Берзек Мехмет Зеки-паша

Берзек Мехмет Зеки-паша — военный и государственный деятель Османской империи и Турецкой республики. По национальности — убых.

Биография

Представитель княжеского рода Берзеки. Родился в исторической Убыхии. В 1864 году закончил военное училище в Стамбуле.

Служил в османской армии и особо отличился во время Русско-турецкой войны 1877—1878 гг. За свои успехи на военной службе ему было присвоено звание маршала.

Известен еще и тем, что внедрил в Османской армии систему казачьего войска России. Так, в Восточной Анатолии им были созданы так называемые кавалерийские полки «Хамидие», полностью вооруженные и экипированные по-черкесски, тем самым он помог найти место службы многим разбросанным по Османской империи черкесским эмигрантам.

За мужество в боях под Кутуламара в Ираке в 1927 году получил высшую награду Турецкой Республики — медаль Независимости. В 1950—1954 годах был депутатом в меджлис от города Кайсери.

Его опубликованные труды: «История Кавказа» (Стамбул, 1958), «Путь освобождения» (Стамбул, 1960) и др.

Ссылки

• [circas.ru/index.php?newsid=1293 Берзек Мехмет Зеки-паша]

Отрывок, характеризующий Берзек Мехмет Зеки-паша

На четвертый день пожары начались на Зубовском валу.
Пьера с тринадцатью другими отвели на Крымский Брод, в каретный сарай купеческого дома. Проходя по улицам, Пьер задыхался от дыма, который, казалось, стоял над всем городом. С разных сторон виднелись пожары. Пьер тогда еще не понимал значения сожженной Москвы и с ужасом смотрел на эти пожары.
В каретном сарае одного дома у Крымского Брода Пьер пробыл еще четыре дня и во время этих дней из разговора французских солдат узнал, что все содержащиеся здесь ожидали с каждым днем решения маршала. Какого маршала, Пьер не мог узнать от солдат. Для солдата, очевидно, маршал представлялся высшим и несколько таинственным звеном власти.
Эти первые дни, до 8 го сентября, – дня, в который пленных повели на вторичный допрос, были самые тяжелые для Пьера.

Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.