Товар Гиффена
Товар Гиффена — товар, потребление которого увеличивается при повышении цены. Обычно это связано с тем, что эффект замещения от изменения цены перевешивается действием эффекта дохода. При соблюдении прочих равных условий (особенно, стабильного уровня дохода) потребление товаров Гиффена отражает положительный наклон кривой спроса.
Для большинства товаров при повышении цены снижается потребление: при повышении цен на мясо население покупает меньше мяса, заменяя его, например, рыбой, грибами и т. д. У товара Гиффена всё наоборот — при повышении цен на картофель люди начинают покупать больше картофеля, но меньше, например, макарон.
Все товары Гиффена — малоценные товары, которые занимают в потребительском бюджете значительное место и для которых отсутствует равнозначный товар-заменитель. Ценных товаров Гиффена не бывает. Так, например, товарами Гиффена в России являются чай, хлеб и некоторые другие, а в Китае — рис и макароны[1]. Повышение спроса при росте цены для дорогих предметов роскоши описывает эффект Веблена.
«Парадокс Гиффена»: при повышении цен на определённые виды товара (в основном товары первой необходимости) их потребление повышается за счёт экономии на других товарах.
Содержание
Математические модели
Существуют несколько математических моделей, объясняющих существование товаров Гиффена.
Задан доход потребителя <math>S</math>. При ценах на товары <math>p_1, \, p_2, \, ..., \, p_n</math> потребитель выбирает потребление <math>c_1, \, c_2, \, ..., \, c_n</math> в соответствии с какими-то критериями. Если у какого-то товара <math>i</math> при заданных <math>S, \, p_1...p_n</math> будет <math>\frac {\partial c_i} {\partial p_i} > 0</math>, этот товар и будет товаром Гиффена.
Максимизация функции полезности
Потребление <math>\vec c</math> выбирается таким, чтобы оно максимизировало функцию полезности <math>\Phi(\vec c) \rightarrow \max</math>.
Модель потребителя, связанная с максимизацией функции пользы, не отрицает существования товаров Гиффена, накладывая единственное ограничение — все они малоценные: <math>\frac {\partial c_i} {\partial S} < 0</math>. Однако и причины появления товаров Гиффена остаются за кадром — для этого применяются более конкретные модели.
Калории и вкус
Считаем, что человек ест макароны и мясо. 1 калория макарон дешевле, чем 1 калория мяса. По иерархии потребностей человек сначала удовлетворяет потребность в калориях, а если это возможно, максимизирует вкус[1].
Пусть доход человека — <math>S</math>, а потребность в калориях — <math>C</math>. Если он будет есть меньше <math>C</math>, он будет недоедать и не сможет выполнять свою работу. Стоимость одной калории макарон <math>p_1</math>, мяса <math>p_2 > p_1</math>. При соотношении макарон и мяса <math>a^0_1 : a^0_2</math> (<math>a^0_1+a^0_2=1</math>) достигается лучший вкус.
Тогда возможны три случая:
- <math>C \cdot ( p_1 \cdot a^0_1 + p_2 \cdot a^0_2 ) < S</math>. В этом случае человек за свой доход способен не только прокормить себя, но и обеспечить наилучший вкус, который только можно получить макаронами и мясом;
- <math>C \cdot p_1 \geqslant S</math>. В этом случае человек живёт впроголодь и на свои деньги не способен прокормиться даже макаронами;
- <math>C \cdot p_1 < S \leqslant C \cdot ( p_1 \cdot a^0_1 + p_2 \cdot a^0_2 )</math>. В этом случае при росте цены на макароны потребитель покупает меньше мяса, но больше макарон, а макароны становятся товаром Гиффена.
Человек стремится получить наилучший доступный ему вкус, смешивая мясо и макароны в пропорции <math>a_1 : a_2</math>. <math>S = C \cdot ( p_1 \cdot a_1 + p_2 \cdot a_2 ) = C \cdot ( p_1 \cdot a_1 + p_2 \cdot ( 1 - a_1 ) ) = C \cdot p_2 - C a_1 (p_2 - p1)</math> Отсюда находим <math>a_1</math>: <math>a_1 = ( C \cdot p_2 - S ) / ( p_2 - p_1 )</math>. Дифференциируя по <math>p_1</math>, получаем: <math> da_1 / dp_1 = ( C \cdot p_2 - S ) / ( p_2 - p_1 )^2</math>. Производная <math> da_1 / dp_1 </math> больше нуля, то есть зависимость <math>a_1</math> от <math>p_1</math> возрастает: при повышении цены на макароны <math>p_1</math> растет их доля в рационе <math>a_1</math>.
Сходные явления
Положительный коэффициент эластичности спроса на тот или иной товар может быть связан не только с «моделью идеального потребителя», но и с массовой психологией. Например:
- товары первой необходимости в условиях нестабильности в стране. То есть, когда цены на спички идут вверх, народ бросается их покупать, опасаясь, что цены взлетят совсем до небес, или спички вообще пропадут с прилавков;
- положительная эластичность спроса на предметы роскоши. В идеальном случае при появлении на рынке дешёвых духов потребитель будет чаще пользоваться ими. В реальности их, скорее всего, брать не будут — опасаются, что подделка. В данном случае духи являются ценным товаром, но ведут себя как товар Гиффена. Подобные товары выделены в отдельную категорию — товары Веблена.
Примеры
Картофельный голод
Сам Гиффен обнаружил парадокс Гиффена на примере голода в Ирландии 1845—1849. Картофель был основным продуктом питания в Ирландии, и хотя, из-за неурожая цены на картофель непомерно возросли, его потребление повысилось.
Хотя это хрестоматийный пример, многие экономисты[1] ставят его под сомнение.
Нам нужно либо найти другой пример кривой спроса с положительным наклоном, либо упрятать обсуждения подальше в сноски.
Джордж Стиглер, 1947.
Оригинальный текст (англ.)We shall have to find a new example of the positively sloping demand curve, or push our discussion of it deeper into footnotes.
George Stigler, 1947.
Рис, чечевица и макароны
Исследование цен[1] показало, что рис и макароны в Китае являются товарами Гиффена.
Повышение цен на бензин
Существует неподтверждённое предположение[2] о том, что в США в условиях повышения цен на бензин тот действует как товар Гиффена — потребление бензина повышается, но снижаются затраты на различные меры экономии топлива (покупка дизельной машины, частый автосервис и т. д.). Это напрямую связано с высокой степенью автомобилизации в США.
Кредиты
Если считать кредиты услугой (хотя многие банки называют свои услуги «кредитными продуктами»), то и в этом случае наблюдается положительная зависимость, поскольку при повышении цены (процентной ставки по кредиту) происходит увеличение доли расходов на обслуживание кредита за счёт сокращения других расходов.
Критика понятия «товар Гиффена»
Английский экономист Роберт Гиффен (1837—1910) был журналистом и статистиком, государственным служащим, а не теоретиком. Возвышению Гиффена способствовал Альфред Маршалл, который в 1895 году связал имя Гиффена с указанным повторяющимся экономическим явлением. Ныне к сложным реалиям товаров-благ Гиффена у экономистов усиливается негативное отношение, так как есть подозрения в излишней надуманности данного понятия.
Обычно товары Гиффена обнаруживаются в условиях нестабильности (кризисные угрозы, нестабильные доходы, резкие институциональные изменения и т. п.). Но надёжное исследование требует изучения «прочих равных условий», что осуществляется далеко не всегда.
См. также
Напишите отзыв о статье "Товар Гиффена"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 Jensen R., Miller N. «[ksgnotes1.harvard.edu/Research/wpaper.nsf/d745629e080d1fe88525698900714934/78c3bca11c63ab5a85257305004fc943/$FILE/Giffen%20Behavior%20Jensen%20Miller%202007-06-23.pdf Giffen behavior. Theory and evidence]» (англ.).
- ↑ Abramsky S. «[www.thenation.com/doc/20051017/abramsky Running on fumes]» (англ.).
| ||||||||||||||||||||||||||||||
|
||||||
Отрывок, характеризующий Товар Гиффена
– И это последнее мое слово, знай, последнее… – кончил князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое решение.Князь Андрей ясно видел, что старик надеялся, что чувство его или его будущей невесты не выдержит испытания года, или что он сам, старый князь, умрет к этому времени, и решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год.
Через три недели после своего последнего вечера у Ростовых, князь Андрей вернулся в Петербург.
На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.
Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.
Однажды она пришла к графине, хотела что то сказать ей, и вдруг заплакала. Слезы ее были слезы обиженного ребенка, который сам не знает, за что он наказан.
Графиня стала успокоивать Наташу. Наташа, вслушивавшаяся сначала в слова матери, вдруг прервала ее:
– Перестаньте, мама, я и не думаю, и не хочу думать! Так, поездил и перестал, и перестал…
Голос ее задрожал, она чуть не заплакала, но оправилась и спокойно продолжала: – И совсем я не хочу выходить замуж. И я его боюсь; я теперь совсем, совсем, успокоилась…
На другой день после этого разговора Наташа надела то старое платье, которое было ей особенно известно за доставляемую им по утрам веселость, и с утра начала тот свой прежний образ жизни, от которого она отстала после бала. Она, напившись чаю, пошла в залу, которую она особенно любила за сильный резонанс, и начала петь свои солфеджи (упражнения пения). Окончив первый урок, она остановилась на середине залы и повторила одну музыкальную фразу, особенно понравившуюся ей. Она прислушалась радостно к той (как будто неожиданной для нее) прелести, с которой эти звуки переливаясь наполнили всю пустоту залы и медленно замерли, и ей вдруг стало весело. «Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед ходить по зале, ступая не простыми шагами по звонкому паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванью носка. Проходя мимо зеркала, она заглянула в него. – «Вот она я!» как будто говорило выражение ее лица при виде себя. – «Ну, и хорошо. И никого мне не нужно».
Лакей хотел войти, чтобы убрать что то в зале, но она не пустила его, опять затворив за ним дверь, и продолжала свою прогулку. Она возвратилась в это утро опять к своему любимому состоянию любви к себе и восхищения перед собою. – «Что за прелесть эта Наташа!» сказала она опять про себя словами какого то третьего, собирательного, мужского лица. – «Хороша, голос, молода, и никому она не мешает, оставьте только ее в покое». Но сколько бы ни оставляли ее в покое, она уже не могла быть покойна и тотчас же почувствовала это.
В передней отворилась дверь подъезда, кто то спросил: дома ли? и послышались чьи то шаги. Наташа смотрелась в зеркало, но она не видала себя. Она слушала звуки в передней. Когда она увидала себя, лицо ее было бледно. Это был он. Она это верно знала, хотя чуть слышала звук его голоса из затворенных дверей.
Наташа, бледная и испуганная, вбежала в гостиную.
– Мама, Болконский приехал! – сказала она. – Мама, это ужасно, это несносно! – Я не хочу… мучиться! Что же мне делать?…
Еще графиня не успела ответить ей, как князь Андрей с тревожным и серьезным лицом вошел в гостиную. Как только он увидал Наташу, лицо его просияло. Он поцеловал руку графини и Наташи и сел подле дивана.
– Давно уже мы не имели удовольствия… – начала было графиня, но князь Андрей перебил ее, отвечая на ее вопрос и очевидно торопясь сказать то, что ему было нужно.
– Я не был у вас всё это время, потому что был у отца: мне нужно было переговорить с ним о весьма важном деле. Я вчера ночью только вернулся, – сказал он, взглянув на Наташу. – Мне нужно переговорить с вами, графиня, – прибавил он после минутного молчания.
Графиня, тяжело вздохнув, опустила глаза.
– Я к вашим услугам, – проговорила она.
Наташа знала, что ей надо уйти, но она не могла этого сделать: что то сжимало ей горло, и она неучтиво, прямо, открытыми глазами смотрела на князя Андрея.
«Сейчас? Сию минуту!… Нет, это не может быть!» думала она.
Он опять взглянул на нее, и этот взгляд убедил ее в том, что она не ошиблась. – Да, сейчас, сию минуту решалась ее судьба.
– Поди, Наташа, я позову тебя, – сказала графиня шопотом.
Наташа испуганными, умоляющими глазами взглянула на князя Андрея и на мать, и вышла.
– Я приехал, графиня, просить руки вашей дочери, – сказал князь Андрей. Лицо графини вспыхнуло, но она ничего не сказала.
– Ваше предложение… – степенно начала графиня. – Он молчал, глядя ей в глаза. – Ваше предложение… (она сконфузилась) нам приятно, и… я принимаю ваше предложение, я рада. И муж мой… я надеюсь… но от нее самой будет зависеть…
– Я скажу ей тогда, когда буду иметь ваше согласие… даете ли вы мне его? – сказал князь Андрей.
– Да, – сказала графиня и протянула ему руку и с смешанным чувством отчужденности и нежности прижалась губами к его лбу, когда он наклонился над ее рукой. Она желала любить его, как сына; но чувствовала, что он был чужой и страшный для нее человек. – Я уверена, что мой муж будет согласен, – сказала графиня, – но ваш батюшка…
– Мой отец, которому я сообщил свои планы, непременным условием согласия положил то, чтобы свадьба была не раньше года. И это то я хотел сообщить вам, – сказал князь Андрей.
– Правда, что Наташа еще молода, но так долго.
– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
