Баки, Джей Кларк
Поделись знанием:
Как бы счастлив был Ростов, ежели бы мог теперь умереть за своего царя!
– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.
В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.
На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
| Джей Кларк Баки | |
| Jay Clark Buckey | |
 Джей Кларк Баки (2008) | |
| Страна: | |
|---|---|
| Специальность: |
медик |
| Экспедиции: | |
| Время в космосе: |
15 суток, 21 час, 50 минут |
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Награды: |
|
Джей Кларк Баки (младший) (англ. Dr. Jay Clark Buckey, Jr. ) (6 июня 1956, Нью-Йорк) — американский медик, астронавт, политик.
Содержание
Образование
- 1973 год — окончил среднюю школу У. Треспера Кларка (англ. W. Tresper Clarke High School) в Вестбери, штат Нью-Йорк.
- 1977 год — получил степень бакалавра по электротехнике в Корнелльском университете (англ. Cornell University).
- 1981 год — получил звание доктора медицины от Корнуэллского университета
- 1981—1982 — интернатура Нью-Йоркского госпиталя Корнуэллского медицинского центра (англ. New-York Hospital-Cornell Medical Center) и окончательная врачебная стажировка в Медицинском центре Дартмут-Хичкок (англ. Dartmouth-Hitchcock Medical Center).
- 1982—1984 — обучение в Юго-западном медицинском центре Университета Техаса (англ. Southwestern Medical Center University of Texas) на стипендию НАСА по космической биологии.
Профессиональная деятельность
- с 1984 года по 1995 год — работа в Юго-западном медицинском центре Университета Техаса.
- с 1984 года — исследователь-инструктор кафедры медицины
- с 1986 года — ассистент профессора медицины
- в 1995 году — заместитель профессора медицины.
- 1995 год — в Медицинском центре Дартмут-Хичкок
- с 1996 года — заместитель профессора медицины Медицинской школы Дартмут (англ. Dartmouth Medical School).
- В настоящее время — профессор медицины Медицинской школы Дартмут
В 1987—1995 годах был врачом авиационной медицины 457-й эскадрильи тактических истребителей (англ. 457th Tactical Fighter Squadron) на базе авиации резерва ВМС США (англ. Naval Air Station Joint Reserve Base) в Форт-Уэрте, штат Техас
Космическая подготовка
- c 18 сентября 1989 года проходил медицинский осмотр и собеседование в космическом центре имени Джонсона в Хьюстоне в финальной стадии 13-го набора астронавтов НАСА.
- 6 декабря 1991 года — отобран в качестве кандидата в специалисты по полезной нагрузке для полёта с лабораторией Spacelab по программе SLS-2 (STS-58).
- 29 октября 1992 года — назначен дублёром специалиста по полезной нагрузке.
- с 3 декабря 1995 года — проходил медицинский осмотр и собеседование в космическом центре имени Джонсона в Хьюстоне в финальной стадии 16-го набора астронавтов НАСА.
- 4 апреля 1996 года — отобран в качестве кандидата в специалисты по полезной нагрузке для полёта по программе Neurolab, в мае начал подготовку к полёту.
- 28 апреля 1997 года — назначен основным специалистом по полезной нагрузке в экипаж миссии STS-90.
Космический полёт
С 17 апреля по 3 мая 1998 года совершил космический полёт в качестве специалиста по полезной нагрузке в экипаже шаттла «Колумбия» по программе миссии STS-90.
Основная полезная нагрузка миссии — лаборатория Neurolab. Основной эксперимент — адаптация сердечно-сосудистой системы к невесомости.
В полёте Баки выполнил 26 медицинских экспериментов по изучению воздействия микрогравитации на мозг и нервную деятельность человека, в которых в качестве объектов исследования выступали остальные члены экипажа.
Продолжительность полёта составила 15 суток 21 часов 49 минут 59 секунд.
Политическая деятельность
В 2008 году Джей Кларк Баки участвовал кандидатом от Демократической партии в выборах в Сенат США от штата Нью-Гемпшир. Основная идея программы — переход к новой энергетике, независимой от нефтепродуктов. Снял свою кандидатуру в пользу другого кандидата от демократов, Джин Шахин (англ. Jeanne Shaheen).
Научные и почётные звания
- Профессор медицины Медицинской школы Дартмут
Награды
- 1998 медаль NASA за космический полёт.
Напишите отзыв о статье "Баки, Джей Кларк"
Примечания
Ссылки
- [www.astronaut.ru/crossroad/380.htm Космическая энциклопедия]
- [www.buckey08.com/home.html Сайт выборной кампании-2008 (англ.)] (недоступная ссылка с 05-09-2013 (3886 дней) — история, копия)
Отрывок, характеризующий Баки, Джей Кларк
– Всех, господа (каждое слово слышалось Ростову, как звук с неба), благодарю от всей души.Как бы счастлив был Ростов, ежели бы мог теперь умереть за своего царя!
– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.
В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.
На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
