Богадельня братьев Боевых
| Комплекс зданий | |
Богадельня братьев Боевых
| |
 Здание богадельни в 2008 году | |
| Страна | Россия |
| Местоположение | Москва, ул. Стромынка, д. 10, стр. 1 |
| Архитектор | А. Л. Обер |
| Статус |  Объект культурного наследия города Москвы № 19660492
|
 Богадельня братьев Боевых на Викискладе
| |
Богадельня братьев Боевых — комплекс зданий в Москве по адресу улица Стромынка, дом 10, строение 1. Выявленный объект культурного наследия[1].
История
Во второй половине XIX — начале XX веков в районе Сокольников часто строились социальные учреждения — больницы, богадельни и приюты. Деньги на большую их часть выделяли состоятельные благотворители, к которым относились и братья Боевы. Основную долю средств на строительство богадельни на выделенном городскими властями участке Сокольничьего поля внёс купец 1-й гильдии, потомственный почётный гражданин Николай Иванович Боев. Напротив владения располагалась недавно возведённая Бахрушинская больница, а граничащие с участком две небольшие улицы получили названия в честь благотворителей 1-я и 2-я Боевская[2].
Проект комплекса богадельни выполнил архитектор А. Л. Обер, он решён в формах эклектики с использованием элементов русско-византийского стиля. Стоящее вдоль улицы чуть в глубине участка вытянутое главное здание богадельни выстроено в два этажа и симметрично в плане. Над ним возвышается купол домовой церкви Николая Чудотворца (которого Н. И. Боев считал своим небесным покровителем), в церкви устроены приделы в честь Св. Петра и Св. Елизаветы. Согласно изначальному плану домовая церковь была рассчитана только на жильцов богадельни, однако затем Боев решил сделать её доступной для всех желающих, в результате вместимость церкви была увеличена до ста человек. Храм был богато отделан изнутри, иконостас был выполнен из мрамора. Согласно завещанию Боев был похоронен внутри церкви. Справа и слева от главного здания богадельни были возведены два жилых дома с бесплатными квартирами для бедных семей, чуть позже к богадельне добавилось здание начального училища[2].
Богадельня была предназначена для призрения «бедных лиц обоего пола, неспособных к труду». Средства на содержание богадельни также выделил Н. И. Боев, а заведовало учреждением Московское городское управление. С приходом советской власти богадельня была закрыта, а в её здании разместилась туберкулёзная больница, Городской научно-практический центр борьбы с туберкулезом работает здесь до настоящего времени. Домовая церковь после революции также была закрыта, крест с купола снят, а внутреннее убранство уничтожено, помещение церкви использовалось как конференц-зал. Могила Боева, вероятно, тоже утрачена. Сейчас в алтарной части храма вновь проводятся богослужения, однако исходный облик храма не восстановлен[2].
Напишите отзыв о статье "Богадельня братьев Боевых"
Примечания
- ↑ [dkn.mos.ru/contacts/register-of-objects-of-cultural-heritage/2019/ Богадельня братьев Боевых, 1890-е гг.] (рус.). Департамент культурного наследия города Москвы. Проверено 30 июля 2015.
- ↑ 1 2 3 Подъяпольская, Мария. [um.mos.ru/houses/bogadelnya-bratev-boevykh/ Богадельня братьев Боевых] (рус.). Узнай Москву. Проверено 30 июля 2015.
Отрывок, характеризующий Богадельня братьев Боевых
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.
Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…
Всё время, что он был на батарее у орудия, он, как это часто бывает, не переставая, слышал звуки голосов офицеров, говоривших в балагане, но не понимал ни одного слова из того, что они говорили. Вдруг звук голосов из балагана поразил его таким задушевным тоном, что он невольно стал прислушиваться.
– Нет, голубчик, – говорил приятный и как будто знакомый князю Андрею голос, – я говорю, что коли бы возможно было знать, что будет после смерти, тогда бы и смерти из нас никто не боялся. Так то, голубчик.
