Каватакэ Мокуами

Каватакэ Мокуами
河竹 黙阿弥
Имя при рождении:	Ёсимура Ёсисабуро
Дата рождения:	1 марта 1816(1816-03-01)
Место рождения:	Эдо
Дата смерти:	22 января 1893(1893-01-22) (76 лет)
Место смерти:	Токио
Гражданство:	Японская империя Японская империя
Род деятельности:	драматург
Жанр:	дзидаймоно, сэвамоно, кауцурэкимоно, дзангири

Каватакэ Мокуами (яп. 河竹 黙阿弥, 1 марта 1816 года — 22 января 1893 года) — японский драматург. Настоящее имя — Ёсимура Ёсисабуро (яп. 吉村芳三郎).

Карьера

Каватакэ учился у драматурга, носившего псевдоним Цуруя Намбоку IV, который разработал форму пьес кидзэвамоно. В 1843 году Каватакэ взял себе имя Каватакэ Синсити II и занял должность главного драматурга театра «Итимура-дза» (Каварадзаки-дза). С 1881 года — Каватакэ Мокуами.

Автор пьес для лучших актёров кабуки, таких как Итикава Кодандзи IV, Оноэ Кикугоро V, Итикава Садандзи II. Пьесы Каватакэ преимущественно описывают жизнь японского города XVII—XIX веков. В первый период своего творчества Каватакэ создавал классические исторические драмы (дзидаймоно) и бытовые драмы (сэвамоно). После резкой модернизации и вестернизации Японии в ходе реставрации Мэйдзи Каватакэ стал работать в русле син-кабуки («новый кабуки»), создавая пьесы в жанре кацурэкимоно (яп. 活歴物, историко-реалистические пьесы) и дзангири (яп. 散切り物, пьесы о современных людях).

Каватакэ — автор около 150 пьес.

Наиболее популярные пьесы

• Izayoi Seishin (1859)
• Саннин китиса курува но хацугаи (яп. 三人吉三廓初買) (1860)
• «Рэндзиби» (1861, Токио)
• Murai Choan (1862)
• Murubashi Chuya aka Keian Taiheiki (1870)
• Kamiyui Shinza (1873)
• Kumo ni Mago Ueno no Hatsuhana (1881)
• «Симатидори цуки-но сиранами» (1881, Токио)
• «Цутигумо» (1881, Токио)
• «Бэнтэнкодзо» (Benten Kozo aka Shiranami Gonin Otoko; 1862, Токио)
• «Котияма Со-сюн» (1881, Токио)
• Ibaraki (1883)
• Funa Benkei (1885)
• Momijigari (1887)

Литература

• Мокуами дзэнсю. Токио, 1924.
• Каватакэ Сигэтоси. Каватакэ Мокуами. Токио 1914.
• Его же. Кабукиси-но кэнкю. Токио, 1943.

Ссылки

• [www.kabuki21.com/mokuami1.php KAWATAKE MOKUAMI] (англ.). kabuki21.com. Проверено 28 июля 2014. [web.archive.org/web/20140302174504/www.kabuki21.com/mokuami1.php Архивировано из первоисточника 2 марта 2014].

Отрывок, характеризующий Каватакэ Мокуами

Часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо. Он любил говорить и говорил хорошо, украшая свою речь ласкательными и пословицами, которые, Пьеру казалось, он сам выдумывал; но главная прелесть его рассказов состояла в том, что в его речи события самые простые, иногда те самые, которые, не замечая их, видел Пьер, получали характер торжественного благообразия. Он любил слушать сказки, которые рассказывал по вечерам (всё одни и те же) один солдат, но больше всего он любил слушать рассказы о настоящей жизни. Он радостно улыбался, слушая такие рассказы, вставляя слова и делая вопросы, клонившиеся к тому, чтобы уяснить себе благообразие того, что ему рассказывали. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с человеком – не с известным каким нибудь человеком, а с теми людьми, которые были перед его глазами. Он любил свою шавку, любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом; но Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю свою ласковую нежность к нему (которою он невольно отдавал должное духовной жизни Пьера), ни на минуту не огорчился бы разлукой с ним. И Пьер то же чувство начинал испытывать к Каратаеву.
Платон Каратаев был для всех остальных пленных самым обыкновенным солдатом; его звали соколик или Платоша, добродушно трунили над ним, посылали его за посылками. Но для Пьера, каким он представился в первую ночь, непостижимым, круглым и вечным олицетворением духа простоты и правды, таким он и остался навсегда.
Платон Каратаев ничего не знал наизусть, кроме своей молитвы. Когда он говорил свои речи, он, начиная их, казалось, не знал, чем он их кончит.
Когда Пьер, иногда пораженный смыслом его речи, просил повторить сказанное, Платон не мог вспомнить того, что он сказал минуту тому назад, – так же, как он никак не мог словами сказать Пьеру свою любимую песню. Там было: «родимая, березанька и тошненько мне», но на словах не выходило никакого смысла. Он не понимал и не мог понять значения слов, отдельно взятых из речи. Каждое слово его и каждое действие было проявлением неизвестной ему деятельности, которая была его жизнь. Но жизнь его, как он сам смотрел на нее, не имела смысла как отдельная жизнь. Она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно чувствовал. Его слова и действия выливались из него так же равномерно, необходимо и непосредственно, как запах отделяется от цветка. Он не мог понять ни цены, ни значения отдельно взятого действия или слова.