Благово (дворянский род)
Поделись знанием:
«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! – говорил он сам с собою. – Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил. Он попробовал себе представить, что бы было, если б он был свободен. Каким образом он сделал бы ей предложение и она стала бы его женою? Нет, он не мог себе представить этого. Ему делалось жутко, и никакие ясные образы не представлялись ему. С Соней он давно уже составил себе будущую картину, и все это было просто и ясно, именно потому, что все это было выдумано, и он знал все, что было в Соне; но с княжной Марьей нельзя было себе представить будущей жизни, потому что он не понимал ее, а только любил.
Мечтания о Соне имели в себе что то веселое, игрушечное. Но думать о княжне Марье всегда было трудно и немного страшно.
«Как она молилась! – вспомнил он. – Видно было, что вся душа ее была в молитве. Да, это та молитва, которая сдвигает горы, и я уверен, что молитва ее будет исполнена. Отчего я не молюсь о том, что мне нужно? – вспомнил он. – Что мне нужно? Свободы, развязки с Соней. Она правду говорила, – вспомнил он слова губернаторши, – кроме несчастья, ничего не будет из того, что я женюсь на ней. Путаница, горе maman… дела… путаница, страшная путаница! Да я и не люблю ее. Да, не так люблю, как надо. Боже мой! выведи меня из этого ужасного, безвыходного положения! – начал он вдруг молиться. – Да, молитва сдвинет гору, но надо верить и не так молиться, как мы детьми молились с Наташей о том, чтобы снег сделался сахаром, и выбегали на двор пробовать, делается ли из снегу сахар. Нет, но я не о пустяках молюсь теперь», – сказал он, ставя в угол трубку и, сложив руки, становясь перед образом. И, умиленный воспоминанием о княжне Марье, он начал молиться так, как он давно не молился. Слезы у него были на глазах и в горле, когда в дверь вошел Лаврушка с какими то бумагами.
| Благово | |
| | |
| Губернии, в РК которых внесён род: |
Московская, Тверская |
|---|---|
| Часть родословной книги: |
VI |
Эта статья — о дворянском роде. О носителях фамилии см. Благово.
Благово (писались также Благовы и Благие) — дворянский род.
Сведения о них делаются известными с Елизария Шемякича, который упоминается в 1572 г. на свадьбе короля ливонского Магнуса с княжной Марией Владимировной Старицкой. В 1580 г. он ездил в Польшу с дипломатическим поручением. Иван Осипович упоминается на свадьбе Иоанна Грозного с Марией Фёдоровной Нагой в 1581 г.
Борис Петрович был послом в Царьграде в 1584 и 1585 гг.[1]. Афанасий Иванович служил воеводой в Березове в 1594 г. Пётр Владимирович старший два раза ездил в Польшу дворянином при посольстве: в 1589 и 1601 гг. Пётр Владимирович находился при датском принце Густаве в 1602 г.
Иван Владимирович и Иван Степанович находились воеводами: первый — в Сургуте в 1599 г. и с 1608 по 1611 г., а второй — в Рязани в 1629 г. Благовы или Благово служили в XVII в. стольниками, дворянами московскими и стряпчими. Афанасий Фёдорович был патриаршим стольником; Василий Алексеевич — стольником царицы Натальи Кириловны, Пётр Васильевич — стольником царицы Прасковьи Фёдоровны.
Два последних — Василий Алексеевич и Пётр Васильевич, а также Константин и Андрей Григорьевичи из числа семи Благовых, владевших населенными имениями в 1699 г., — были стольниками Петра Великого.
- Архимандрит Пимен (1827—1897) — архимандрит Русской православной церкви, настоятель Русской посольской церкви в Риме.
- Благово, Владимир Фёдорович — Георгиевский кавалер; подполковник; № 8496; 26 ноября 1850.
- Благово, Константин Петрович — Георгиевский кавалер; капитан; 1 сентября 1915.
- Благово, Никита Владимирович (род. 1932) — инженер-электрик, мастер спорта СССР по туризму, генеалог, заведующий музеем истории школы Карла Мая.
- Благой, Дмитрий Дмитриевич (1893—1984) — русский советский литературовед.
- Благой, Дмитрий Дмитриевич (1930—1986) — советский пианист, педагог, композитор, музыковед, общественный деятель, поэт.
Напишите отзыв о статье "Благово (дворянский род)"
Примечания
- ↑ Благово и его посольство // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Литература
- Долгоруков П. В. Российская родословная книга. — СПб.: Тип. 3 Отд. Собств. Е. И. В. Канцелярии, 1857. — Т. 4. — С. 297.
- Благово // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- Благово // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
- Рассказы бабушки и воспоминаний пяти поколений, записанные и собранные её внуком Д.Благово. — Л.: Наука, 1989. — 472 с. — (Литературные памятники). — 100 000 экз. — ISBN 5-02-027938-2.
- Благово Н. В. Школа на Васильевском острове. Историческая хроника. Приложения. — СПб.: Наука, 2009. — 336 с. — ISBN 978-5-02-025333-9.
- Благово Н. В. [www.petergen.com/publ/blagovo.shtml Шесть столетий рода Благово]. — СПб.: ВИРД, 2007. — 208 с. — (Свод поколенных росписей, вып. 6). — ISBN 5-94030-075-8.
Отрывок, характеризующий Благово (дворянский род)
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! – говорил он сам с собою. – Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил. Он попробовал себе представить, что бы было, если б он был свободен. Каким образом он сделал бы ей предложение и она стала бы его женою? Нет, он не мог себе представить этого. Ему делалось жутко, и никакие ясные образы не представлялись ему. С Соней он давно уже составил себе будущую картину, и все это было просто и ясно, именно потому, что все это было выдумано, и он знал все, что было в Соне; но с княжной Марьей нельзя было себе представить будущей жизни, потому что он не понимал ее, а только любил.
Мечтания о Соне имели в себе что то веселое, игрушечное. Но думать о княжне Марье всегда было трудно и немного страшно.
«Как она молилась! – вспомнил он. – Видно было, что вся душа ее была в молитве. Да, это та молитва, которая сдвигает горы, и я уверен, что молитва ее будет исполнена. Отчего я не молюсь о том, что мне нужно? – вспомнил он. – Что мне нужно? Свободы, развязки с Соней. Она правду говорила, – вспомнил он слова губернаторши, – кроме несчастья, ничего не будет из того, что я женюсь на ней. Путаница, горе maman… дела… путаница, страшная путаница! Да я и не люблю ее. Да, не так люблю, как надо. Боже мой! выведи меня из этого ужасного, безвыходного положения! – начал он вдруг молиться. – Да, молитва сдвинет гору, но надо верить и не так молиться, как мы детьми молились с Наташей о том, чтобы снег сделался сахаром, и выбегали на двор пробовать, делается ли из снегу сахар. Нет, но я не о пустяках молюсь теперь», – сказал он, ставя в угол трубку и, сложив руки, становясь перед образом. И, умиленный воспоминанием о княжне Марье, он начал молиться так, как он давно не молился. Слезы у него были на глазах и в горле, когда в дверь вошел Лаврушка с какими то бумагами.
