Антонов, Анатолий Иванович (дипломат)

Анатолий Иванович Антонов<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Заместитель министра обороны Российской Федерации
с 2 февраля 2011
Рождение:	15 мая 1955(1955-05-15) (68 лет) Омск, РСФСР, СССР
Образование:	Московский государственный институт международных отношений Министерства иностранных дел СССР
Профессия:	дипломат
Награды:

Анато́лий Ива́нович Анто́нов (15 мая 1955, Омск) — российский дипломат и государственный деятель. Заместитель министра обороны Российской Федерации со 2 февраля 2011 года.

Действительный государственный советник Российской Федерации 1-го класса (2014). Чрезвычайный и полномочный посол (2007). Доктор политических наук.

Биография

Родился 15 мая 1955 года в Омске. В 1978 году окончил факультет международных экономических отношений МГИМО, в 1984 году — аспирантуру при МГИМО. Имеет ученые степени доктора политических наук и кандидата экономических наук.

В 1978 году поступил на работу в Министерство иностранных дел СССР. Занимал различные должности в загранпредставительствах и центральном аппарате МИД СССР, затем Министерства иностранных дел Российской Федерации.

В 2004—2011 годах — директор департамента по вопросам безопасности и разоружения Министерства иностранных дел Российской Федерации. Возглавлял российские делегации на международных переговорах по различной военно-политической проблематике, в том числе конференциях по рассмотрению действия Договора о нераспространении ядерного оружия, конвенций о запрещении химического и биологического оружия, переговорам с США по дальнейшему ограничению стратегических наступательных вооружений и противоракетной обороне, по многосторонним механизмам экспортного контроля. Неоднократно участвовал в работе сессий Генеральной ассамблеи ООН. Общий стаж работы Анатолия Антонова в Министерстве иностранных дел Советского Союза и России составляет более 30 лет.

2 февраля 2011 года указом Президента России назначен заместителем министра обороны Российской Федерации. В министерстве отвечает за проблематику международного военного и военно-технического сотрудничества, в том числе в части подготовки международных соглашений в соответствующей области. Курирует работу главного управления международного военного сотрудничества и управления по контролю за выполнением договоров (Национальный центр по уменьшению ядерной опасности). Систематически привлекается к публичным комментариям по актуальным военно-политическим темам, принимает участие в работе профильных научно-аналитических конференций. Отвечает за организацию контактов Министерства обороны России с военными ведомствами зарубежных стран.

На пресс-конференции по случаю начала военных учений, 30 июля 2015 г.	С Министром обороны РФ Сергеем Шойгу на совещании глав военных ведомств государств – членов ШОС, 30 июня 2015 г.	Выступление перед иностранными военными атташе в НЦУО РФ, 21 марта 2015 г.	На торжественном приеме по случаю 88-й годовщины образования НОАК, 24 июля 2015 г.

В сентябре 2015 года включён в санкционный список Украины.

Дипломатический ранг

Чрезвычайный и полномочный посол (12 июля 2007)

Классный чин

Действительный государственный советник Российской Федерации 1-го класса (27 января 2014)

Награды

• Орден «За заслуги перед Отечеством» 4-й степени
• Орден «За военные заслуги»
• Орден Почёта
• Орден Дружбы
• Орден Александра Невского
• Медаль «За укрепление боевого содружества»
• Медаль «За отличие в военной службе» I степени
• Медаль «За отличие в военной службе» II степени
• Медаль «За отличие в военной службе» III степени
• Медаль «70 лет Вооружённых Сил СССР»
• Медаль «За возвращение Крыма»
• Орден Почёта (11 февраля 2008) — за большой вклад в реализацию внешнеполитического курса Российской Федерации, многолетнюю безупречную дипломатическую службу

Ссылки

• [structure.mil.ru/management/info.htm?id=10370893@SD_Employee Биография на сайте МО России]

Отрывок, характеризующий Антонов, Анатолий Иванович (дипломат)

– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?

Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.

Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.

Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.


Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.

Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.