Безземельные крестьяне

Безземельные крестьяне — термин законодательства Российской империи, означающий, с одной стороны, тех крестьян, которые до освобождения их от крепостной зависимости ни сами, ни через семейства свои не участвовали в пользовании землею и до утверждения уставной грамоты заявили мировому посреднику о желании их уволиться из мирского общества, почему и не получили земли по актам земельного устройства; с другой же — тех, коим назначены были наделы мирской земли по уставным грамотам, а затем и по выкупным документам, несмотря на то, что во время составления уставных грамот, ни сами эти крестьяне, ни принадлежащие к одному с ними семейству родственники их не пользовались землей. Безземельные крестьяне, не желавшие воспользоваться правом на надел землей, после увольнения их из мирского общества должны были в течение шестимесячного срока со дня получения увольнительного свидетельства куда-либо приписаться установленным для того порядком. При этом были им представлены следующие льготы:

1. они могли приписаться без согласия общества ко всем городам (исключая столиц и привилегированных городов) на основании правил, установленных для людей, состоящих на так называемом рабочем окладе, то есть с обложением мещанским окладом с личной ответственностью в исправном платеже; а также к обществам государственных крестьян, не испрашивая согласия сих обществ, если при них имелись излишние земли, и, наконец, желая остаться приписанными к своей прежней волости, не были обязаны испрашивать на то согласие волостного схода и помещика;
2. они освобождались от казенных податей и земских повинностей на два года с времени приписки, а от рекрутства на три года. Если означенные крестьяне представят в подлежащую казенную палату просьбу о приписке до истечения шестимесячного срока со дня получения увольнительного свидетельства, то двухлетняя льгота от казенных податей и земских повинностей считалась им со времени их приписки, начиная со следующей после приписки половины года. В случае же, если безземельный крестьянин пропустит установленный для подачи просьб с приписке шестимесячный срок, то двухлетняя льгота от казенных податей и земских повинностей считалась ему уже не со времени действительной приписки, а начиная с следующего по истечении означенного срока полугодия, то есть если шестимесячный срок кончился в первой половине года, то с 1 июля того же года, а если во второй половине, то с 1 янв. следующего года. Те же из вышеозначенных безземельных крестьян, которые, получив увольнительные свидетельства, до 1 августа 1871 г. не приписались к какому-либо обществу или волости по своему избранию с соблюдением установленных для этого правил, причисляются после того к той волости, в состав которой входит то сельское общество, из которого они уволены.

Предоставленными безземельным крестьянам льготами пользуются те из крестьян малороссийских губерний (Черниговской, Полтавской и части Харьковской), которые, получив по уставной грамоте в надел участки земли без всяких усадебных построек, отказались от надела.

Безземельные крестьяне, получившие участки в составе наделов сельских обществ по уставным грамотам, а затем по выкупным документам, несмотря на то, что во время составления уставных грамот ни сами они, ни принадлежащие к одному с ними семейству родственники их не пользовались землей, имеют право отказываться от земельных наделов и выходить из общества крестьян-собственников без взноса за таковые наделы каких-либо платежей с обязанностью, однако, подчиниться общим условиям увольнения из общества. Правительствующим Сенатом разъяснено, что вышеизложенное право обусловливается отсутствием не номинального пользования землей, а фактического, то есть извлечения выгод из земли посредством ли ведения крестьянского хозяйства с обработкой земли или же другим способом. Разрешать подобные выходы из общества с отказом от надела предоставлено местным губернским по крестьянским делам присутствиям без представления о том министру финансов. Наделы увольняемых таким образом безземельных крестьян предоставляются с обязательством взноса причитающихся за наделы выкупных платежей прежде всего обществам, в которых числятся увольняемые крестьяне, а при нежелании последних — смежным с ними обществам. В случае отказа тех и других от принятия этих наделов следующие за них выкупные платежи слагаются с подлежащего общества, наделы же увольняемых крестьян продаются с публичных торгов особым порядком, указанным в Положении о выкупе (статьи 135—138).

Наделы увольняемых крестьян могут также быть оставлены за владельцем земель, оставшихся за наделом крестьян того общества, к которому принадлежат безземельные увольняемые крестьяне, если владелец заявит об этом своем желании производящему торги учреждению не позже как за три дня до открытия торгов с представлением вместе с тем тому же учреждению или в местное казначейство суммы, равной причитающейся на эти наделы выкупной ссуде. В случае приобретения с торгов означенных участков лицами, посторонними для того общества, среди земли которого участки эти расположены, относительно выдела их по возможности к одному месту, по усмотрению самого упомянутого общества применяются те общие правила, которые установлены для единовременного выкупа отдельными крестьянами находящихся в их пользовании по разверстке общества наделов.

См. также

• Крестьяне
• Об отдаче под надзор общества наказанных или опороченных по суду безземельных крестьян, не приписанных почему-либо ни к каким обществам.
• Бобыли — безземельные крестьяне западных губерний.
• Тептяри — безземельные крестьяне Оренбургской, Самарской, Вятской и Пермской губерний.
• Движение безземельных крестьян (Бразилия)

Источники

• При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Безземельные крестьяне

Ей казалось, что то тяжелое, равномерно ударяя, стучит во все стены избы: это билось ее замиравшее от страха, от ужаса и любви разрывающееся сердце.
Она отворила дверь, перешагнула порог и ступила на сырую, холодную землю сеней. Обхвативший холод освежил ее. Она ощупала босой ногой спящего человека, перешагнула через него и отворила дверь в избу, где лежал князь Андрей. В избе этой было темно. В заднем углу у кровати, на которой лежало что то, на лавке стояла нагоревшая большим грибом сальная свечка.
Наташа с утра еще, когда ей сказали про рану и присутствие князя Андрея, решила, что она должна видеть его. Она не знала, для чего это должно было, но она знала, что свидание будет мучительно, и тем более она была убеждена, что оно было необходимо.
Весь день она жила только надеждой того, что ночью она уввдит его. Но теперь, когда наступила эта минута, на нее нашел ужас того, что она увидит. Как он был изуродован? Что оставалось от него? Такой ли он был, какой был этот неумолкавший стон адъютанта? Да, он был такой. Он был в ее воображении олицетворение этого ужасного стона. Когда она увидала неясную массу в углу и приняла его поднятые под одеялом колени за его плечи, она представила себе какое то ужасное тело и в ужасе остановилась. Но непреодолимая сила влекла ее вперед. Она осторожно ступила один шаг, другой и очутилась на середине небольшой загроможденной избы. В избе под образами лежал на лавках другой человек (это был Тимохин), и на полу лежали еще два какие то человека (это были доктор и камердинер).
Камердинер приподнялся и прошептал что то. Тимохин, страдая от боли в раненой ноге, не спал и во все глаза смотрел на странное явление девушки в бедой рубашке, кофте и вечном чепчике. Сонные и испуганные слова камердинера; «Чего вам, зачем?» – только заставили скорее Наташу подойти и тому, что лежало в углу. Как ни страшно, ни непохоже на человеческое было это тело, она должна была его видеть. Она миновала камердинера: нагоревший гриб свечки свалился, и она ясно увидала лежащего с выпростанными руками на одеяле князя Андрея, такого, каким она его всегда видела.
Он был таков же, как всегда; но воспаленный цвет его лица, блестящие глаза, устремленные восторженно на нее, а в особенности нежная детская шея, выступавшая из отложенного воротника рубашки, давали ему особый, невинный, ребяческий вид, которого, однако, она никогда не видала в князе Андрее. Она подошла к нему и быстрым, гибким, молодым движением стала на колени.
Он улыбнулся и протянул ей руку.


Для князя Андрея прошло семь дней с того времени, как он очнулся на перевязочном пункте Бородинского поля. Все это время он находился почти в постояниом беспамятстве. Горячечное состояние и воспаление кишок, которые были повреждены, по мнению доктора, ехавшего с раненым, должны были унести его. Но на седьмой день он с удовольствием съел ломоть хлеба с чаем, и доктор заметил, что общий жар уменьшился. Князь Андрей поутру пришел в сознание. Первую ночь после выезда из Москвы было довольно тепло, и князь Андрей был оставлен для ночлега в коляске; но в Мытищах раненый сам потребовал, чтобы его вынесли и чтобы ему дали чаю. Боль, причиненная ему переноской в избу, заставила князя Андрея громко стонать и потерять опять сознание. Когда его уложили на походной кровати, он долго лежал с закрытыми глазами без движения. Потом он открыл их и тихо прошептал: «Что же чаю?» Памятливость эта к мелким подробностям жизни поразила доктора. Он пощупал пульс и, к удивлению и неудовольствию своему, заметил, что пульс был лучше. К неудовольствию своему это заметил доктор потому, что он по опыту своему был убежден, что жить князь Андрей не может и что ежели он не умрет теперь, то он только с большими страданиями умрет несколько времени после. С князем Андреем везли присоединившегося к ним в Москве майора его полка Тимохина с красным носиком, раненного в ногу в том же Бородинском сражении. При них ехал доктор, камердинер князя, его кучер и два денщика.
Князю Андрею дали чаю. Он жадно пил, лихорадочными глазами глядя вперед себя на дверь, как бы стараясь что то понять и припомнить.
– Не хочу больше. Тимохин тут? – спросил он. Тимохин подполз к нему по лавке.
– Я здесь, ваше сиятельство.
– Как рана?
– Моя то с? Ничего. Вот вы то? – Князь Андрей опять задумался, как будто припоминая что то.
– Нельзя ли достать книгу? – сказал он.
– Какую книгу?
– Евангелие! У меня нет.
Доктор обещался достать и стал расспрашивать князя о том, что он чувствует. Князь Андрей неохотно, но разумно отвечал на все вопросы доктора и потом сказал, что ему надо бы подложить валик, а то неловко и очень больно. Доктор и камердинер подняли шинель, которою он был накрыт, и, морщась от тяжкого запаха гнилого мяса, распространявшегося от раны, стали рассматривать это страшное место. Доктор чем то очень остался недоволен, что то иначе переделал, перевернул раненого так, что тот опять застонал и от боли во время поворачивания опять потерял сознание и стал бредить. Он все говорил о том, чтобы ему достали поскорее эту книгу и подложили бы ее туда.
– И что это вам стоит! – говорил он. – У меня ее нет, – достаньте, пожалуйста, подложите на минуточку, – говорил он жалким голосом.
Доктор вышел в сени, чтобы умыть руки.
– Ах, бессовестные, право, – говорил доктор камердинеру, лившему ему воду на руки. – Только на минуту не досмотрел. Ведь вы его прямо на рану положили. Ведь это такая боль, что я удивляюсь, как он терпит.
– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.