Агаджанян, Александр Карэнович
Поделись знанием:
– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.
В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.
С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
| Александр Карэнович Агаджанян | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Страна: | |
| Научная сфера: | |
| Учёная степень: | |
| Учёное звание: | |
| Альма-матер: | |
Александр Карэнович Агаджанян (24 ноября 1940, Москва[1]) — российский зоолог и палеонтолог, профессор, заведующий лабораторией млекопитающих Палеонтологического института им. А. А. Борисяка Российской академии наук, доктор биологических наук (1993). Организатор и руководитель множества экспедиций по раскопкам древних млекопитающих и других позвоночных животных[2].
Основные труды по ископаемым млекопитающим.
Родился 24 ноября 1940 года. В 1965 году окончил биолого-почвенный факультет МГУ. Специальность: зоология позвоночных, сравнительная анатомия. В 1967—1983 годах проводил занятия и читал лекции по курсу «Фауна млекопитающих плейстоцена» на географическом факультете, читал курс лекций «Палеозоология» («История наземных тетрапод») на биологическом и геологическом факультетах.
С 1984 года в Палеонтологическом институте. 1993 год — старший научный сотрудник кафедры зоологии позвоночных и общей экологии биологического факультета, затем — заведующий лабораторией (лаборатория млекопитающих). 1971 год — диссертация кандидата географических наук «Грызуны плейстоцена центра и юга Русской платформы». 1992 год — диссертация доктора биологических наук «Мелкие млекопитающие плиоцен-плейстоцена Русской равнины».
Вице-президент Всероссийского териологического общества. Член комиссии по присуждению премий им. А. Н. Северцова.
Область научных интересов: эволюция млекопитающих, история радиации отрядов млекопитающих, динамика сообществ наземных позвоночных на протяжении их геологической истории, закономерности морфогенеза млекопитающих[3].
Научные труды и cтатьи
- Териофауна плейстоцена (в соавт. с Мотузко А. Н., 1972)
- Агаджанян А. К. Лемминговые фауны среднего и позднего плейстоцена. Бюлл. Комис. по изуч. четвертич. периода АН СССР. 1972. №39. С. 67–81.
- Позднекайнозойские грызуны и зайцеобразные территории СССР - Late canozoic rodents and lagomorphs of the USSR : К XI конгр. ИНКВА, Москва, 1982 / Агаджанян А. К., Ербаева М. А., М. Наука 1983
- Плейстоцен бассейна Десны (в соавт., 1986, депонир. в ВИНИТИ, № 5684-1386)
- Мелкие млекопитающие (в книге «Стратиграфия СССР. Неогеновая система», Т. 2, 1986)
- Агаджанян А. К., Глушанкова Н. И. Плейстоцен бассейна Десны. М.: ВИНИТИ, 1986. 227с.
- Агаджанян А. К., Глушанкова Н. И. Михайловка – опорный разрез плейстоцена Русской равнины. М.: ВИНИТИ, 1986. 170 с.
- Изучение фауны мелких млекопитающих (в книге «Методическое руководство по изучению и геологической съемке четвертичных отложений», 1987)
- Сбор и изучение остатков мелких млекопитающих (в книге «Комплексные биостратиграфические исследования», 1987)
- Extinct mammals – a brief history of mammalian evolution (Agadjanian в соавт., 1995, Токио)
- [evolbiol.ru/deniska.htm Природная среда и человек в палеолите Горного Алтая. Условия обитания в окрестностях Денисовой пещеры] (в соавт. с Деревянко А. П., Шуньков М. В. и др., 2003 г.)
- Агаджанян А. К. Вопросы ранней радиации млекопитающих// Палеонтологический журнал. 2003. № 1. С. 78—91.
- Агаджанян А. К. Млекопитающие позднего плейстоцена северо-западного Алтая в условиях активности древнего человека // Новейшие археозоологические исследования в России. М., 2003. С. 81–115.
- Агаджанян А. К. Комплексные биостратиграфические исследования новейших отложений: учебно-метод. пособие. Новосибирск: Новосиб. гос. ун-т, Ин-т археологии и этнографии. СО РАН, 2008. 62 с.
- Агаджанян А. К. Мелкие млекопитающие плиоцен-плейстоцена Русской равнины. М. Наука, 2008. 676 с.
- Агаджанян А. К. [cyberleninka.ru/article/n/v-teni-dinozavrov-rodoslovnaya-mlekopitayuschih В тени динозавров. Родословная млекопитающих // Наука из первых рук. Выпуск № 1 (19) 2008.]
- Иосифова Ю. И., Агаджанян А. К., Семёнов В. В. Климатические события плейстоцена на Верхнем Дону // Актуальные проблемы неогеновой и четвертичной стратиграфии и их обсуждение на 33-м международном геологическом конгрессе (Норвегия, 2008 г.). Материалы Всероссийского научного совещания, Москва, 1–3 апреля 2009 г. М. Геос, 2009. С. 64–68.
Напишите отзыв о статье "Агаджанян, Александр Карэнович"
Примечания
- ↑ [ru.hayazg.info/%D0%90%D0%B3%D0%B0%D0%B4%D0%B6%D0%B0%D0%BD%D1%8F%D0%BD_%D0%90%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D1%80_%D0%9A%D0%B0%D1%80%D1%8D%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87#cite_note-0 Агаджанян Александр Карэнович]
- ↑ [www.paleo.ru/museum/events/detail.php?ELEMENT_ID=14066&sphrase_id=6471 19 июня 2016 г. — лекция-экскурсия «Неогеновые млекопитающие Евразии и современность»]
- ↑ На основании изучения морфологии и популяционной изменчивости ископаемых форм им созданы модели эволюции важнейших групп насекомоядных и грызунов Северной Евразии в позднем кайнозое. На основе базы данных по видовому составу основных местонахождений мелких млекопитающих Палеарктики воссоздана картина динамики их сообществ на протяжении плиоцена и плейстоцена, показаны возможности корреляции их с фауной других областей Земли. Полученные результаты легли в основу биостратиграфической схемы расчленения и корреляции континентальных отложений центральных районов Русской платформы, используемой в геологосъемочной практике.
Ссылки
- [www.paleo.ru/institute/structure/people/person.php?ID=135 Агаджанян Александр Карэнович]
- [golosarmenii.am/article/35058/pervootkryvatel Первооткрыватель]
- [www.sbras.info/articles/person/ochen-komfortnaya-sreda-dlya-organizovannogo-obitaniya-predkov-cheloveka Очень комфортная среда для организованного обитания предков человека]
Отрывок, характеризующий Агаджанян, Александр Карэнович
– Отчего вы думаете? Вы думаете, что я могу надеяться? Вы думаете?!– Да, думаю, – улыбаясь, сказала княжна Марья. – Напишите родителям. И поручите мне. Я скажу ей, когда будет можно. Я желаю этого. И сердце мое чувствует, что это будет.
– Нет, это не может быть! Как я счастлив! Но это не может быть… Как я счастлив! Нет, не может быть! – говорил Пьер, целуя руки княжны Марьи.
– Вы поезжайте в Петербург; это лучше. А я напишу вам, – сказала она.
– В Петербург? Ехать? Хорошо, да, ехать. Но завтра я могу приехать к вам?
На другой день Пьер приехал проститься. Наташа была менее оживлена, чем в прежние дни; но в этот день, иногда взглянув ей в глаза, Пьер чувствовал, что он исчезает, что ни его, ни ее нет больше, а есть одно чувство счастья. «Неужели? Нет, не может быть», – говорил он себе при каждом ее взгляде, жесте, слове, наполнявших его душу радостью.
Когда он, прощаясь с нею, взял ее тонкую, худую руку, он невольно несколько дольше удержал ее в своей.
«Неужели эта рука, это лицо, эти глаза, все это чуждое мне сокровище женской прелести, неужели это все будет вечно мое, привычное, такое же, каким я сам для себя? Нет, это невозможно!..»
– Прощайте, граф, – сказала она ему громко. – Я очень буду ждать вас, – прибавила она шепотом.
И эти простые слова, взгляд и выражение лица, сопровождавшие их, в продолжение двух месяцев составляли предмет неистощимых воспоминаний, объяснений и счастливых мечтаний Пьера. «Я очень буду ждать вас… Да, да, как она сказала? Да, я очень буду ждать вас. Ах, как я счастлив! Что ж это такое, как я счастлив!» – говорил себе Пьер.
В душе Пьера теперь не происходило ничего подобного тому, что происходило в ней в подобных же обстоятельствах во время его сватовства с Элен.
Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.
С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
