Боевой фургон
| Боевой фургон/Военный фургон | |
| The War Wagon | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
101 мин. |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Боевой фургон» (другое название — «Военный фургон», англ. The War Wagon) — вестерн режиссёра Берта Кеннеди, экранизация Клера Хаффэйкера. В главных ролях Джон Уэйн и Кирк Дуглас.
Сюжет
Тау Джексон владеет неплохим ранчо, дела идут совсем неплохо. Местный богач-скотовод, узнав, что на землях Джексона обнаружено месторождение золота, обливает грязью его доброе имя. Из-за подложного обвинения Тау попадает в тюрьму и теряет права на земли. Освободившись через три года за хорошее поведение, он жаждет исправить несправедливость и отомстить злодею. Джексон объединяется с другими недовольными — с добрым, но плохо образованным индейцем; со старым актёром, который своё уже отыграл; с молодым и самоотверженным пьяницей и бесстрашным метким стрелком. Теперь их цель — захватить бронированный фургон богача, в котором тот перевозит золото с прииска.
Ранним утром фургон с золотым песком на полмиллиона долларов отправляется в путь. Транспорт сопровождают более 30 верховых охранников. Неожиданно ссзади появляется облако пыли, как будто в преследование пустилось огромное племя краснокожих. Охранники разворачиваются и готовятся отразить нападение. Фургон, не останавливаясь, продолжает движение. Как выясняется, всего десяток индейцев, привязав к хвостам своих лошадей еловые ветви и поднимая пыль, создали впечатление атаки сотен воинов. Обнаружив подвох, охранники бросаются за фургоном, но тот уже достаточно оторвался. Этого и добивались друзья Джексона. Они взрывают мост через каньон, по которому фургон уже проследовал, и надолго отрезают его от эскорта. Захваченное золото пересыпают в бочки с мукой. Именно в этот момент товарищи Джексона подвергаются нападению индейцев — бывших помощников, посчитавших, что обещанная им доля добычи несправедливо мала. Атака отбита, но в грохоте перестрелки никто сразу не заметил, что лошади в упряжке с бочками испугались и понесли. Смесь муки и золота оказалась рассыпана на много миль. Друзьям осталась только небольшая часть добычи, спрятанная от компаньонов жуликоватым актёром в потайном ящике повозки.
В ролях
- Джон Уэйн — Тау Джексон
- Кирк Дуглас — Ломакс
- Говард Кил — Леви «Медвежья лапа»
- Роберт Уолкер мл. — Билли Хит
- Кинан Уинн — Уэс Флетчер
- Брюс Кэбот — Френк Пирс
- Джоанна Барнс — Лола
- Валора Ноланд — Кейт Флетчер
- Брюс Дерн — Хаммонд
Напишите отзыв о статье "Боевой фургон"
Ссылки
- The War Wagon (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.allmovie.com/cg/avg.dll?p=avg&sql=1:53338 The War Wagon в базе All Movie Guide] (англ.)
Отрывок, характеризующий Боевой фургон
– Иди с богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога – это дорога чести. – Он помолчал. – Я жалел о тебе в Букареште: мне послать надо было. – И, переменив разговор, Кутузов начал говорить о турецкой войне и заключенном мире. – Да, немало упрекали меня, – сказал Кутузов, – и за войну и за мир… а все пришло вовремя. Tout vient a point a celui qui sait attendre. [Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.] A и там советчиков не меньше было, чем здесь… – продолжал он, возвращаясь к советчикам, которые, видимо, занимали его. – Ох, советчики, советчики! – сказал он. Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. Всё поскорее, а скорое на долгое выходит. Если бы Каменский не умер, он бы пропал. Он с тридцатью тысячами штурмовал крепости. Взять крепость не трудно, трудно кампанию выиграть. А для этого не нужно штурмовать и атаковать, а нужно терпение и время. Каменский на Рущук солдат послал, а я их одних (терпение и время) посылал и взял больше крепостей, чем Каменский, и лошадиное мясо турок есть заставил. – Он покачал головой. – И французы тоже будут! Верь моему слову, – воодушевляясь, проговорил Кутузов, ударяя себя в грудь, – будут у меня лошадиное мясо есть! – И опять глаза его залоснились слезами.– Однако до лжно же будет принять сражение? – сказал князь Андрей.
– До лжно будет, если все этого захотят, нечего делать… А ведь, голубчик: нет сильнее тех двух воинов, терпение и время; те всё сделают, да советчики n'entendent pas de cette oreille, voila le mal. [этим ухом не слышат, – вот что плохо.] Одни хотят, другие не хотят. Что ж делать? – спросил он, видимо, ожидая ответа. – Да, что ты велишь делать? – повторил он, и глаза его блестели глубоким, умным выражением. – Я тебе скажу, что делать, – проговорил он, так как князь Андрей все таки не отвечал. – Я тебе скажу, что делать и что я делаю. Dans le doute, mon cher, – он помолчал, – abstiens toi, [В сомнении, мой милый, воздерживайся.] – выговорил он с расстановкой.
– Ну, прощай, дружок; помни, что я всей душой несу с тобой твою потерю и что я тебе не светлейший, не князь и не главнокомандующий, а я тебе отец. Ежели что нужно, прямо ко мне. Прощай, голубчик. – Он опять обнял и поцеловал его. И еще князь Андрей не успел выйти в дверь, как Кутузов успокоительно вздохнул и взялся опять за неконченный роман мадам Жанлис «Les chevaliers du Cygne».
Как и отчего это случилось, князь Андрей не мог бы никак объяснить; но после этого свидания с Кутузовым он вернулся к своему полку успокоенный насчет общего хода дела и насчет того, кому оно вверено было. Чем больше он видел отсутствие всего личного в этом старике, в котором оставались как будто одни привычки страстей и вместо ума (группирующего события и делающего выводы) одна способность спокойного созерцания хода событий, тем более он был спокоен за то, что все будет так, как должно быть. «У него не будет ничего своего. Он ничего не придумает, ничего не предпримет, – думал князь Андрей, – но он все выслушает, все запомнит, все поставит на свое место, ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит. Он понимает, что есть что то сильнее и значительнее его воли, – это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет понимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной волн, направленной на другое. А главное, – думал князь Андрей, – почему веришь ему, – это то, что он русский, несмотря на роман Жанлис и французские поговорки; это то, что голос его задрожал, когда он сказал: „До чего довели!“, и что он захлипал, говоря о том, что он „заставит их есть лошадиное мясо“. На этом же чувстве, которое более или менее смутно испытывали все, и основано было то единомыслие и общее одобрение, которое сопутствовало народному, противному придворным соображениям, избранию Кутузова в главнокомандующие.
