Supermarine

Супермарин Эвиэйшн В(У)оркс (англ. Supermarine Aviation Works) — британская авиастроительная компания, создавшая ряд гидросамолётов, участвующих в Кубке Шнейдера, а также знаменитый истребитель Второй мировой войны — Supermarine Spitfire.

История

Изначально компания была основана в 1913 году Ноэлем Пимбертон Биллингом в Вулстоне под названием Pemberton-Billing, Ltd. На тот момент компания представляла собой небольшую фирму, занимающеюся ремонтом морских самолетов.

В это самое время фирма изготовила два прототипа гидропланов-перехватчиков, предназначающихся для уничтожения Цеппелинов. Этими прототипами были Supermarine P.B.29 и Supermarine Nighthawk. На первом была установлена безоткатная пушка Дэвиса, а второй имел генератор, вырабатывающий электроэнергию для мощного прожектора.

После того, как Пимбертон Биллинг в 1916 году был выбран членом парламента, он продал фирму своему производственному менеджеру и давнему компаньону Хуберту Скотт-Пэйну. Тот переименовал компанию в Supermarine Aviation Works, Ltd, что отражало главное направление производства фирмы.

В 1919 году в компании пост главного конструктора занял молодой инженер-самоучка, с именем которого связаны дальнейшие успехи компании — Реджинальд Митчелл. При его участии были разработаны гидропланы, с которыми компания стала известной, в победах на Кубке Шнейдера в 1922, 1927, 1929 и 1931 годах.

В то же время, в 1928 году концерн Vickers-Armstrongs установил финансовый контроль над компанией, переименовав Supermarine в Supermarine Aviation Works (Vickers), Ltd и превратив её в дочернюю компанию. Но компания продолжала оставаться номинально самостоятельной. Даже когда в 1938 году Vickers-Armstrongs был реорганизован и авиационные подразделения концерна были превращены в Vickers-Armstrongs (Aircraft) Ltd, Supermarine продолжала разрабатывать, строить и продавать самолеты под своим собственным именем.

Первым широко известным сухопутным самолётом компании стал Спитфайр, который совместно с Hawker Hurricane составлял основу истребительной авиации Великобритании во время Второй мировой войны. Его первый полет состоялся в 1936 году и после успешных испытаний, компания получила заказ на 310 самолетов. Небольшое КБ фирмы (менее 90 человек) одновременно с доработкой Спитфайра вела параллельно работы по 2 другим проектам, одним из которых был Supermarine Walrus. Однако компания имея всего два небольших завода в Вулстоне и Хисе с численностью рабочих около 500 человек не смогла полностью самостоятельно выполнить заказ, привлекая для субподряда при изготовлении различных деталей множество более мелких компаний. Тем не менее, фирма оставила за собой изготовление фюзеляжа и окончательную сборку самолета. Одновременно, для сборки Спитфайров спешно возводили два новых больших цеха в Истлее, южном пригороде Саутгемптона.

В 1937 году Митчел умер из-за рака, в возрасте 43 лет, а его преемником на посту главного конструктора стал Джозеф Смит, который и доводил все последующие модификации самой известной конструкции компании.

См. также

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Supermarine

Отрывок, характеризующий Supermarine

Князь Андрей с сияющим, восторженным и обновленным к жизни лицом остановился перед Пьером и, не замечая его печального лица, с эгоизмом счастия улыбнулся ему.
– Ну, душа моя, – сказал он, – я вчера хотел сказать тебе и нынче за этим приехал к тебе. Никогда не испытывал ничего подобного. Я влюблен, мой друг.
Пьер вдруг тяжело вздохнул и повалился своим тяжелым телом на диван, подле князя Андрея.
– В Наташу Ростову, да? – сказал он.
– Да, да, в кого же? Никогда не поверил бы, но это чувство сильнее меня. Вчера я мучился, страдал, но и мученья этого я не отдам ни за что в мире. Я не жил прежде. Теперь только я живу, но я не могу жить без нее. Но может ли она любить меня?… Я стар для нее… Что ты не говоришь?…
– Я? Я? Что я говорил вам, – вдруг сказал Пьер, вставая и начиная ходить по комнате. – Я всегда это думал… Эта девушка такое сокровище, такое… Это редкая девушка… Милый друг, я вас прошу, вы не умствуйте, не сомневайтесь, женитесь, женитесь и женитесь… И я уверен, что счастливее вас не будет человека.
– Но она!
– Она любит вас.
– Не говори вздору… – сказал князь Андрей, улыбаясь и глядя в глаза Пьеру.
– Любит, я знаю, – сердито закричал Пьер.
– Нет, слушай, – сказал князь Андрей, останавливая его за руку. – Ты знаешь ли, в каком я положении? Мне нужно сказать все кому нибудь.
– Ну, ну, говорите, я очень рад, – говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но зато он ему высказывал всё, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что то странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.
– Я бы не поверил тому, кто бы мне сказал, что я могу так любить, – говорил князь Андрей. – Это совсем не то чувство, которое было у меня прежде. Весь мир разделен для меня на две половины: одна – она и там всё счастье надежды, свет; другая половина – всё, где ее нет, там всё уныние и темнота…
– Темнота и мрак, – повторил Пьер, – да, да, я понимаю это.
– Я не могу не любить света, я не виноват в этом. И я очень счастлив. Ты понимаешь меня? Я знаю, что ты рад за меня.
– Да, да, – подтверждал Пьер, умиленными и грустными глазами глядя на своего друга. Чем светлее представлялась ему судьба князя Андрея, тем мрачнее представлялась своя собственная.


Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу.
Отец с наружным спокойствием, но внутренней злобой принял сообщение сына. Он не мог понять того, чтобы кто нибудь хотел изменять жизнь, вносить в нее что нибудь новое, когда жизнь для него уже кончалась. – «Дали бы только дожить так, как я хочу, а потом бы делали, что хотели», говорил себе старик. С сыном однако он употребил ту дипломацию, которую он употреблял в важных случаях. Приняв спокойный тон, он обсудил всё дело.