Брасм, Анн-Софи
| Анн-Софи Брасм | |
| Anne-Sophie Brasme | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Род деятельности: |
романистка |
| Годы творчества: |
2001 — наст. время |
| Язык произведений: | |
| Дебют: |
«Я дышу!» |
| © Произведения этого автора несвободны | |
Анн-Софи Брасм (фр. Anne-Sophie Brasme; род. 1984, Мец, Франция) — французская писательница, дебютировавшая в 2001 году.
Биография
Анн-Софи Брасм родилась в 1984 году. Её отец Пьер Брасм был профессором истории и географии[1]. В 17-летнем возрасте она опубликовала свою первую книгу «Я дышу!», повествующую о девушке, чья болезненная привязанность к подруге привела к убийству. Произведение стало бестселлером во Франции и было переведено на 17 языков; кроме того, оно получило хорошие отзывы критиков, которые даже сравнивали молодую писательницу с Франсуазой Саган[2]. Также Брасм была удостоена премии Университета Артуа за лучший первый роман[2]. В дальнейшем о ней некоторые критики упоминали, как о писателе одной книги[3], однако на самом деле её карьера не остановилась: в 2005 на свет вышел роман Le Carnaval des monstres, в 2014 — Notre vie antérieure. За Le Carnaval des monstres Брасм получила премию Feuille d’or de la ville города Нанси[4]. В 2014 дебютный роман Брасм был экранизирован[en] режиссёром Мелани Лоран. Картина была показана на нескольких кинофестивалях и отмечена несколькими наградами[1][4].
Брасм изучала современную литературу в Университете Парижа IV Сорбонна, где в 2007 получила должность профессора[1].
Библиография
- «Я дышу!» (Respire, 2001)
- Le Carnaval des monstres (2005)
- Notre vie antérieure (2014)
Напишите отзыв о статье "Брасм, Анн-Софи"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [evene.lefigaro.fr/celebre/biographie/anne-sophie-brasme-19944.php Anne-Sophie Brasme] (фр.). Le Figaro.
- ↑ 1 2 Haegele A. [www.spiegel.de/spiegel/print/d-23905924.html Entschluss zum Wahnsinn] (нем.) // Der Spiegel : журнал. — Hambourg, 2002.
- ↑ Пустовая В., Качалкина Ю. [www.kultura-portal.ru/tree_new/cultpaper/article.jsp?number=587&crubric_id=1001766&rubric_id=1000188&pub_id=658829 Сейчас нет борьбы течений и школ, побеждает личность]. [archive.is/QBWM Архивировано из первоисточника 4 августа 2012]. // «Культура», № 26 (7485), 7 — 13 июля 2005.
- ↑ 1 2 [www.mylorraine.fr/article/anne-sophie-brasme-son-roman-respire-adapte-au-cinema/29676 Anne-Sophie Brasme : son roman "Respire" adapté au cinéma] (фр.). Mylorraine.
Отрывок, характеризующий Брасм, Анн-Софи
– Нет, и генерала нет.Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!
На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
