20 сентября
Поделись знанием:
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.
Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.
– Кто там кланяется? Юнкег' Миг'онов! Hexoг'oшo, на меня смотг'ите! – закричал Денисов, которому не стоялось на месте и который вертелся на лошади перед эскадроном.
Курносое и черноволосатое лицо Васьки Денисова и вся его маленькая сбитая фигурка с его жилистою (с короткими пальцами, покрытыми волосами) кистью руки, в которой он держал ефес вынутой наголо сабли, было точно такое же, как и всегда, особенно к вечеру, после выпитых двух бутылок. Он был только более обыкновенного красен и, задрав свою мохнатую голову кверху, как птицы, когда они пьют, безжалостно вдавив своими маленькими ногами шпоры в бока доброго Бедуина, он, будто падая назад, поскакал к другому флангу эскадрона и хриплым голосом закричал, чтоб осмотрели пистолеты. Он подъехал к Кирстену. Штаб ротмистр, на широкой и степенной кобыле, шагом ехал навстречу Денисову. Штаб ротмистр, с своими длинными усами, был серьезен, как и всегда, только глаза его блестели больше обыкновенного.
– Да что? – сказал он Денисову, – не дойдет дело до драки. Вот увидишь, назад уйдем.
– Чог'т их знает, что делают – проворчал Денисов. – А! Г'остов! – крикнул он юнкеру, заметив его веселое лицо. – Ну, дождался.
И он улыбнулся одобрительно, видимо радуясь на юнкера.
Ростов почувствовал себя совершенно счастливым. В это время начальник показался на мосту. Денисов поскакал к нему.
– Ваше пг'евосходительство! позвольте атаковать! я их опг'окину.
– Какие тут атаки, – сказал начальник скучливым голосом, морщась, как от докучливой мухи. – И зачем вы тут стоите? Видите, фланкеры отступают. Ведите назад эскадрон.
Эскадрон перешел мост и вышел из под выстрелов, не потеряв ни одного человека. Вслед за ним перешел и второй эскадрон, бывший в цепи, и последние казаки очистили ту сторону.
Два эскадрона павлоградцев, перейдя мост, один за другим, пошли назад на гору. Полковой командир Карл Богданович Шуберт подъехал к эскадрону Денисова и ехал шагом недалеко от Ростова, не обращая на него никакого внимания, несмотря на то, что после бывшего столкновения за Телянина, они виделись теперь в первый раз. Ростов, чувствуя себя во фронте во власти человека, перед которым он теперь считал себя виноватым, не спускал глаз с атлетической спины, белокурого затылка и красной шеи полкового командира. Ростову то казалось, что Богданыч только притворяется невнимательным, и что вся цель его теперь состоит в том, чтоб испытать храбрость юнкера, и он выпрямлялся и весело оглядывался; то ему казалось, что Богданыч нарочно едет близко, чтобы показать Ростову свою храбрость. То ему думалось, что враг его теперь нарочно пошлет эскадрон в отчаянную атаку, чтобы наказать его, Ростова. То думалось, что после атаки он подойдет к нему и великодушно протянет ему, раненому, руку примирения.
Знакомая павлоградцам, с высокоподнятыми плечами, фигура Жеркова (он недавно выбыл из их полка) подъехала к полковому командиру. Жерков, после своего изгнания из главного штаба, не остался в полку, говоря, что он не дурак во фронте лямку тянуть, когда он при штабе, ничего не делая, получит наград больше, и умел пристроиться ординарцем к князю Багратиону. Он приехал к своему бывшему начальнику с приказанием от начальника ариергарда.
– Полковник, – сказал он с своею мрачною серьезностью, обращаясь ко врагу Ростова и оглядывая товарищей, – велено остановиться, мост зажечь.
– Кто велено? – угрюмо спросил полковник.
– Уж я и не знаю, полковник, кто велено , – серьезно отвечал корнет, – но только мне князь приказал: «Поезжай и скажи полковнику, чтобы гусары вернулись скорей и зажгли бы мост».
Вслед за Жерковым к гусарскому полковнику подъехал свитский офицер с тем же приказанием. Вслед за свитским офицером на казачьей лошади, которая насилу несла его галопом, подъехал толстый Несвицкий.
– Как же, полковник, – кричал он еще на езде, – я вам говорил мост зажечь, а теперь кто то переврал; там все с ума сходят, ничего не разберешь.
Полковник неторопливо остановил полк и обратился к Несвицкому:
– Вы мне говорили про горючие вещества, – сказал он, – а про то, чтобы зажигать, вы мне ничего не говорили.
– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
| ← сентябрь → | ||||||
| Пн | Вт | Ср | Чт | Пт | Сб | Вс |
| 1 | 2 | 3 | ||||
| 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 |
| 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 |
| 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 |
| 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | |
| 2023 г. | ||||||
20 сентября — 263-й день года (264-й в високосные годы) в григорианском календаре. До конца года остаётся 102 дня.
Содержание
Праздники
См. также: Категория:Праздники 20 сентября
Национальные
-
Венесуэла, 
Перу, 
Уругвай — День свободы выражения мыслей[1]. -
Таиланд — Национальный день молодежи[2].
Профессиональные
-
Азербайджан — День нефтяников Азербайджана. -
Белоруссия — День таможенника[3]. -
Киргизия — День предпринимателя[4][неавторитетный источник?].
Религиозные
-
Католицизм
-
- — память 103 корейских мучеников;
- — память святого Евстафия.
- — предпразднество Рождества Пресвятой Богородицы;
- — память мученика Созонта Помпеольского (Киликийского) (ок. 304 года);
- — память святителя Иоанна, архиепископа Новгородского (1186 год);
- — память преподобномученика Макария Каневского, Пинского, Овручского, Переяславского (1678 год);
- — память преподобного Макария Оптинского (1860 год);
- — память священномучеников Петра Снежницкого и Михаила Тихоницкого пресвитеров;
- — память священномучеников Евгения (Зернова), митрополита Горьковского, и с ним Стефана Крейдича пресвитера и преподобномучеников Евгения (Выжвы), Николая (Ащепьева), игуменов и Пахомия (Ионова), иеромонаха (1937);
- — память священномучеников Григория Аверина, Василия Сунгурова пресвитеров, преподобномученика Льва (Егорова), архимандрита (1937 год);
- — память апостолов от 70-ти Евода (66 год) и Онисифора (после 67 года);
- — память мученика Евпсихия Кесарийского (Каппадокийского) (117-138 годы);
- — память преподобного Луки Глубокореченского (Каппадокийсого) (после 975 года);
- — память преподобных Александра Пересвета (1380 год) и Андрея Осляби (ок. 1380 года);
- — память преподобного Серапиона Спасо-Елеазаровского, Псковского (1480 год).
Именины
- Католические: Евстафий, имена 103 корейских мучеников
- Православные: Александр, Андрей, Василий, Григорий, Евгений, Евод, Евпсихий, Евтихий, Иван, Лев, Лука, Макарий, Михаил, Николай, Онисифор, Пахомий, Пётр, Савва, Серапион, Созонт, Стефан
События
См. также: Категория:События 20 сентября
- 622 — Переселение (хиджра) Мухаммеда и его приверженцев из Мекки в Медину.
- 1066 — Битва при Фулфорде.
- 1187 — Саладин начал осаду Иерусалима против крестоносцев.
- 1258 — Освящён Солсберийский собор.
- 1378 — Одновременно избраны два Папы Урбан VI и Клемент VII — в католической церкви началась Великая Смута (Схизма), длившаяся почти 40 лет.
- 1519 — Начало экспедиции Магеллана.
- 1775 — Екатерина II назначила греческого монаха Евгения Вульгариса архиепископом новых земель Новороссии.
- 1792 — Во Франции разрешены разводы.
- 1802 — Указ Александра I о создании в России министерств взамен устаревших коллегий. На первых порах их было образовано восемь: военное, морское, иностранных дел, внутренних дел и полиции, юстиции, финансов, коммерции и народного просвещения.
- 1854 — Сражение на Альме в ходе Крымской войны.
- 1862
- В Великом Новгороде открыт памятник «Тысячелетие России».
- В Санкт-Петербурге основана первая в России консерватория.
- 1870 — Завершено объединение Италии. Итальянские войска заняли Папскую область и вошли в Рим, который был провозглашён столицей королевства. Папа Пий IX (Pius PP. IX) отказался вести переговоры с новой властью, удалился в свой дворец в Ватикане и объявил себя и своих преемников на папском престоле «ватиканскими пленниками». Такое положение сохранялось до 1929 года.
- 1875 — инцидент у острова Канхвадо. Усиление разногласий между Японией и Кореей, за спиной которой стоял Цинский Китай.
- 1878 — В Петербурге открылись Высшие Бестужевские курсы — первый в России женский университет.
- 1909 — Английский парламент одобрил южноафриканскую конституцию, в которой официальными языками были признаны английский и голландский.
- 1917 — Канадский парламент предоставил право голоса матерям, жёнам и сёстрам солдат, воюющих на фронте.
- 1918
- Расстрел бакинских комиссаров.
- У итальянского священника Пио на руках и ногах появились стигматы (раны), которые периодически появлялись до самой его смерти в 1968 году.
- 1919 — Газета «Правда» выдвинула лозунг «Пролетарий, на коня!». Впоследствии лозунг трансформировался в тост, которым завершают посиделки.
- 1934 — Советский ледокол «Литке» завершил первое плавание Северным морским путём, совершённое за одну навигацию.
- 1939 — Началась оборона Гродно (до 22 сентября) — (сентябрьская кампания).
- 1942 — нацистами уничтожено гетто в Домачево.
- 1946 — Открытие Каннского кинофестиваля. Хронологически Канны не были первыми: первой была Венеция. Венецианский кинофестиваль замышлялся как демонстрация силы и славы фашистского режима. Во Франции, чувствующей, что тучи сгущаются, возникла идея противопоставить фашистскому кино — кино «свободного мира». В 1939 году всё уже было готово — и тут грянула война. И первый Каннский фестиваль оказался отложен на семь лет.
- 1954 — Скомпилирована и запущена первая программа, написанная на Фортране.
- 1959 — Уволенный девятью днями ранее из рядов морской пехоты за просоветские и радикальные взгляды Ли Харви Освальд (Lee Harvey Oswald) отправился в Советский Союз.
- 1969 — Группа «Creedence Clearwater Revival» единственный раз в своей истории поднялась на первое место британского хит-парада с песней «Bad Moon Rising».
- 1979
- Свергнут император Бокасса I.
- Выведена на орбиту астрономическая обсерватория для регистрации излучения высокой энергии.
- 1990 — Южная Осетия провозгласила своё отделение от Грузии.
- 1992 — На референдуме большинство граждан Франции высказалось за вступление страны в Европейский союз.
- 1993 — Парламент Азербайджана принял решение о вступлении в СНГ.
- 1994 — В Баку президент Азербайджана Гейдар Алиев предоставил консорциуму западных фирм «БП» (Великобритания), «AMOKO», «Пензол» (США), «Лукойл» и «ТПАО» (Россия) на соглашения «Контракт века» право добычи каспийской нефти (Россия заявила о незаконности этого договора).
- 1997 — Элтон Джон в пятый раз возглавил британский хит-парад со старой песней «Candle in the Wind», которую он посвятил памяти погибшей принцессы Дианы.
- 1999 — В Антверпене (Бельгия) начала работу «школа проституток». На курсы могли быть зачислены не только «начинающие», но и те, кто хотят повысить уровень своего профессионального мастерства. Спустя три месяца школа была закрыта под давлением общественных организаций[7].
- 2000 — Власти Тайваня арестовали 25-летнего Чэн Инь-Хао, создателя знаменитого компьютерного вируса CIH («ЧИХ»), названного по инициалам автора. В народе вирус известен как «Чернобыль», так как одна из его версий активируется 26 апреля, в годовщину аварии на атомной электростанции.
- 2002 — Сход ледника Колка в Кармадонском ущелье в Северной Осетии. в результате стихийного бедствия погиб Сергей Бодров и съёмочная группа фильма «Связной».
- 2008 — Террористический акт в гостинице Марриот.
Родились
См. также: Категория:Родившиеся 20 сентября
До XIX века
- 1412 — Ефрем Перекомский — православный святой, основатель Перекомского монастыря под Новгородом.
- 1744 — Джакомо Кваренги (ум. 1817), итало-русский архитектор (Смольный институт).
- 1766 — Хосе Гаспар Родригес де Франсия (ум. 1840), один из первых руководителей независимого Парагвая, Верховный диктатор страны.
- 1778 — Фаддей Беллинсгаузен (ум. 1852), русский мореплаватель немецкого происхождения, участник первого русского кругосветного плавания (1803—1806 гг.), руководитель 1-й антарктической экспедиции на шлюпах «Восток» и «Мирный», во время которой был открыт Белый континент (1820).
XIX век
- 1809 — Нестор Васильевич Кукольник (ум. 1868), русский писатель, драматург, поэт («Торквато Тассо», «Прощание с Петербургом»).
- 1820 — Джон Рейнольдс (ум. 1863), американский генерал, участник гражданской войны на стороне Севера.
- 1833 — Эрнесто Теодоро Монета (ум. 1918), итальянский журналист, лауреат Нобелевской премии мира 1907 года (совместно с Луи Рено).
- 1837 — Пётр Лесгафт (ум. 1909), выдающийся анатом, антрополог, психолог и педагог, создатель стройной научной системы физического образования в России.
- 1842 — Джеймс Дьюар (ум. 1923), английский изобретатель первых термосов.
- 1843 — Николай Александрович (ум. 1865), цесаревич и великий князь, старший сын императора Александра II.
- 1845 — Йозеф Карабацек, австрийский востоковед (ум. 1918).
- 1869 — Юозас Тумас-Вайжгантас (ум. 1933), литовский писатель, литературовед и общественный деятель.
- 1874 — Николай Александрович Семашко (ум. 1949), советский партийный и государственный деятель, нарком здравоохранения (1918—1930 гг.).
- 1878 — Эптон Билл Синклер (ум. 1968), американский писатель.
- 1886 — Цецилия Мекленбург-Шверинская (ум. 1954) — герцогиня Мекленбург-Шверинская, в замужестве кронпринцесса Прусская и Германская. Супруга кронпринца Пруссии Вильгельма.
- 1892 — Владимир Московский (Амбарцумов), священномученик (ум. 1937)
- 1899 — Николай Александрович Анненков (настоящая фамилия Кокин; ум. 1999), советский актёр театра и кино, артист Малого театра, народный артист СССР.
- 1899 — Лео Штраус (ум. 1973), историк политической философии, культуролог, главный идеолог неоконсерватизма.
- 1900 — Николай Владимирович Тимофеев-Ресовский (ум. 1981), русский биолог.
XX век
- 1922 — Григорий Михайлович Поженян (ум. 2005) — российский поэт, автор песен («Два берега», «Песня о друге»), писатель.
- 1934
- Софи Лорен (настоящее имя София Виллане Шиколоне) — итальянская киноактриса.
- Сокэ Кубота Такаюки, Гранд мастер 10 Дана — создатель Госоку Рю, Куботана, основатель и президент International Karate Association.
- 1948 — Джордж Мартин — американский писатель-фантаст, сценарист и продюсер.
- 1949 — Сабина Азема — французская актриса («Красная зона», «Ванильно-клубничное мороженое»).
- 1949 — Мануэль Селайя — президент Гондураса с 27 января 2006 по 28 июня 2009, однако продолжает считать себя президентом Гондураса; от Либеральной партии Гондураса.
- 1956 — Гэри Коул — американский актёр. Он известен по своим многочисленным ролям второго плана в кино и на телевидении.
- 1957 — Владимир Ткаченко — советский баскетболист. Заслуженный мастер спорта СССР (1979), бронзовый призёр Олимпийских игр (1976, 1980), чемпион мира (1982), трехкратный чемпион Европы (1979, 1981, 1985), четырёхкратный чемпион СССР (1983, 1984, 1988, 1990).
- 1959 — Сергей Попов — советский и российский рок-музыкант, бывший гитарист группы Мастер и нынешний гитарист группы Ария.
- 1963 — Андрей Державин — музыкант и певец.
- 1970 — Н’Буш Райт, американская киноактриса.
- 1974 — Катя Лель — российская эстрадная певица.
- 1975 — Хуан-Пабло Монтойя — бывший пилот Формулы-1.
- 1976 — Екатерина Шидловская — победительница первого официального конкурса красоты «Мисс Москва» в 1994 году.
- 1977 — Намиэ Амуро — японская поп-певица.
- 1983 — Далия Контрерас — венесуэльская тхеквондистка, член национальной сборной Венесуэлы. Бронзовый призёр Олимпийских игр 2008 года в Пекине.
- 1988 — Сергей Бобровский, российский хоккеист (вратарь), игрок НХЛ, чемпион мира (2014).
Скончались
См. также: Категория:Умершие 20 сентября
- 1863 — Якоб Гримм (р. 1785), немецкий филолог и фольклорист.
- 1870 — Эмерико Амари (р. 1810), видный итальянский политик, экономист, статистик, публицист, юрист, издатель и педагог XIX века.
- 1898 — Теодор Фонтане (р. 1819), немецкий писатель.
- 1918 — Степан Шаумян (р. 1878), революционер, глава Бакинского Совета (1917 г.), чрезвычайный комиссар по делам Кавказа, один из 26 расстрелянных бакинских комиссаров.
- 1930 — Гомбожаб Цыбиков, российский исследователь, первый фотограф Тибета (р. 1873).
- 1932 — Макс Слефогт (р. 1868), немецкий художник-импрессионист, график, сценограф, иллюстратор.
- 1942 — Карлис Улманис (р. 1887), латвийский государственный деятель, президент Латвии (1936—1940).
- 1957 — Ян Сибелиус (р. 1865), финский композитор.
- 1960 — Ида Рубинштейн (р. 1883), российская балерина и актриса.
- 1961 — Анджей Мунк (р. 1921), польский кинорежиссёр.
- 1969 — Сергей Блинников (р. 1901), актёр театра и кино, народный артист СССР (фильмы «Кубанские казаки», «Солдат Иван Бровкин», «Королева бензоколонки»).
- 1970 — Василий Александрович Сухомлинский (р. 1918), украинский педагог («Сердце отдаю детям», «О воспитании»).
- 1971 — Георгос Сеферис (р. 1900), греческий поэт, лауреат Нобелевской премии 1963 года.
- 1975 — Сен-Жон Перс (настоящее имя Алексис Сен-Леже; р. 1887), французский поэт, лауреат Нобелевской премии по литературе 1960 года.
- 1986 — Виктор Хохряков (р. 1923), советский актёр театра и кино («Донецкие шахтёры», «Молодая гвардия», «А если это любовь?»).
- 1993 — Эрих Хартманн (р. 1922), немецкий лётчик, самый успешный лётчик-истребитель за всю историю воздушных боёв.
- 1999 — Раиса Максимовна Горбачёва (р. 1932), советский общественный деятель, супруга М. С. Горбачёва.
- 2000 — Герман Степанович Титов (р. 1935), советский космонавт.
- 2002 — Сергей Сергеевич Бодров (р. 1971), российский режиссёр, актёр, сценарист.
- 2005 — Юрий Айзеншпис (р. 1945), российский музыкальный продюсер.
- 2005 — Симон Визенталь (р. 1908), австрийский еврей, переживший Холокост, охотник за нацистами.
- 2005 — Григорий Михайлович Поженян (р. 1922), российский поэт, автор песен («Два берега», «Песня о друге»), писатель.
Приметы
- Лука, луков день.
- Лук да баня все правят.
- В эту неделю повсеместно заканчивали убирать лук.
- Холодную зиму предвещает обилие шелухи на луковицах.
- Лук — добро и в бою, и во щах.
- В этот день лук в «косицы плели девицы». Считалось, что «от луковой мокрети и от луковой шелухи» косы будут шелковистые и тугие[8].
См. также
|
20 сентября в Викиновостях? |
|---|
Напишите отзыв о статье "20 сентября"
Примечания
- ↑ [www.irc-hispano.es/noticias/internet/511-dia-de-la-libertad-de-expresion-de-pensamiento 20 сентября в Перу, Венесуэле и Уругвае отмечается как официальный День свободы выражения мыслей (испанский)]
- ↑ [thailand.prd.go.th/view_news.php?id=3830&a=2 20 сентября — национальный день молодежи Таиланда. Публикация на портале тайского правительственного департамента по отношениям с общественностью (англ.); проверено 18.09.2012]
- ↑ [pravo.levonevsky.org/bazaby/org459/sbor7/text6442.htm Указ Президента Республики Беларусь от 20 сентября 1996 г. № 372 «Об установлении праздника — Дня таможенника»]
- ↑ [www.calend.ru/holidays/0/0/2644/ День предпринимателя в Кыргызстане][неавторитетный источник?].
- ↑ [azbyka.ru/days/2016-09-20 Старый стиль, 7 сентября, Новый стиль 20 сентября, вторник] // Православный церковный календарь
- ↑ [calendar.pravmir.ru/2016/9/20 20 сентября 2016 года] // Православие и мир, православный календарь, 2016 г.
- ↑ [obozrevatel.com/news/2008/9/20/258795.htm В Бельгии открылась «школа проституток».]
- ↑ [www.rg.ru/2008/09/18/primety.html Приметы]. Российская газета (18 сентября 2008). Проверено 2 сентября 2010.
Отрывок, характеризующий 20 сентября
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.
Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.
– Кто там кланяется? Юнкег' Миг'онов! Hexoг'oшo, на меня смотг'ите! – закричал Денисов, которому не стоялось на месте и который вертелся на лошади перед эскадроном.
Курносое и черноволосатое лицо Васьки Денисова и вся его маленькая сбитая фигурка с его жилистою (с короткими пальцами, покрытыми волосами) кистью руки, в которой он держал ефес вынутой наголо сабли, было точно такое же, как и всегда, особенно к вечеру, после выпитых двух бутылок. Он был только более обыкновенного красен и, задрав свою мохнатую голову кверху, как птицы, когда они пьют, безжалостно вдавив своими маленькими ногами шпоры в бока доброго Бедуина, он, будто падая назад, поскакал к другому флангу эскадрона и хриплым голосом закричал, чтоб осмотрели пистолеты. Он подъехал к Кирстену. Штаб ротмистр, на широкой и степенной кобыле, шагом ехал навстречу Денисову. Штаб ротмистр, с своими длинными усами, был серьезен, как и всегда, только глаза его блестели больше обыкновенного.
– Да что? – сказал он Денисову, – не дойдет дело до драки. Вот увидишь, назад уйдем.
– Чог'т их знает, что делают – проворчал Денисов. – А! Г'остов! – крикнул он юнкеру, заметив его веселое лицо. – Ну, дождался.
И он улыбнулся одобрительно, видимо радуясь на юнкера.
Ростов почувствовал себя совершенно счастливым. В это время начальник показался на мосту. Денисов поскакал к нему.
– Ваше пг'евосходительство! позвольте атаковать! я их опг'окину.
– Какие тут атаки, – сказал начальник скучливым голосом, морщась, как от докучливой мухи. – И зачем вы тут стоите? Видите, фланкеры отступают. Ведите назад эскадрон.
Эскадрон перешел мост и вышел из под выстрелов, не потеряв ни одного человека. Вслед за ним перешел и второй эскадрон, бывший в цепи, и последние казаки очистили ту сторону.
Два эскадрона павлоградцев, перейдя мост, один за другим, пошли назад на гору. Полковой командир Карл Богданович Шуберт подъехал к эскадрону Денисова и ехал шагом недалеко от Ростова, не обращая на него никакого внимания, несмотря на то, что после бывшего столкновения за Телянина, они виделись теперь в первый раз. Ростов, чувствуя себя во фронте во власти человека, перед которым он теперь считал себя виноватым, не спускал глаз с атлетической спины, белокурого затылка и красной шеи полкового командира. Ростову то казалось, что Богданыч только притворяется невнимательным, и что вся цель его теперь состоит в том, чтоб испытать храбрость юнкера, и он выпрямлялся и весело оглядывался; то ему казалось, что Богданыч нарочно едет близко, чтобы показать Ростову свою храбрость. То ему думалось, что враг его теперь нарочно пошлет эскадрон в отчаянную атаку, чтобы наказать его, Ростова. То думалось, что после атаки он подойдет к нему и великодушно протянет ему, раненому, руку примирения.
Знакомая павлоградцам, с высокоподнятыми плечами, фигура Жеркова (он недавно выбыл из их полка) подъехала к полковому командиру. Жерков, после своего изгнания из главного штаба, не остался в полку, говоря, что он не дурак во фронте лямку тянуть, когда он при штабе, ничего не делая, получит наград больше, и умел пристроиться ординарцем к князю Багратиону. Он приехал к своему бывшему начальнику с приказанием от начальника ариергарда.
– Полковник, – сказал он с своею мрачною серьезностью, обращаясь ко врагу Ростова и оглядывая товарищей, – велено остановиться, мост зажечь.
– Кто велено? – угрюмо спросил полковник.
– Уж я и не знаю, полковник, кто велено , – серьезно отвечал корнет, – но только мне князь приказал: «Поезжай и скажи полковнику, чтобы гусары вернулись скорей и зажгли бы мост».
Вслед за Жерковым к гусарскому полковнику подъехал свитский офицер с тем же приказанием. Вслед за свитским офицером на казачьей лошади, которая насилу несла его галопом, подъехал толстый Несвицкий.
– Как же, полковник, – кричал он еще на езде, – я вам говорил мост зажечь, а теперь кто то переврал; там все с ума сходят, ничего не разберешь.
Полковник неторопливо остановил полк и обратился к Несвицкому:
– Вы мне говорили про горючие вещества, – сказал он, – а про то, чтобы зажигать, вы мне ничего не говорили.
– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
