Wyvern (группа, Турция)
| Wyvern | |
| Жанр | |
|---|---|
| Годы |
ноябрь 1988 - 1996(1997) |
| Страна | |
| Город |
Анкара |
| Лейбл | |
Wyvern — турецкая пауэр-метал-группа. За время своего существования группа (официально о своём распаде не заявляла) выпустила одну одноимённую демозапись и один полноформатный альбом. Название команды позаимствовано из наименования мифического зверя Виверна.
Содержание
История
Музыкальный коллектив Wyvern был сформирован в ноябре 1988 года в следующем составе: Берке Т. Озсой — гитара, Оркун Арийорук — ударные, Айкут Оз — бас и Кенан Акчора — вокал. Осенью 1991 года группа выпустила дебютный музыкальный материал, которым явилась одноимённая демозапись. После данного события в составе команды произошли некоторые изменения: в сентябре 1992 года состав пополняется вторым гитаристом Гокханом Сезером, в июне 1993 года группу покидают Айкут Оз и Кенан Акчора, а место последних двух через два месяца занимают Окан Сезер и Тимур Кайя соответственно.[1]Весной 1993 года в обновлённом составе Wyvern начинают работу над полноформатным альбомом Firing First, который через год выходит на лейбле Raks Music. Коллектив даёт несколько успешных концертов и выступает на ряде фестивалей, но в 1995 году деятельность группы временно прекращается в связи с уходом её участников в армию. Вернувшись из армии в 1996 году, участники пытаются воскресить Wyvern, однако из-за некоторых проблем от воссоединения отказываются Окхан и Гокхан. Для исполнения партий бас-гитары приглашается ранее игравший в Mind Vortex Эте, но дальше единственного концерта на вечеринке, посвящённой свадьбе Оркуна дело не пошло. Наконец в конце 1996 года состав покидают Эте и Тимур. С этого времени группа занимается поисками басиста, которого вскоре и находит, но последний из-за отсутствия вокалиста покидает коллектив. Wyvern принимает формат трио, где Барке играет на гитаре и поёт, Оркун играет на ударных, а партии второго гитариста исполняет Сердар Гуркан. С этого момента более никакой информации в отношении музыкальной деятельности коллектива не поступало.
Состав
Последний известный состав
- Тимур Кайя (Timur Kaya) — вокал
- Берке Т. Озсой (Berke T. Özsoy) — гитара, бэк-вокал
- Гокхан Сезер (Gökhan Sezer) — гитара
- Окан Сезер (Okan Sezer) — бас
- Оркун Арийорук (Orkun Ariyöruk) — ударные
Бывшие участники
- Айкут Оз — бас (ноябрь 1988-июнь 1993)
- Кенан Акчора — вокал (ноябрь 1988-июнь 1993)
Дискография
- 1991 — Wyvern (демо)
- 1994 — Firing First
Напишите отзыв о статье "Wyvern (группа, Турция)"
Примечания
- ↑ Игорь Грачёв. Энциклопедия Power/Speed metal. — Москва: НОТА-Р, 2004. — С. 412. — 424 с. — 5000 экз. — ISBN 5-94037-043-8.
Отрывок, характеризующий Wyvern (группа, Турция)
Первое время своего пребыванья в Петербурге, князь Андрей почувствовал весь свой склад мыслей, выработавшийся в его уединенной жизни, совершенно затемненным теми мелкими заботами, которые охватили его в Петербурге.
С вечера, возвращаясь домой, он в памятной книжке записывал 4 или 5 необходимых визитов или rendez vous [свиданий] в назначенные часы. Механизм жизни, распоряжение дня такое, чтобы везде поспеть во время, отнимали большую долю самой энергии жизни. Он ничего не делал, ни о чем даже не думал и не успевал думать, а только говорил и с успехом говорил то, что он успел прежде обдумать в деревне.
Он иногда замечал с неудовольствием, что ему случалось в один и тот же день, в разных обществах, повторять одно и то же. Но он был так занят целые дни, что не успевал подумать о том, что он ничего не думал.
Сперанский, как в первое свидание с ним у Кочубея, так и потом в середу дома, где Сперанский с глазу на глаз, приняв Болконского, долго и доверчиво говорил с ним, сделал сильное впечатление на князя Андрея.
Князь Андрей такое огромное количество людей считал презренными и ничтожными существами, так ему хотелось найти в другом живой идеал того совершенства, к которому он стремился, что он легко поверил, что в Сперанском он нашел этот идеал вполне разумного и добродетельного человека. Ежели бы Сперанский был из того же общества, из которого был князь Андрей, того же воспитания и нравственных привычек, то Болконский скоро бы нашел его слабые, человеческие, не геройские стороны, но теперь этот странный для него логический склад ума тем более внушал ему уважения, что он не вполне понимал его. Кроме того, Сперанский, потому ли что он оценил способности князя Андрея, или потому что нашел нужным приобресть его себе, Сперанский кокетничал перед князем Андреем своим беспристрастным, спокойным разумом и льстил князю Андрею той тонкой лестью, соединенной с самонадеянностью, которая состоит в молчаливом признавании своего собеседника с собою вместе единственным человеком, способным понимать всю глупость всех остальных, и разумность и глубину своих мыслей.
Во время длинного их разговора в середу вечером, Сперанский не раз говорил: «У нас смотрят на всё, что выходит из общего уровня закоренелой привычки…» или с улыбкой: «Но мы хотим, чтоб и волки были сыты и овцы целы…» или: «Они этого не могут понять…» и всё с таким выраженьем, которое говорило: «Мы: вы да я, мы понимаем, что они и кто мы ».
Этот первый, длинный разговор с Сперанским только усилил в князе Андрее то чувство, с которым он в первый раз увидал Сперанского. Он видел в нем разумного, строго мыслящего, огромного ума человека, энергией и упорством достигшего власти и употребляющего ее только для блага России. Сперанский в глазах князя Андрея был именно тот человек, разумно объясняющий все явления жизни, признающий действительным только то, что разумно, и ко всему умеющий прилагать мерило разумности, которым он сам так хотел быть. Всё представлялось так просто, ясно в изложении Сперанского, что князь Андрей невольно соглашался с ним во всем. Ежели он возражал и спорил, то только потому, что хотел нарочно быть самостоятельным и не совсем подчиняться мнениям Сперанского. Всё было так, всё было хорошо, но одно смущало князя Андрея: это был холодный, зеркальный, не пропускающий к себе в душу взгляд Сперанского, и его белая, нежная рука, на которую невольно смотрел князь Андрей, как смотрят обыкновенно на руки людей, имеющих власть. Зеркальный взгляд и нежная рука эта почему то раздражали князя Андрея. Неприятно поражало князя Андрея еще слишком большое презрение к людям, которое он замечал в Сперанском, и разнообразность приемов в доказательствах, которые он приводил в подтверждение своих мнений. Он употреблял все возможные орудия мысли, исключая сравнения, и слишком смело, как казалось князю Андрею, переходил от одного к другому. То он становился на почву практического деятеля и осуждал мечтателей, то на почву сатирика и иронически подсмеивался над противниками, то становился строго логичным, то вдруг поднимался в область метафизики. (Это последнее орудие доказательств он особенно часто употреблял.) Он переносил вопрос на метафизические высоты, переходил в определения пространства, времени, мысли и, вынося оттуда опровержения, опять спускался на почву спора.
