских играх — 1924, 1968 и 1992 годов. В состязаниях участвовало только две команды, которые разыграли между собой золотую и серебряную медали.

Испанская команда, состоящая из спортсменов Хосе де Амесола и Франсиско Вильота, обыграла двух французов Морис Дуркуэтти и Эчегерай.

Велоспорт

Состязания по велоспорту прошли 11, 13 и 15 сентября. Было разыграно две медали, обе на велотреке. Всего участвовало 72 велогонщика, представляющих 6 стран.

В спринте на 2 км участвовало 69 спортсменов. Квалификационные заезды и четвертьфиналы прошли 11 сентября, а 13 сентября полуфиналы и финал. Первые два места заняли французы Жорж Теландье и Фернан Сан, а третье место первый американский велогонщик на Олимпийских играх Джон Лейк.

Гонка на 25 километров прошла 15 сентября. Участвовало 7 спортсменов из 2 стран. Весь призовой подиум заняли французы Луи Бастьен Луи Гильдебранд и Огюст Домен.

Кроме того, прошло ещё несколько велогонок, которые позже не включили в Олимпийскую программу. Однако гонка по очкам некоторыми источниками считается третьей велодисциплиной Игр.

Водное поло

Соревнования по водному поло прошли 11 и 12 августа. В них приняло участие 7 ватерпольных клубов из четырёх стран.

Соревнования проходили по турнирному принципу — сначала были сыграны четвертьфиналы, затем полуфиналы, и в конце финал. В нём встретились британская и бельгийская команды, и британцы победили со счётом 7:2. Матч за третье место не проходил, поэтому бронзовые медали вручены двум французским командам, проигравшим в полуфинале финалистам.

Гольф

Соревнования по гольфу прошли 2 и 3 октября. Всего было два состязания — среди мужчин и среди женщин.

Среди мужчин участвовало 12 гольфистов из четырёх стран. Победителем стал американец Чарльз Сандс, а второе и третье места заняли британцы Уолтер Ратерфорд и Дэвид Робертсон.

В женских соревнованиях, все первые три места заняли американки — Маргарет Эббот, Полин Уиттер и Дарья Прэтт.

Конный спорт

В конном спорте, который впервые начал проводиться на Играх, было разыграно 3 комплекта медалей, однако некоторые источники считают, что всего было пять. Наездники соревновались в конкуре и в прыжках в высоту и длину. В прыжках в высоту золотые медали получили сразу два спортсмена — француз Доминик Гардер и итальянец Джованни Джорджо Триссино, а серебряные медали не были вручены.

Крикет

Соревнования по крикету прошли среди британской и французской команд по 12 человек, которые соревновались два дня — 19 и 20 августа. Британцы оказались сильнее французов, выиграв со счётом 262:104. Это было единственное соревнование по крикету за всю историю Игр.

Крокет

Соревнования по крокету включали в себя три состязания — среди одиночек по одному и два мяча, и среди пар (в них участвовала только одна пара, которая получила золотую медаль не соревнуясь с противником). Женщины также участвовали в этом соревновании, но для них не было отдельных соревнований. Всего участвовало только 10 человек, и только один из них был из Бельгии, все остальные спортсмены были французами. Все медали получили спортсмены именно этой страны.

Лёгкая атлетика

Спринтерский бег

В спринтерском беге (до 400 м) было проведено 7 дисциплин. Все они были выиграны американцами, и лучшими атлетами были Элвин Крэнцлайн, победивший в трёх забегах, и Джон Тьюксбери, ставший дважды чемпионом и трижды призёром Игр.

Бег на средние и дальние дистанции

В беге на средние и дальние дистанции (от 800 м) было проведено 6 забегов, и впервые были проведены гонки с препятствиями и командный забег. Здесь лучшими были британцы, ставшие чемпионами в четырёх дисциплинах. В стипл-чейзе на 2500 м победил канадец Джордж Ортон, а в марафоне лучшим стал люксембуржерец Мишель Теато, однако его медаль приписывается ко французским результатам.

Прыжки

Среди прыжковых дисциплин прошло семь соревнований, и по сравнению с прошлыми Играми, были добавлены три новых состязания — тройной прыжок, прыжок в длину и высоту с места. Здесь опять все золотые медали были выиграны американцами. Свой четвёртый титул на Играх завоевал спринтер Крэнцлайн, дважды лучшим становился Ирвинг Бакстер, а Рей Юри победил во всех прыжках с места.

Метания

В метательных дисциплинах были разыграны три комплекта медалей, и впервые спортсмены соревновались в метании молота. Американец Джон Флэнаган стал победителем в новом виде состязаний, его соотечественник Ричард Шелдон стал лучшим в толкании ядра, а венгр Рудольф Бауэр победил в метании диска.

Парусный спорт

Соревнования по парусному спорту проходили на протяжении всех Игр с 20 мая по 6 августа. Прошло несколько регат, которые различались по водоизмещению яхт. Однако некоторые из них были лишены статуса Олимпийских. Сейчас МОК называет чемпионами 10 команд, а не 13, как говорят другие различные источники. В некоторых категориях было вручено по два комплекта медалей.

Перетягивание каната

Перетягивание каната прошло 16 июля. Всего был только один комплект медалей, который разыграли две команды по шесть человек. Первая команда была наполовину шведской и наполовину датской. Вторая состояла полностью из французских спортсменов. Скандинавская команда обыграла французов со счётом 2:0. Их результат был приписан Смешанной команде.

Плавание

В плавании прошло 7 дисциплин. Впервые отдельно проводились заплывы на спине. В вольным стиле проходили гонки на 200, 1000 и 4000 м. Кроме того, прошли соревнования среди команд (которые шли не на время, а на очки), заплывы с препятствиями и подводное плавание. Позже эти соревнования были отменены.

В плавании, двукратными чемпионами стали австралиец Фредерик Лейн, британец Джон Джарвис и немец Эрнст Хоппенберг, а француз Шарль де Вандвиль стал однократным чемпионом, выиграв соревнование по подводному плаванию.

Поло

Соревнования по поло прошли 28, 31 мая и 2 июня. В них участвовало пять команд, причём три из них были интернациональными и включали спортсменов разных стран. Первое и второе место заняла объединённая американо-британская команда, а третье заняли американо-французская и мексиканская команды.

Регби

В соревнованиях по регби участвовало три команды — из Великобритании, Германии и Франции. Он провели друг с другом два матча.

Встреча Франции и Германии прошла 14 октября. Французы обыграли немцев со счётом 27:17. В другом матче, прошедшем 28 октября (последний день Игр), соревновались команды Франции и Великобритании, и французы выиграли со счётом 27:8.

Третий матч между Германией и Великобританией проведён не был, поэтому серебряные медали достались спортсменам обеих сборных. Чемпионами стали французские регбисты.

Спортивная гимнастика

Соревнования по гимнастике прошли 29 и 30 июня. Была разыграна всего одна медаль по многоборью. Кроме гимнастических упражнений, спортсмены соревновались также в легкоатлетических и тяжелоатлетических дисциплинах.

Всего участвовало 135 человек из 8 стран. Весь призовой подиум заняли французы — Гюстав Сандра стал чемпионом, а Ноэль Ба и Люсьен Демане призёрами Игр.

Стрельба

В соревнованиях по стрельбе прошли 9 состязаний. Были отдельно проведены соревнования в командном и индивидуальном зачётах, а стрельба из произвольной винтовки отдельно в трёх положениях. Также, прошли соревнования по стендовой стрельбе.

Лучшими стрелками были швейцарцы, выигравшие в 5 дисциплинах, а четверо спортсменов — Карл Рёдерер, Эмиль Келленбергер, Луи Ришарде и Конрад Штеели — стали двукратными Олимпийскими чемпионами.

Стрельба из лука

Соревнования по стрельбе из лука соревновались с 27 мая по 14 августа. Было разыграно 6 медалей в четырёх классах (в «Кордон доре» и «Шапеле» были разные расстояния). Лучшими стрельцами из лука оказались бельгийцы и французы, выигравшие одинаковое количество соревнований.

В этом соревновании, в котором участвовало 153 спортсмена, имена 136 неизвестны.

Теннис

Все соревнования по теннису прошли с 6 по 11 июня. Прошло четыре турнира — одиночный и парный среди мужчин, одиночный среди женщин и смешанный (пара мужчин и женщин).

Лучшими теннисистами стали британцы, причём братья Лоуренс и Реджинальд Дохерти и теннисистка Шарлотта Купер стали двукратными чемпионами на этих Играх.

Фехтование

Соревнования по фехтованию стали самыми массовыми на Игр, в них приняло участие больше спортсменов и стран чем даже в лёгкой атлетике. Фехтование проходило с 14 мая (первый день игр) по 27 июня, иногда прерываясь на несколько дней.

В фехтовании лидировали французы, выиграв 5 из 7 золотых медалей. Кроме того, чемпионами Игр стали итальянец Антонио Конте и кубинец Рамон Фонст. Только в этом виде спорта соревновались профессионалы, для которых выделили четыре дисциплины.

Футбол

Соревнования по футболу прошли с 20 и 23 октября. В них участвовали футбольные команды Бельгии, Великобритании и Франции. Прошло только два матча — Франция против Великобритании, который был выигран британцами со счётом 4:0, и между Францией и Бельгией, который французы выиграли со счётом 6:2. Золотые медали достались британской команде, французы заняли второе место, а бельгийцы — третье.

Неофициальные виды спорта

• Боулинг на траве
• Автогонки
• Гонка на воздушных шарах
• Жё-де-пом в помещении и на воздухе
• Стрельба по голубям (стендовая стрельба)

Страны-участницы

На этих Играх, согласно МОК, участвовало 24 страны. По сравнению с прошлыми Играми, своих спортсменов представили 12 новых стран (Аргентина, Бельгия, Богемия, Индия, Испания, Канада, Куба, Мексика, Нидерланды, Норвегия, Россия и Румыния) а две страны не прислали своих атлетов (Болгария и Чили).

Австралия  Австрия  Аргентина  Бельгия  Богемия  Великобритания  Венгрия  Германия

Греция  Дания  Индия  Испания  Италия  Канада  Куба  Мексика

Нидерланды  Норвегия  Россия  Румыния  США  Франция  Швейцария  Швеция

Многие источники включают в список стран-участниц ещё четыре НОКа, которые впервые участвовали в Играх:

 Гаити

 Иран

 Люксембург — долгое время считалось, что Мишель Теато живёт во Франции, но позже выяснилось, что он из Люксембурга.

 Перу

Медальный зачёт

На Играх вручались только серебряные медали за первые места и бронзовые за вторые. Обладатели третьих мест не награждались, однако позже МОК условно распределил бронзовые медали по странам. Многим спортсменам вообще не вручались медали — они получали кубки и другие подобные призы.

Впервые первые места заняли спортсмены из Бельгии, Испании, Италии, Канады, Кубы и Нидерландов. На призовых местах в первый раз расположились представители Богемии, Индии, Мексики, Норвегии и Швеции.

Ниже показаны десять стран, которые выиграли больше всего медалей:
Жирным выделено наибольшее количество медалей в своей категории; страна-организатор также выделена.

Общее количество медалей
Место	Страна	Золото	Серебро	Бронза	Всего
1	Франция	26	41	34	101
2	США	19	14	14	47
3	Великобритания	15	6	9	30
4	Смешанная команда	6	3	3	12
5	Швейцария	6	2	1	9
6	Бельгия	5	5	5	15
7	Германия	4	2	2	8
8	Италия	2	2	0	4
9	Австралия	2	0	3	5
10	Дания	1	3	2	6
	Венгрия	1	3	2	6

Лидеры среди спортсменов

По числу медалей

Обладатели четырёх и более медалей
Место	Страна	Золото	Серебро	Бронза	Всего
1	Ирвинг Бакстер (USA)	2	3	0	5
2	Джон Тьюксбери (USA)	2	2	1	5
3	Элвин Крэнцлайн (USA)	4	0	0	4
4	Конрад Штеели (SUI)	3	0	1	4
5	Ахилл Парош (FRA)	1	2	1	4
6	Стэнли Роули (AUS)	1	0	3	4
7	Оле Эстмо (NOR)	0	2	2	4

По числу золотых медалей

Обладатели трёх и более медалей
Место	Страна	Золото	Серебро	Бронза	Всего
1	Элвин Крэнцлайн (USA)	4	0	0	4
2	Конрад Штеели (SUI)	3	0	1	4
3	Рей Юри (USA)	3	0	0	3

Критика

Эти Игры называют худшими Олимпийскими играми. Их, как и Игры 1904 года, часто называют «Ярмарочными играми». Из-за плохой, практически беспорядочной организации, многие спортсмены даже не знали, что участвуют именно в Олимпийских играх.

Ссылки

• [www.olympic.org/uk/games/past/index_uk.asp?OLGT=1&OLGY=1900 Игры на сайте Международного олимпийского комитета]  (англ.)  (фр.)
• [www.aafla.org/6oic/OfficialReports/1900/1900.pdf Официальный отсчёт об Играх]  (фр.)
• [olympic.w.interia.pl/ols/par00.html Результаты Игр]  (польск.)
• [www.databaseolympics.com/games/gamesyear.htm?g=2 Игры на сайте databaseolympics.com]  (англ.)
• [www.aafla.org/6oic/OfficialReports/Mallon/1900.pdf Книга «Олимпийские игры 1900», автор Билл Маллон]  (англ.)
• Летние Олимпийские игры 1900 — статья из Большой олимпийской энциклопедии (М., 2006)

Отрывок, характеризующий Летние Олимпийские игры 1900

И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.
– Кто это? – спросил Борис.
– Это один из самых замечательнейших, но неприятнейших мне людей. Это министр иностранных дел, князь Адам Чарторижский.
– Вот эти люди, – сказал Болконский со вздохом, который он не мог подавить, в то время как они выходили из дворца, – вот эти то люди решают судьбы народов.
На другой день войска выступили в поход, и Борис не успел до самого Аустерлицкого сражения побывать ни у Болконского, ни у Долгорукова и остался еще на время в Измайловском полку.


На заре 16 числа эскадрон Денисова, в котором служил Николай Ростов, и который был в отряде князя Багратиона, двинулся с ночлега в дело, как говорили, и, пройдя около версты позади других колонн, был остановлен на большой дороге. Ростов видел, как мимо его прошли вперед казаки, 1 й и 2 й эскадрон гусар, пехотные батальоны с артиллерией и проехали генералы Багратион и Долгоруков с адъютантами. Весь страх, который он, как и прежде, испытывал перед делом; вся внутренняя борьба, посредством которой он преодолевал этот страх; все его мечтания о том, как он по гусарски отличится в этом деле, – пропали даром. Эскадрон их был оставлен в резерве, и Николай Ростов скучно и тоскливо провел этот день. В 9 м часу утра он услыхал пальбу впереди себя, крики ура, видел привозимых назад раненых (их было немного) и, наконец, видел, как в середине сотни казаков провели целый отряд французских кавалеристов. Очевидно, дело было кончено, и дело было, очевидно небольшое, но счастливое. Проходившие назад солдаты и офицеры рассказывали о блестящей победе, о занятии города Вишау и взятии в плен целого французского эскадрона. День был ясный, солнечный, после сильного ночного заморозка, и веселый блеск осеннего дня совпадал с известием о победе, которое передавали не только рассказы участвовавших в нем, но и радостное выражение лиц солдат, офицеров, генералов и адъютантов, ехавших туда и оттуда мимо Ростова. Тем больнее щемило сердце Николая, напрасно перестрадавшего весь страх, предшествующий сражению, и пробывшего этот веселый день в бездействии.
– Ростов, иди сюда, выпьем с горя! – крикнул Денисов, усевшись на краю дороги перед фляжкой и закуской.
Офицеры собрались кружком, закусывая и разговаривая, около погребца Денисова.
– Вот еще одного ведут! – сказал один из офицеров, указывая на французского пленного драгуна, которого вели пешком два казака.
Один из них вел в поводу взятую у пленного рослую и красивую французскую лошадь.
– Продай лошадь! – крикнул Денисов казаку.
– Изволь, ваше благородие…
Офицеры встали и окружили казаков и пленного француза. Французский драгун был молодой малый, альзасец, говоривший по французски с немецким акцентом. Он задыхался от волнения, лицо его было красно, и, услыхав французский язык, он быстро заговорил с офицерами, обращаясь то к тому, то к другому. Он говорил, что его бы не взяли; что он не виноват в том, что его взяли, а виноват le caporal, который послал его захватить попоны, что он ему говорил, что уже русские там. И ко всякому слову он прибавлял: mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval [Но не обижайте мою лошадку,] и ласкал свою лошадь. Видно было, что он не понимал хорошенько, где он находится. Он то извинялся, что его взяли, то, предполагая перед собою свое начальство, выказывал свою солдатскую исправность и заботливость о службе. Он донес с собой в наш арьергард во всей свежести атмосферу французского войска, которое так чуждо было для нас.
Казаки отдали лошадь за два червонца, и Ростов, теперь, получив деньги, самый богатый из офицеров, купил ее.
– Mais qu'on ne fasse pas de mal a mon petit cheval, – добродушно сказал альзасец Ростову, когда лошадь передана была гусару.
Ростов, улыбаясь, успокоил драгуна и дал ему денег.
– Алё! Алё! – сказал казак, трогая за руку пленного, чтобы он шел дальше.
– Государь! Государь! – вдруг послышалось между гусарами.
Всё побежало, заторопилось, и Ростов увидал сзади по дороге несколько подъезжающих всадников с белыми султанами на шляпах. В одну минуту все были на местах и ждали. Ростов не помнил и не чувствовал, как он добежал до своего места и сел на лошадь. Мгновенно прошло его сожаление о неучастии в деле, его будничное расположение духа в кругу приглядевшихся лиц, мгновенно исчезла всякая мысль о себе: он весь поглощен был чувством счастия, происходящего от близости государя. Он чувствовал себя одною этою близостью вознагражденным за потерю нынешнего дня. Он был счастлив, как любовник, дождавшийся ожидаемого свидания. Не смея оглядываться во фронте и не оглядываясь, он чувствовал восторженным чутьем его приближение. И он чувствовал это не по одному звуку копыт лошадей приближавшейся кавалькады, но он чувствовал это потому, что, по мере приближения, всё светлее, радостнее и значительнее и праздничнее делалось вокруг него. Всё ближе и ближе подвигалось это солнце для Ростова, распространяя вокруг себя лучи кроткого и величественного света, и вот он уже чувствует себя захваченным этими лучами, он слышит его голос – этот ласковый, спокойный, величественный и вместе с тем столь простой голос. Как и должно было быть по чувству Ростова, наступила мертвая тишина, и в этой тишине раздались звуки голоса государя.
– Les huzards de Pavlograd? [Павлоградские гусары?] – вопросительно сказал он.
– La reserve, sire! [Резерв, ваше величество!] – отвечал чей то другой голос, столь человеческий после того нечеловеческого голоса, который сказал: Les huzards de Pavlograd?
Государь поровнялся с Ростовым и остановился. Лицо Александра было еще прекраснее, чем на смотру три дня тому назад. Оно сияло такою веселостью и молодостью, такою невинною молодостью, что напоминало ребяческую четырнадцатилетнюю резвость, и вместе с тем это было всё таки лицо величественного императора. Случайно оглядывая эскадрон, глаза государя встретились с глазами Ростова и не более как на две секунды остановились на них. Понял ли государь, что делалось в душе Ростова (Ростову казалось, что он всё понял), но он посмотрел секунды две своими голубыми глазами в лицо Ростова. (Мягко и кротко лился из них свет.) Потом вдруг он приподнял брови, резким движением ударил левой ногой лошадь и галопом поехал вперед.
Молодой император не мог воздержаться от желания присутствовать при сражении и, несмотря на все представления придворных, в 12 часов, отделившись от 3 й колонны, при которой он следовал, поскакал к авангарду. Еще не доезжая до гусар, несколько адъютантов встретили его с известием о счастливом исходе дела.
Сражение, состоявшее только в том, что захвачен эскадрон французов, было представлено как блестящая победа над французами, и потому государь и вся армия, особенно после того, как не разошелся еще пороховой дым на поле сражения, верили, что французы побеждены и отступают против своей воли. Несколько минут после того, как проехал государь, дивизион павлоградцев потребовали вперед. В самом Вишау, маленьком немецком городке, Ростов еще раз увидал государя. На площади города, на которой была до приезда государя довольно сильная перестрелка, лежало несколько человек убитых и раненых, которых не успели подобрать. Государь, окруженный свитою военных и невоенных, был на рыжей, уже другой, чем на смотру, энглизированной кобыле и, склонившись на бок, грациозным жестом держа золотой лорнет у глаза, смотрел в него на лежащего ничком, без кивера, с окровавленною головою солдата. Солдат раненый был так нечист, груб и гадок, что Ростова оскорбила близость его к государю. Ростов видел, как содрогнулись, как бы от пробежавшего мороза, сутуловатые плечи государя, как левая нога его судорожно стала бить шпорой бок лошади, и как приученная лошадь равнодушно оглядывалась и не трогалась с места. Слезший с лошади адъютант взял под руки солдата и стал класть на появившиеся носилки. Солдат застонал.
– Тише, тише, разве нельзя тише? – видимо, более страдая, чем умирающий солдат, проговорил государь и отъехал прочь.
Ростов видел слезы, наполнившие глаза государя, и слышал, как он, отъезжая, по французски сказал Чарторижскому:
– Какая ужасная вещь война, какая ужасная вещь! Quelle terrible chose que la guerre!
Войска авангарда расположились впереди Вишау, в виду цепи неприятельской, уступавшей нам место при малейшей перестрелке в продолжение всего дня. Авангарду объявлена была благодарность государя, обещаны награды, и людям роздана двойная порция водки. Еще веселее, чем в прошлую ночь, трещали бивачные костры и раздавались солдатские песни.
Денисов в эту ночь праздновал производство свое в майоры, и Ростов, уже довольно выпивший в конце пирушки, предложил тост за здоровье государя, но «не государя императора, как говорят на официальных обедах, – сказал он, – а за здоровье государя, доброго, обворожительного и великого человека; пьем за его здоровье и за верную победу над французами!»
– Коли мы прежде дрались, – сказал он, – и не давали спуску французам, как под Шенграбеном, что же теперь будет, когда он впереди? Мы все умрем, с наслаждением умрем за него. Так, господа? Может быть, я не так говорю, я много выпил; да я так чувствую, и вы тоже. За здоровье Александра первого! Урра!
– Урра! – зазвучали воодушевленные голоса офицеров.
И старый ротмистр Кирстен кричал воодушевленно и не менее искренно, чем двадцатилетний Ростов.
Когда офицеры выпили и разбили свои стаканы, Кирстен налил другие и, в одной рубашке и рейтузах, с стаканом в руке подошел к солдатским кострам и в величественной позе взмахнув кверху рукой, с своими длинными седыми усами и белой грудью, видневшейся из за распахнувшейся рубашки, остановился в свете костра.
– Ребята, за здоровье государя императора, за победу над врагами, урра! – крикнул он своим молодецким, старческим, гусарским баритоном.
Гусары столпились и дружно отвечали громким криком.
Поздно ночью, когда все разошлись, Денисов потрепал своей коротенькой рукой по плечу своего любимца Ростова.
– Вот на походе не в кого влюбиться, так он в ца'я влюбился, – сказал он.
– Денисов, ты этим не шути, – крикнул Ростов, – это такое высокое, такое прекрасное чувство, такое…
– Ве'ю, ве'ю, д'ужок, и 'азделяю и одоб'яю…
– Нет, не понимаешь!
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.


На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
Ввечеру вернулся Долгоруков, прошел прямо к государю и долго пробыл у него наедине.
18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже на первое движение серединного колеса больших башенных часов. Медленно двинулось одно колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.
Как в механизме часов, так и в механизме военного дела, так же неудержимо до последнего результата раз данное движение, и так же безучастно неподвижны, за момент до передачи движения, части механизма, до которых еще не дошло дело. Свистят на осях колеса, цепляясь зубьями, шипят от быстроты вертящиеся блоки, а соседнее колесо так же спокойно и неподвижно, как будто оно сотни лет готово простоять этою неподвижностью; но пришел момент – зацепил рычаг, и, покоряясь движению, трещит, поворачиваясь, колесо и сливается в одно действие, результат и цель которого ему непонятны.
Как в часах результат сложного движения бесчисленных различных колес и блоков есть только медленное и уравномеренное движение стрелки, указывающей время, так и результатом всех сложных человеческих движений этих 1000 русских и французов – всех страстей, желаний, раскаяний, унижений, страданий, порывов гордости, страха, восторга этих людей – был только проигрыш Аустерлицкого сражения, так называемого сражения трех императоров, т. е. медленное передвижение всемирно исторической стрелки на циферблате истории человечества.
Князь Андрей был в этот день дежурным и неотлучно при главнокомандующем.
В 6 м часу вечера Кутузов приехал в главную квартиру императоров и, недолго пробыв у государя, пошел к обер гофмаршалу графу Толстому.
Болконский воспользовался этим временем, чтобы зайти к Долгорукову узнать о подробностях дела. Князь Андрей чувствовал, что Кутузов чем то расстроен и недоволен, и что им недовольны в главной квартире, и что все лица императорской главной квартиры имеют с ним тон людей, знающих что то такое, чего другие не знают; и поэтому ему хотелось поговорить с Долгоруковым.
– Ну, здравствуйте, mon cher, – сказал Долгоруков, сидевший с Билибиным за чаем. – Праздник на завтра. Что ваш старик? не в духе?
– Не скажу, чтобы был не в духе, но ему, кажется, хотелось бы, чтоб его выслушали.
– Да его слушали на военном совете и будут слушать, когда он будет говорить дело; но медлить и ждать чего то теперь, когда Бонапарт боится более всего генерального сражения, – невозможно.
– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!


В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
– Une lecon de geographie, [Урок из географии,] – проговорил он как бы про себя, но довольно громко, чтобы его слышали.
Пржебышевский с почтительной, но достойной учтивостью пригнул рукой ухо к Вейротеру, имея вид человека, поглощенного вниманием. Маленький ростом Дохтуров сидел прямо против Вейротера с старательным и скромным видом и, нагнувшись над разложенною картой, добросовестно изучал диспозиции и неизвестную ему местность. Он несколько раз просил Вейротера повторять нехорошо расслышанные им слова и трудные наименования деревень. Вейротер исполнял его желание, и Дохтуров записывал.
Когда чтение, продолжавшееся более часу, было кончено, Ланжерон, опять остановив табакерку и не глядя на Вейротера и ни на кого особенно, начал говорить о том, как трудно было исполнить такую диспозицию, где положение неприятеля предполагается известным, тогда как положение это может быть нам неизвестно, так как неприятель находится в движении. Возражения Ланжерона были основательны, но было очевидно, что цель этих возражений состояла преимущественно в желании дать почувствовать генералу Вейротеру, столь самоуверенно, как школьникам ученикам, читавшему свою диспозицию, что он имел дело не с одними дураками, а с людьми, которые могли и его поучить в военном деле. Когда замолк однообразный звук голоса Вейротера, Кутузов открыл глава, как мельник, который просыпается при перерыве усыпительного звука мельничных колес, прислушался к тому, что говорил Ланжерон, и, как будто говоря: «а вы всё еще про эти глупости!» поспешно закрыл глаза и еще ниже опустил голову.
Стараясь как можно язвительнее оскорбить Вейротера в его авторском военном самолюбии, Ланжерон доказывал, что Бонапарте легко может атаковать, вместо того, чтобы быть атакованным, и вследствие того сделать всю эту диспозицию совершенно бесполезною. Вейротер на все возражения отвечал твердой презрительной улыбкой, очевидно вперед приготовленной для всякого возражения, независимо от того, что бы ему ни говорили.
– Ежели бы он мог атаковать нас, то он нынче бы это сделал, – сказал он.
– Вы, стало быть, думаете, что он бессилен, – сказал Ланжерон.
– Много, если у него 40 тысяч войска, – отвечал Вейротер с улыбкой доктора, которому лекарка хочет указать средство лечения.
– В таком случае он идет на свою погибель, ожидая нашей атаки, – с тонкой иронической улыбкой сказал Ланжерон, за подтверждением оглядываясь опять на ближайшего Милорадовича.
Но Милорадович, очевидно, в эту минуту думал менее всего о том, о чем спорили генералы.
– Ma foi, [Ей Богу,] – сказал он, – завтра всё увидим на поле сражения.
Вейротер усмехнулся опять тою улыбкой, которая говорила, что ему смешно и странно встречать возражения от русских генералов и доказывать то, в чем не только он сам слишком хорошо был уверен, но в чем уверены были им государи императоры.
– Неприятель потушил огни, и слышен непрерывный шум в его лагере, – сказал он. – Что это значит? – Или он удаляется, чего одного мы должны бояться, или он переменяет позицию (он усмехнулся). Но даже ежели бы он и занял позицию в Тюрасе, он только избавляет нас от больших хлопот, и распоряжения все, до малейших подробностей, остаются те же.