Апельганец, Яков Иванович

Яков Апельганец
Личная информация
Полное имя:	Яков Иванович Апельганец
Дата рождения:	10 февраля 1939(1939-02-10)
Место рождения:	п. Темп (Ртищевский район, Саратовская область, РСФСР, СССР)
Дата смерти:	15 июня 2009(2009-06-15) (70 лет)
Место смерти:	г.Алматы
Гражданство:	СССР СССР Казахстан Казахстан
Хоккейная школа:	«Темп» (Краснотурьинск)
Позиция:	полузащитник
Рост:	174
Вес:	68
Клуб(ы):	Труд (Краснотурьинск) 1958-1963 Уральский трубник (Первоуральск) 1963-1965 Динамо (Алма-Ата) 1965-1980
Звания:	Мастер спорта СССР международного класса

Яков Иванович Апельганец (10 февраля 1939 — 15 июня 2009) — мастер спорта СССР международного класса (хоккей с мячом), Заслуженный тренер Казахской ССР (хоккей на траве).

Биография

Я. И. Апельганец родился в 1939 году в Саратовской области. В 1950 году семья была подвергнута репрессивному переселению в Краснотурьинск Сведловской области. Здесь Яков начал играть в хоккей с мячом и хоккей на траве. Его тренером был Эдуард Айрих. К 17 годам Яков играл в основном составе «Труда».

1963—1965 годы Яков играет в Первоуральске в составе «Уральского трубника». Но когда Эдуард Айрих приглашает в состав вновь создаваемого клуба — «Динамо » (Алма-Ата) — Яков, не задумываясь, соглашается и переезжает в Казахстан.

15 сезонов проводит Апельганец в «Динамо», что является рекордом клуба. 416 игр — также рекорд клуба.

В 1971 году Я. Апельганец окончил Казахский государственный институт физической культуры. По завершении игровой карьеры Я. И. Апельганец перешёл на тренерскую работу. Начинал он в тренерском штабе «Динамо» как в хоккее на траве, так и с мячом. С 1982 по 1992 год Я. И. Апельганец работал тренером по хоккею на траве Республиканской школы высшего спортивного мастерства по зимним видам спорта, тренировал как юношей, так и девушек. С командой девушек выиграл первенство СССР. За этот успех в 1985 году был удостоен звания Заслуженного тренера Казахской ССР. С 1991 по 1995 год он был тренером алма-атинского «Динамо». Так же Апельганец играл в команде мастеров «Динамо».

Умер Яков Иванович Апельганец 15 июня 2009 года в Алма-Ате.

Достижения

хоккей с мячом

1 — Чемпион СССР — 1977
2 — Серебряный призёр чемпионата СССР — 1973, 1975, 1976, 1978, 1979
3 — Бронзовый призёр чемпионата СССР −1966, 1967, 1971, 1974

В список 22 лучших игроков сезона входил 6 раз — 1968, 1969, 1970, 1973, 1974, 1976

1 — Обладатель Кубка европейских чемпионов — 1978

хоккей на траве

1 — Чемпион СССР — 1972, 1973
2 — Серебряный призёр чемпионата СССР — 1970, 1971

Семья

• Сын — Юрий Апельганец — многократный чемпион СССР по хоккею на траве.
• Сноха — Валентина Апельганец — тренер сборной России по хоккею на траве, выступала за «Связист» (Алма-Ата)
• Дочь Елена Апельганец — игрок чемпионата Италии по хоккею на траве

Ссылки

• Черневич Г.Л., Школьников Е.А. Динамо. Энциклопедия. — М.: Терра Спорт, 2002. — 514 с. — ISBN 5-93127-157-0.
• [www.hkmayak.ru/club/gallery/130-apelganez Я.Апельганец] на сайте ХК «Маяк»
• [www.rusbandy.ru/news/186/ В Алма-Ате скончался Яков Апельганец]
• [www.caravan.kz/article/9375/print Древнего уважали все: и носуля, и маманя]

Отрывок, характеризующий Апельганец, Яков Иванович

Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
– Ничего, ваше благородие? – сказал он, вопросительно обращаясь к Тушину. – Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!
Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.