Бекман, Эрнст Отто
| Эрнст Отто Бекман | |
| Известен как: | |
|---|---|
Эрнст Отто Бекман (нем. Ernst Otto Beckmann; 4 июля 1853, Золинген — 13 июля 1923, Берлин) — немецкий химик.
Содержание
Биография
Изучал химию и фармацию в Лейпцигском университете (1875—1878). В 1879—1883 годах работал в Брауншвейгском техническом университете. С 1883 года приват-доцент, с 1890 года — экстраординарный профессор в Лейпцигском университете. В 1891 году профессор Гисенского, а в 1892—1897 годах — Эрлангенского университетов. С 1897 года ординарный профессор и директор лаборатории прикладной химии в Лейпцигском университете, с 1912 года директор Института прикладной и фармацевтической химии кайзера Вильгельма в Берлине.
Научная работа
Важнейшие работы посвящены органической и физической химии. Изучал строение оксимов; в 1886 году открыл перегруппировку оксимов в амиды под действием кислых агентов (перегруппировка Бекмана)[1]. В 1888—1889 годах разработал криоскопический (по понижению температуры замерзания) и эбулиоскопический (по повышению температуры кипения) методы определения молекулярных масс растворённых веществ. Изобрёл дифференциальный термометр, позволяющий точно определять температуры вблизи точек замерзания или кипения (термометр Бекмана)[2].
Напишите отзыв о статье "Бекман, Эрнст Отто"
Примечания
- ↑ Beckmann E. Zur Kenntniss der Isonitrosoverbindungen // Berichte der Deutschen Chemischen Gesellschaft. 1886. B. 19. S. 988—993. [onlinelibrary.wiley.com/doi/10.1002/cber.188601901222/abstract;jsessionid=F898C28B4F8F7D1B28F11B715FA236C9.d01t02]
- ↑ Beckmann E. Modifikation des Thermometers für die bestimmung von Molekulargewichten und kleinen Temperatur differenzen // Zeitschrift für physikalische Chemie. 1905. B. 51. S. 329—343.
Литература
- Волков В. А., Вонский Е. В., Кузнецова Г. И. Выдающиеся химики мира. — М.: ВШ, 1991. 656 с.
Отрывок, характеризующий Бекман, Эрнст Отто
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
