Аозай

Аоза́й (вьетн. áo dài, тьы-ном 襖𨱽, 奥黛) — вьетнамский костюм, преимущественно женский. В современной форме это длинная шёлковая рубаха, надетая поверх штанов. На вьетнамском языке слово «аозай» означает длинную рубаху или платье. В современной жизни аозай носят вьетнамские женщины на праздничных мероприятиях, в торжественной обстановке, и оно также является форменным костюмом школьниц, студенток и сотрудниц многих компаний во Вьетнаме.

История

Аотытхан (до XVII века)

Происхождение аозая до конца не выяснено. Судя по рисункам, вырезанным на бронзовых барабанах Нгоклу десятки веков тому назад, первый аозай был сделан из звериных шкур и птичьих перьев ещё до династии сестёр Чынг (38—42 гг.). Из чувства уважения к своим родителям и родителям мужа вьетнамские женщины в тогдашнее время носили не аозай с двумя полами, а аотытхан с четырьмя полами, символизирующими родителей супружеской пары.

Аонгутхан (XVII—XIX века)

Принято считать, что один из князей Нгуен — князь Ву Выонг (Нгуен Фук Кхоат, или князь Ву, 1738—1765 гг.) создал аозай.

При императоре Зя Лонге (1802—1819 гг.) в фасоне аозай с четырьмя полами было сделано изменение, заменившее 4 полы на 5. Аонгутхан носили дворяне и горожане. Четыре основные полы аозая символизируют родителей супружеской пары, а пятая — самого́ носящего. Пять пуговиц символизируют пять элементов воспитания человечности по конфуцианской философии: доброта, вежливость, благородство, разум и преданность. Они также служат символом пяти известных в то время планет солнечной системы: Меркурий, Венера, Марс Юпитер и Сатурн. Коричневый или чёрный аозай в те годы подпоясывали разноцветным поясом. На праздниках женщины носили аозай в комплекте с широкой плоской шляпой с маленькими полями (нонкуайтхао) и с чёрным головным платком мокуа (в то время конической шляпы нонла еще не было).

Аозай моделей Ле Мур и Ле Фо (1932—1935)

В начале XX века вместе с экономическими нововведениями поменялся и подход к выбору ткани и фасона женской одежды. Во Вьетнаме стали использоваться разноцветные ткани многих сортов. Наиболее серьёзными стали изменения, внесённые 1934-м году под влиянием западной культуры художником Ле Муром (настоящее имя — Нгуен Кат Тыонг (вьетн. Nguyễn Cát Tường)). Изданием журнала «Красота-1934», организацией публичных показов новых моделей аозая, а также проведением мероприятий по популяризации аксессуаров Ле Мур внёс существенный вклад в развитии аозая.

В этот период другой художник, Ле Фо (вьетн. Lê Phổ), также осовременил аозай, благодаря чему аозай приобрёл новый вид, не выходя за пределы традиционного силуэта.

Аозай с открытым воротником (с 1958 года)

В конце 1958-го года молодёжный аозай с открытым воротником впервые появился на юге Вьетнама, в Сайгоне (современный Хошимин). Цвет таких аозаев варьируется от чёрного, коричневого до красного, голубого и белого, используются узорчатые ткани.

Особенности аозай

Боковой разрез на платье аозай зависит от региона, возраста, а также менялся в течение истории страны. У женщин центрального региона Вьетнама разрез низкий, обычно на несколько сантиметров ниже пояса, а у южанок — на такое же расстояние выше пояса.

Кроме того, из-за множеств соответствующих собственной фигуре параметров, производство аозай нельзя поставить на поток в промышленном масштабе. Каждое платье шьют индивидуально для конкретного клиента, а при небольшом изменении фигуры нужно заказать другое, так как аозай очень сложно перешить.

Аозай — символ Вьетнама

Аозай с высоким воротником, двумя полами, подшитый шёлком и сеткой, обычно украшается цветочной, орнаментальной или сюжетной вышивкой. Аозай вместе с широкими штанинами и национальной шляпой нон является одним из символов современного Вьетнама.

Вьетнамские женщины носят аозай на торжественных мероприятиях, на Новый год и свадьбах. Для таких случаев обычно выбирают платье красного цвета, символизирующего счастье и удачу, а фасон зависит от профессии и возраста носителя, а также значимости самого праздника. Во многих компаниях аозай является форменной одеждой для приёма гостей или клиентов. В учебных заведениях формой школьниц и студенток является аозай белого цвета, символизирующего душевную чистоту. Его носят и в повседневной жизни.

Существует мужской вариант аозая, который отличается как более широким кроем, так и увеличенной плотностью ткани. На торжественных приёмах вьетнамские мужчины носят аозай как парадный костюм. В 2006-м году на организованном во Вьетнаме саммите АТЭС руководители разных стран надели вьетнамский аозай.

Аозай в искусстве

Образ вьетнамской девушки в аозае широко представлен в искусстве. Многие вьетнамские поэты описывали аозай в своих произведениях, ему посвящены сочинения популярных композиторов, таких как Фам Зуй и Чинь Конг Шон.

В 8 километрах к юго-западу от Ханоя, вблизи городка Хадонг (с 2000 года вошёл в состав Ханоя) находится «шёлковая деревня Ванфук», местные ткачи которой издревле сохраняют и совершенствуют древние способы ручного изготовления шёлковых тканей. Нго Тхюи Мьен написал для фильма «Белое шёлковое платье» (2006) песню на стихи Нгуен Ша «Платье из шёлка «хадонг» (Áo lụa Hà Đông), в заглавие фильма вынесены строки

В сайгонской жаре мне вдруг стало прохладно
Потому, что у тебя платье из шёлка «хадонг»

Картина «Девушка у лилии», написанная в 1943-м году художником То Нгок Вамом, получила широкую известность.

Фотографии

• APEC2006 Áo Dài.jpg

  Аозай и Кхандонг аозай на саммите АТЭС, Ханой, Вьетнам 2006 г.

• Ao dai le hoi.JPG

  Аозай у участниц конференции в Ханое, 2001 г.

• Images24696 nusinh070904.jpg
• Ao dai quoc te.jpg

  Аозай среди других национальных платьев

• Ao dai APEC.jpg
• Áo dài, Hồ Gươm 2.jpg
• Áo dài 1.jpg

Литература и ссылки

• Понятие аозай в Большой Энциклопедии Вьетнама — Khái niệm Áo dài trên BKTT VN (на вьетнамском языке)
• Аозай — национальная душа вьетнамских женщин — Áo dài — «quốc hồn» của phụ nữ Việt (на вьетнамском языке)
• [www.aodaivinh.com/lich-su-ao-dai.html История вьетнамского платья аозай — Lịch sử áo dài Việt Nam (на вьетнамском языке)]
• [dictionary.bachkhoatoanthu.gov.vn/default.aspx?param=224CaWQ9Mjc4MzImZ3JvdXBpZD0ma2luZD1leGFjdCZrZXl3b3JkPSVjMyU4MU8rVCVlMSViYiVhOCtUSCVjMyU4Mk4=&page=1 Аозай с 4-мя полами, Большая Энциклопедия Вьетнама (Áo tứ thân trên BKTT VN)] (1998). [www.webcitation.org/67HCwIQ6k Архивировано из первоисточника 29 апреля 2012].
• Дмитрий Чан. [diendan.nuocnga.net/showpost.php?p=87205&postcount=1 Вьетнам в русской Википедии, nuocnga.net] (2011). [www.webcitation.org/67HCzdanY Архивировано из первоисточника 29 апреля 2012].
• Динь Тхи Фыонг, Нгуен Тхи Ле. [diendan.nuocnga.net/showpost.php?p=84833&postcount=795 Доклад на конференции, Томск РФ] (2011). [www.webcitation.org/67HD11bPD Архивировано из первоисточника 29 апреля 2012].
• [vietnam.vnanet.vn/vnp/ru-RU/13/74/74/21865/default.aspx Показ мод «Вьетнамское платье аозай на протяжении веков»] (2011). [www.webcitation.org/67vn2UHGb Архивировано из первоисточника 25 мая 2012].

Отрывок, характеризующий Аозай

Лицо Элен сделалось страшно: она взвизгнула и отскочила от него. Порода отца сказалась в нем. Пьер почувствовал увлечение и прелесть бешенства. Он бросил доску, разбил ее и, с раскрытыми руками подступая к Элен, закричал: «Вон!!» таким страшным голосом, что во всем доме с ужасом услыхали этот крик. Бог знает, что бы сделал Пьер в эту минуту, ежели бы
Элен не выбежала из комнаты.

Через неделю Пьер выдал жене доверенность на управление всеми великорусскими имениями, что составляло большую половину его состояния, и один уехал в Петербург.


Прошло два месяца после получения известий в Лысых Горах об Аустерлицком сражении и о погибели князя Андрея, и несмотря на все письма через посольство и на все розыски, тело его не было найдено, и его не было в числе пленных. Хуже всего для его родных было то, что оставалась всё таки надежда на то, что он был поднят жителями на поле сражения, и может быть лежал выздоравливающий или умирающий где нибудь один, среди чужих, и не в силах дать о себе вести. В газетах, из которых впервые узнал старый князь об Аустерлицком поражении, было написано, как и всегда, весьма кратко и неопределенно, о том, что русские после блестящих баталий должны были отретироваться и ретираду произвели в совершенном порядке. Старый князь понял из этого официального известия, что наши были разбиты. Через неделю после газеты, принесшей известие об Аустерлицкой битве, пришло письмо Кутузова, который извещал князя об участи, постигшей его сына.
«Ваш сын, в моих глазах, писал Кутузов, с знаменем в руках, впереди полка, пал героем, достойным своего отца и своего отечества. К общему сожалению моему и всей армии, до сих пор неизвестно – жив ли он, или нет. Себя и вас надеждой льщу, что сын ваш жив, ибо в противном случае в числе найденных на поле сражения офицеров, о коих список мне подан через парламентеров, и он бы поименован был».
Получив это известие поздно вечером, когда он был один в. своем кабинете, старый князь, как и обыкновенно, на другой день пошел на свою утреннюю прогулку; но был молчалив с приказчиком, садовником и архитектором и, хотя и был гневен на вид, ничего никому не сказал.
Когда, в обычное время, княжна Марья вошла к нему, он стоял за станком и точил, но, как обыкновенно, не оглянулся на нее.
– А! Княжна Марья! – вдруг сказал он неестественно и бросил стамеску. (Колесо еще вертелось от размаха. Княжна Марья долго помнила этот замирающий скрип колеса, который слился для нее с тем,что последовало.)
Княжна Марья подвинулась к нему, увидала его лицо, и что то вдруг опустилось в ней. Глаза ее перестали видеть ясно. Она по лицу отца, не грустному, не убитому, но злому и неестественно над собой работающему лицу, увидала, что вот, вот над ней повисло и задавит ее страшное несчастие, худшее в жизни, несчастие, еще не испытанное ею, несчастие непоправимое, непостижимое, смерть того, кого любишь.
– Mon pere! Andre? [Отец! Андрей?] – Сказала неграциозная, неловкая княжна с такой невыразимой прелестью печали и самозабвения, что отец не выдержал ее взгляда, и всхлипнув отвернулся.
– Получил известие. В числе пленных нет, в числе убитых нет. Кутузов пишет, – крикнул он пронзительно, как будто желая прогнать княжну этим криком, – убит!
Княжна не упала, с ней не сделалось дурноты. Она была уже бледна, но когда она услыхала эти слова, лицо ее изменилось, и что то просияло в ее лучистых, прекрасных глазах. Как будто радость, высшая радость, независимая от печалей и радостей этого мира, разлилась сверх той сильной печали, которая была в ней. Она забыла весь страх к отцу, подошла к нему, взяла его за руку, потянула к себе и обняла за сухую, жилистую шею.
– Mon pere, – сказала она. – Не отвертывайтесь от меня, будемте плакать вместе.
– Мерзавцы, подлецы! – закричал старик, отстраняя от нее лицо. – Губить армию, губить людей! За что? Поди, поди, скажи Лизе. – Княжна бессильно опустилась в кресло подле отца и заплакала. Она видела теперь брата в ту минуту, как он прощался с ней и с Лизой, с своим нежным и вместе высокомерным видом. Она видела его в ту минуту, как он нежно и насмешливо надевал образок на себя. «Верил ли он? Раскаялся ли он в своем неверии? Там ли он теперь? Там ли, в обители вечного спокойствия и блаженства?» думала она.
– Mon pere, [Отец,] скажите мне, как это было? – спросила она сквозь слезы.
– Иди, иди, убит в сражении, в котором повели убивать русских лучших людей и русскую славу. Идите, княжна Марья. Иди и скажи Лизе. Я приду.
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
– Marie, – сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, – дай сюда твою руку. – Она взяла руку княжны и наложила ее себе на живот.
Глаза ее улыбались ожидая, губка с усиками поднялась, и детски счастливо осталась поднятой.
Княжна Марья стала на колени перед ней, и спрятала лицо в складках платья невестки.
– Вот, вот – слышишь? Мне так странно. И знаешь, Мари, я очень буду любить его, – сказала Лиза, блестящими, счастливыми глазами глядя на золовку. Княжна Марья не могла поднять головы: она плакала.
– Что с тобой, Маша?
– Ничего… так мне грустно стало… грустно об Андрее, – сказала она, отирая слезы о колени невестки. Несколько раз, в продолжение утра, княжна Марья начинала приготавливать невестку, и всякий раз начинала плакать. Слезы эти, которых причину не понимала маленькая княгиня, встревожили ее, как ни мало она была наблюдательна. Она ничего не говорила, но беспокойно оглядывалась, отыскивая чего то. Перед обедом в ее комнату вошел старый князь, которого она всегда боялась, теперь с особенно неспокойным, злым лицом и, ни слова не сказав, вышел. Она посмотрела на княжну Марью, потом задумалась с тем выражением глаз устремленного внутрь себя внимания, которое бывает у беременных женщин, и вдруг заплакала.
– Получили от Андрея что нибудь? – сказала она.
– Нет, ты знаешь, что еще не могло притти известие, но mon реrе беспокоится, и мне страшно.
– Так ничего?
– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.


– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.