Бениш, Карл
| Карл Бениш | |
 | |
| Родоначальник бейсджампинга | |
|---|---|
| Род деятельности: | |
| Дата рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Карл Бениш (англ. Carl Boenish; 3 апреля 1941 — 7 июля 1984) — воздушный видеооператор, родоначальник бейсджампинга. Был редактором журнала, посвящённого бейсджампингу и безопасности в этом виде спорта.
Первый бэйс-прыжок был совершен им 8 августа 1978 года вместе с тремя единомышленниками со скалы Эль-Капитан[1].
Карл был воздушным оператором в художественном фильме Мотыльки на ветру 1969 года.
Погиб при выполнении прыжка со Стены Троллей в Норвегии.
Смерть
Карл делал прыжок с пика «Замок» Стены Троллей в Норвегии, за день до этого он совершил успешный прыжок с пика «Епископ» установив новый рекорд высоты бейсджампа. По пересказу С. Э. Габриэльсеном рассказа спутников Бениша, перед самым прыжком он сделал шаг назад и спросил своих друзей «Вы знаете Библию, ребята?». Они ответили: «Конечно, знаем». «Вы знаете историю о том, как дьявол поднимает Иисуса высоко на крышу храма и подбивает его спрыгнуть вниз, говоря о том, что ангелы его спасут?» — спросил Бениш. Да, они знали эту историю. Карл, похлопал свой парашют и сказал: «Мне не нужны никакие ангелы». Потом повернулся, сделал два шага в сторону обрыва, и на третьем он споткнулся. Едва оттолкнувшись от скалы, при отсутствии потока, он сразу выбросил вытяжной парашют, который затем медленно вытянул и главный. Половина секций парашюта не наполнилась, из-за чего его резко развернуло и ударило о стену. Какой-то миг под парашютом не было нагрузки, и он сложился полностью, а Карл покатился вниз по скале, в обмотавшем его парашюте, на скорости под 200 км/ч. От удара о землю после 1.5 км падения, плотно окутанное тело Карла отскочило на 10 метров вверх, как баскетбольный мячик.
Друзья Карла засветили пленку с записью прыжка, чтобы она никогда не была опубликована.[2].
Напишите отзыв о статье "Бениш, Карл"
Примечания
|
Это заготовка статьи о человеке из США. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Бениш, Карл
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.
– Было бы другое, ежели бы ваша светлость не сказали мне, что вы не сдадите Москвы, не давши еще сражения: всего этого не было бы! – сказал он.
Кутузов глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что то особенное, написанное в эту минуту на лице говорившего с ним человека. Растопчин, смутившись, замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с лица Растопчина, тихо проговорил:
– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.
В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
