Лесгафт, Пётр Францевич

Пётр Францевич Лесгафт
Научная сфера:	биология, педагогика (физвоспитание)
Место работы:	СПб. ун-т, Казанский ун-т
Альма-матер:	СПб Медико-хирургическая академия (1861)
Научный руководитель:	Грубер В. Л.
Известен как:	учёный-биолог, палеонтолог и антрополог, педагог и организатор физического воспитания
Награды и премии:	орден Св. Станислава 3-й степени (1867)
Подпись:

Пётр Фра́нцевич Ле́сгафт (20 сентября 1837, Санкт-Петербург — 28 ноября 1909) — биолог, анатом, антрополог, врач, педагог. Также известен как создатель теоретической функциональной анатомии в палеонтологии, научной системы физического воспитания, и прогрессивный общественный деятель России.

Биография

П. Ф. Лесгафт родился в Санкт-Петербурге в 1837 году. Начальное образование получил в домашних условиях.

В 1856 году поступил в Медико-хирургическую академию. Изучал анатомию под руководством профессора Грубера. С 1861 года работал в хирургической клинике профессора Китера. В 1865 году получил степень доктора медицины за диссертацию «Об окончании продольных мышечных волокон прямой кишки у человека и некоторых животных».

В 1868 году П. Ф. Лесгафт защитил диссертацию на степень доктора хирургии за работу: «Колотомия в левой поясничной области с анатомической точки зрения».

В 1869—1871 годах П. Ф. Лесгафт был экстраординарным профессором нормальной анатомии в Казанском университете.

В 1878 год был избран вторым прозектором в медицинской академии при профессоре Грубере.

В 1884 году перешел преподавателем анатомии в Санкт-Петербургский университет.

Семья

В конце 1864 года П. Ф. Лесгафт женился на Елизавете Андреевне Юргенс.

Брат — Франц Лесгафт.

Научные взгляды

Семейное воспитание

П. Ф. Лесгафт считал, что различные типы детей возникают, прежде всего, в условиях их семейной жизни и воспитания.

В книге «Семейное воспитание ребёнка и его значение» П. Ф. Лесгафт изложил научные основы семейного воспитания детей, он выдвинул перед родителями требование: «щадить личность своего ребёнка», показал, как важно сочетание известной свободы деятельности детей (наблюдение деятельности взрослых, явлений окружающей жизни, выяснение связи между ними и т. д.) и разумного руководства, любовь и внимания к их нуждам и потребностям со стороны родителей. П. Ф. Лесгафт особо выделял период семейного воспитания со дня рождения ребёнка до поступления в школу (до конца седьмого года), которому придавал весьма важное значение в развитии личности человека. «Во время семейного периода жизни ребёнка,— писал Лесгафт,— складывается его тип, усваиваются им обычаи и привычки данной местности и семьи, и поэтому этот период имеет большое влияние на жизнь человека и оставляет почти неизгладимый след на всем его будущем существовании».

П. Ф. Лесгафт видел главную задачу родителей в том, чтобы они создали в семье такие условия, которые позволили бы детям с раннего возраста свободно и гармонически развиваться, посильно участвовать в деятельности взрослых. Правильно поставленное семейное воспитание, по мнению Лесгафта, должно создать нормальный тип ребёнка, сохранить и развить ценнейшие его качества: впечатлительность ко всему окружающему, самодеятельность, отзывчивость, искренность, правдивость, интерес к познанию и т. п. Совершенно недопустимы телесные наказания детей. Они вредны с биологической, психологической и педагогической стороны. «Ребёнок, выросший под непрестанным применением их, представляет собой резкий и обособленный тип,— писал Лесгафт. — Характерными чертами его являются подозрительность, резкость и угловатость действий, замкнутость, тупая и медленная реакция на внешние впечатления, проявления мелкого самолюбия и резкие выходки, сменяющиеся полной апатией». Советуя создавать для детей необходимые условия, чтобы они могли «жить жизнью ребёнка», Лесгафт требовал от родителей и воспитателей строго обдуманных, последовательных действий, предусматривающих выработку у детей навыков сосредоточенности, дисциплинированности, доведения своего дела до конца, умения преодолевать препятствия и трудности при достижении поставленных целей.

Физическое воспитание

Исходя из основного положения созданной им функциональной анатомии — о единстве формы и функции, — Лесгафт считал возможным воздействовать функцией, «направленным упражнением», на развитие органов человеческого тела и всего организма.

В основе педагогической системы П. Ф. Лесгафта лежит учение о единстве физического и духовного развития личности. Учёный рассматривает физические упражнения как средство не только физического, но и интеллектуального, нравственного и эстетического развития человека. При этом он постоянно подчёркивает важность разумного сочетания, взаимовлияния умственного и физического воспитания. «Необходимо, — писал П. Ф. Лесгафт, — чтобы умственное и физическое воспитание шли параллельно, иначе мы нарушим правильный ход развития в тех органах, которые останутся без упражнения». Так же, как и И. М. Сеченов, П. Ф. Лесгафт считал, что движения, физические упражнения являются средством развития познавательных возможностей школьников. Поэтому, по его мнению, «школа не может существовать без физического образования; физические упражнения должны быть непременно ежедневными, в полном соотношении с умственными занятиями».

Используя при этом термин «образование», П. Ф. Лесгафт понимает его шире, чем мы это делаем сегодня. По сути дела, образование у П. Ф. Лесгафта — это воспитание, формирование личности человека, а физическое образование — целенаправленное формирование организма и личности под воздействием как естественных, так и специально подобранных движений, физических упражнений, которые с возрастом постоянно усложняются, становятся напряжённее, требуют большой самостоятельности и волевых проявлений человека. Учебно-воспитательный процесс физического воспитания П. Ф. Лесгафт определял как объект социально-научного исследования, как часть созданной им общей теории физического образования.

Он считал важной целью физического образования умение сознательно управлять своими движениями, «приучаться наименьшим трудом в возможно меньший промежуток времени сознательно производить наибольшую работу или действовать изящно и энергично». Впервые в России П. Ф. Лесгафт научно обосновал необходимость использования методов слова и показа. Учитывая уровень преподавания гимнастики в школах того времени, он не отрицал показ, но считал, что метод этот надо использовать тогда, когда двигательное действие уже осознано занимающимися. Все ученики должны выполнять упражнения осознанно, а не механически. Это возможно при чётком и кратком объяснении упражнения.

Большое внимание П. Ф. Лесгафт обращал на содержание физического образования, на использование упражнений и игр как метода познания. Он классифицировал физические упражнения по четырём основным группам:

• простые упражнения в движениях головой, туловищем, конечностями и сложные упражнения с разновидностями движений и метаний;
• упражнения с увеличивающимися напряжениями при двигательных действиях с палками и гирями, при метании деревянных и железных шаров, прыжках, борьбе, лазании, удержании равновесия;
• упражнения, связанные с изучением пространственных и временных отношений при беге в заданном темпе, прыжках на определённое расстояние и метании в цель;
• систематические упражнения в процессе простых и сложных игр, плавания, бега на коньках и на лыжах, в походах, на экскурсиях и в единоборствах.

Библиография

Труды по анатомии

Главнейшие работы П. Ф. Лесгафта по анатомии:

• «О круговой мышце глаза»,
• «О некоторых мышцах и фасциях, окружающих мочеиспускательный канал»,
• «О нишей или собственно-глоточной сумке»,
• «Аномалии человека и относительная частота их»,
• «О причинах, влияющих на форму костей»,
• «Основы теоретической анатомии» (ч. I, 2-е изд., 1896; 1905);
• «Анатомия человека» (выпуски I и II, 1895 — немецкий перевод, Лейпциг, 1892) и
• ряд работ в «Известиях Санкт-Петербургской Биологической Лаборатории», «Мем. Санкт-Петербургской Академии Наук», «Anatom Anz.», 1901 и др.

Труды по антропологии и педагогике

Главные труды Лесгафта как специалиста по антропологии и по вопросам физического воспитания детей:

• «Об отношении анатомии к физическому воспитанию» (1876),
• «Задачи антропологии и метод её изучения»,
• «Семейное воспитание ребёнка» (ч. I и II, 5-е изд. 1906; ч. III, 1911),
• «Первые годы жизни ребёнка» («Известия Санкт-Петербургской Биологической Лаборатории», т. III, выпуски 3 и 4; т. V, выпуски 1 и 2; т. VII, вып. 1);
• «Период возмужалости» («Известия Санкт-Петербургской Биологической Лаборатории», т. II, выпуски 2 и 3);
• «Материалы для изучения школьного возраста»;
• «Руководство к физическому образованию детей школьного возраста» (СПб., 1901—1904, 3-е изд. 1912).

Посмертные издания

Некоторые издания после 1917 г.:

• Лесгафт П. Ф. Избранные труды по анатомии. М.,1968.
• Лесгафт П. Ф. Избранные педагогические сочинения /сост. И. Н. Решетень. — М., 1990.
• Лесгафт П. Ф. Семейное воспитание ребёнка и его значение. // Послесл. Е. С. Буха, М. Педагогика 1991. 174 с.
• Голощапов Б. Р. История физической культуры и спорта. М., Academia, 2002.
• Кун Л. Всеобщая история физической культуры и спорта/ Пер. с венг..; Под общ. Ред. В. В. Столбова. — М., 1982.
• Пономарёв Н. И. Возникновение и первоначальное развитие физического воспитания. — М., 1970.
• Советская система физического воспитания/ Гл. ред. Г. И. Кукушкин. — М., 1975.

Литература

• Памяти Петра Францевича Лесгафта. Под редакцией Совета Санкт-Петербурга. Биологическая лаборатория Лесгафта. — СПб., 1911; с полным перечнем трудов Лесгафта и его письмами.
• Жданов В. А. Анатомические исследования и мировоззрение Петра Францевича Лесгафта и их значение для современной анатомии.
• Таймазов В. А., Курамшин Ю. Ф., Марьянович А. Т. Пётр Францевич Лесгафт. История жизни и деятельности. — СПб.: Печатный двор им. Горького, 2006. — 480 с., ил., 2000 экз.
• Памяти П. Ф. Лесгарфа / ред. Обух В. А. М.: 1924.
• Памяти П. Ф. Лесгарфа / ред. Медынский Е. Н. М.: 1947.
• Стрельников И. Д. Из истории палеонтологии в России // Организм и среда в геологическом прошлом. М.: Наука, 1966. С. 7-13. Портрет.
• Шабунин А. В. Лесгафт в Петербурге. М., 1989.
• Герценштейн Г. М. Лесгафт, Петр Францевич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Шабунин А.В. [dictionnaire.narod.ru/Shabunin-Lesgaft.djvu П.Ф.Лесгафт]. М.: Медицина, 1982. 80 с. — (Науч.-попул. мед. литература. Выдающиеся деятели отечественной медицины и здравоохранения)

Известные цитаты

• «Необходимо помнить, что нельзя ребёнка сделать человеком, а можно только этому содействовать и не мешать, чтобы он сам в себе выработал человека. Необходимо, чтобы он выработал идейного человека и стремился бы в жизни руководствоваться идеалом».
• Предупреждая все требования и постоянно направляя ребёнка во всех его действиях и размышлениях, всегда делают его негодным к жизни; такие дети становятся разве только исполнительными, но, к сожалению, очень эгоистичными и самоуверенными.
• «Всё, что упражняется, развивается и совершенствуется, что не упражняется — распадается»
• «Молодёжь губят три вещи: вино, азартные игры и спорт» (в том смысле, что если победы в спорте становятся самодовлеющей целью, готовой оправдывать едва ли не любые средства к их достижению, то такой спорт идёт не на пользу…).

Награды

• орден Св. Станислава 3-й степени (1867)

Память

• Национальный государственный университет физической культуры, спорта и здоровья имени П. Ф. Лесгафта, Санкт-Петербург
• Естественно-научный институт имени П. Ф. Лесгафта (до 1957)
• Музей функциональной морфологии человека и животных имени Лесгафта (Санкт-Петербург)

Ссылки

• [funeral-spb.ru/necropols/volkliterat/lesgaft/ Лесгафт Пётр Францевич (1837—1909)]
• [www.lvkgmu.ru/lesgaft.html Дело Лесгафта Петра Францевича] на стр. Лиги выпускников Казанского гос. мед. ун-та.
• Лесгафт, Петр Францевич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [wiki.uspi.ru/index.php/Петр_Францевич_Лесгафт._Вклад_в_развитие_педагогики Пётр Францевич Лесгафт. Вклад в развитие педагогики] UssuriWiki (Уссурийского пед. ин-та)
• М. С. Шойфет. [www.e-reading.by/chapter.php/88951/72/Shoiifet_-_100_velikih_vracheii.html Лесгафт (1837–1909)] // 100 великих врачей. — М.: Вече, 2008. — 528 с. — (100 великих). — 5000 экз. — ISBN 978-5-9533-2931-6.

Отрывок, характеризующий Лесгафт, Пётр Францевич

Княгиня, подбирая платье, садилась в темноте кареты; муж ее оправлял саблю; князь Ипполит, под предлогом прислуживания, мешал всем.
– Па звольте, сударь, – сухо неприятно обратился князь Андрей по русски к князю Ипполиту, мешавшему ему пройти.
– Я тебя жду, Пьер, – ласково и нежно проговорил тот же голос князя Андрея.
Форейтор тронулся, и карета загремела колесами. Князь Ипполит смеялся отрывисто, стоя на крыльце и дожидаясь виконта, которого он обещал довезти до дому.

– Eh bien, mon cher, votre petite princesse est tres bien, tres bien, – сказал виконт, усевшись в карету с Ипполитом. – Mais tres bien. – Он поцеловал кончики своих пальцев. – Et tout a fait francaise. [Ну, мой дорогой, ваша маленькая княгиня очень мила! Очень мила и совершенная француженка.]
Ипполит, фыркнув, засмеялся.
– Et savez vous que vous etes terrible avec votre petit air innocent, – продолжал виконт. – Je plains le pauvre Mariei, ce petit officier, qui se donne des airs de prince regnant.. [А знаете ли, вы ужасный человек, несмотря на ваш невинный вид. Мне жаль бедного мужа, этого офицерика, который корчит из себя владетельную особу.]
Ипполит фыркнул еще и сквозь смех проговорил:
– Et vous disiez, que les dames russes ne valaient pas les dames francaises. Il faut savoir s'y prendre. [А вы говорили, что русские дамы хуже французских. Надо уметь взяться.]
Пьер, приехав вперед, как домашний человек, прошел в кабинет князя Андрея и тотчас же, по привычке, лег на диван, взял первую попавшуюся с полки книгу (это были Записки Цезаря) и принялся, облокотившись, читать ее из середины.
– Что ты сделал с m lle Шерер? Она теперь совсем заболеет, – сказал, входя в кабинет, князь Андрей и потирая маленькие, белые ручки.
Пьер поворотился всем телом, так что диван заскрипел, обернул оживленное лицо к князю Андрею, улыбнулся и махнул рукой.
– Нет, этот аббат очень интересен, но только не так понимает дело… По моему, вечный мир возможен, но я не умею, как это сказать… Но только не политическим равновесием…
Князь Андрей не интересовался, видимо, этими отвлеченными разговорами.
– Нельзя, mon cher, [мой милый,] везде всё говорить, что только думаешь. Ну, что ж, ты решился, наконец, на что нибудь? Кавалергард ты будешь или дипломат? – спросил князь Андрей после минутного молчания.
Пьер сел на диван, поджав под себя ноги.
– Можете себе представить, я всё еще не знаю. Ни то, ни другое мне не нравится.
– Но ведь надо на что нибудь решиться? Отец твой ждет.
Пьер с десятилетнего возраста был послан с гувернером аббатом за границу, где он пробыл до двадцатилетнего возраста. Когда он вернулся в Москву, отец отпустил аббата и сказал молодому человеку: «Теперь ты поезжай в Петербург, осмотрись и выбирай. Я на всё согласен. Вот тебе письмо к князю Василью, и вот тебе деньги. Пиши обо всем, я тебе во всем помога». Пьер уже три месяца выбирал карьеру и ничего не делал. Про этот выбор и говорил ему князь Андрей. Пьер потер себе лоб.
– Но он масон должен быть, – сказал он, разумея аббата, которого он видел на вечере.
– Всё это бредни, – остановил его опять князь Андрей, – поговорим лучше о деле. Был ты в конной гвардии?…
– Нет, не был, но вот что мне пришло в голову, и я хотел вам сказать. Теперь война против Наполеона. Ежели б это была война за свободу, я бы понял, я бы первый поступил в военную службу; но помогать Англии и Австрии против величайшего человека в мире… это нехорошо…
Князь Андрей только пожал плечами на детские речи Пьера. Он сделал вид, что на такие глупости нельзя отвечать; но действительно на этот наивный вопрос трудно было ответить что нибудь другое, чем то, что ответил князь Андрей.
– Ежели бы все воевали только по своим убеждениям, войны бы не было, – сказал он.
– Это то и было бы прекрасно, – сказал Пьер.
Князь Андрей усмехнулся.
– Очень может быть, что это было бы прекрасно, но этого никогда не будет…
– Ну, для чего вы идете на войну? – спросил Пьер.
– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!


В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене:
– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.


Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.