Алексеев, Евгений Павлович

Евгений Павлович Алексеев
Дата рождения:	1967(1967)
Место рождения:	Магнитогорск, Челябинская область, СССР
Страна:	СССР СССР → Россия Россия
Научная сфера:	искусствоведение
Учёная степень:	кандидат искусствоведения
Учёное звание:	доцент
Известен как:	специалист по искусству Урала ХХ века

Евге́ний Па́влович Алексе́ев (р. 1967, Магнитогорск) — российский искусствовед, краевед; специалист по искусству Урала ХХ века.

Биография

Евгений Алексеев родился в 1967 году в Магнитогорске.

После окончания в 1987 году художественно-графического отделения Златоустовского педагогического училища работал художником-оформителем в драматическом театре Златоуста.

В 1995 году окончил факультет искусствоведения и культурологии Уральского государственного университета имени А. М. Горького. Во время обучения работал художником в мультцехе Свердловской киностудии. После окончания университета преподавал на кафедре эстетического воспитания Уральского педагогического университета.

В 2001 году защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата искусствоведения на тему «Художественная жизнь и развитие изобразительного искусства Урала 1920-х годов».

С 2001 года преподаёт на кафедре истории искусств факультета искусствоведения и культурологии Уральского государственного университета имени А. М. Горького (с 2011 года — Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б. Н. Ельцина); доцент. Читает курс «Русское искусство XIX века»; разработал авторские курсы «Искусство Урала», «Искусство Екатеринбурга», «Искусство анимации». Занимается проблемами современной художественной жизни Урала.

Один из авторов первого издания «Златоустовской энциклопедии». Автор статей для «Энциклопедии русского авангарда» (2013—2014).

Научная деятельность

Сфера научных интересов — художественная жизнь Урала ХХ века. Ввёл в научный оборот новые сведения об известных художниках и ранее не известные имена и события уральского искусства. Помимо научных статей публикует статьи в уральских газетах («Златоустовский рабочий», «Уральский рабочий», «Вечерний Екатеринбург») и литературно-художественных журналах («Урал», «Маски современной культуры»).

Участие в общественных и творческих организациях

• Член Союза художников России (c 2008)
• Член Ассоциации искусствоведов

Библиография

Книги

• Алексеев Е. П., Толкач В. Д. Златоустовский некрополь. — Златоуст, 2006.
• Пейзажи Урала. Живопись екатеринбургских художников / Автор вступительной статьи Е. П. Алексеев. — Екатеринбург, 2006.
• Образ Урала в изобразительном искусстве: Антология / Составитель Евгений Алексеев. — Екатеринбург: Сократ, 2008. — 376 с. — 13 000 экз. — ISBN 978-5-88664-327-5.
• Алексеев Евгений, Черепов Владимир, Ярков Степан. Памятники монументального искусства Свердловской области. — Екатеринбург: Сократ, 2009. — 152 с. — (Культурное наследие Свердловской области). — ISBN 978-5-88664-317-6.

Статьи

• Алексеев Е. П. Ощущение приобщения. Кич и элитарное искусство: противостояние и союз // Кич и проблемы визуального искусства: Материалы научно-практической конференции. — Екатеринбург, 2002. — С. 42—44.
• Алексеев Е. П. Художественная жизнь Златоуста 1918—1921 годов // Вторые Бушуевские чтения: Сборник материалов. — Челябинск, 2004. — С. 225—230.
• Алексеев Е. П. [elar.urfu.ru/handle/10995/23936 Провинциальный монументализм: первые памятники В. И. Ленину на Урале в 1924—1926 годах] // Известия Уральского государственного университета. Сер. 2. Гуманитарные науки. — 2005. — Вып. 9. — № 35. — С. 142—161.
• Алексеев Е. П., Ярков С. П. [elar.urfu.ru/handle/10995/22680 Сила детских впечатлений: Новые материалы о творчестве Ивана Слюсарева] // Известия Уральского государственного университета. Сер. 2. Гуманитарные науки. — 2008. — Вып. 15. — № 55. — С. 98—107.

Ссылки

• [art.igni.urfu.ru/index.php/a/alekseev.html Алексеев Евгений Павлович]. Факультет искусствоведения и культурологии Уральского федерального университета имени первого Президента России Б. Н. Ельцина. Проверено 28 сентября 2015.
• [www.shr-ekb.ru/chl_shr.php?chlid=8 Алексеев Евгений Павлович]. Союз художников России. Свердловское региональное отделение. Проверено 28 сентября 2015.
• [theoryandpractice.ru/presenters/12364-evgeniy-alekseev Евгений Алексеев]. Theory&Practice. Проверено 28 сентября 2015.
• [www.ais-aica.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=950:2011-02-24-15-10-35&catid=7&Itemid=28 Алексеев Евгений Павлович]. Ассоциация искусствоведов. Проверено 28 сентября 2015.
• [book.uraic.ru/blog/?p=4356 «Искусствовед всегда обращается к прошлому. Специфика нашей профессии — это смотреть назад, идти вперёд затылком…» Интервью с Евгением Павловичем Алексеевым]. Книги и библиотеки. Проверено 28 сентября 2015.

Отрывок, характеризующий Алексеев, Евгений Павлович

– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]