Сиддхартханагар (Непал)

Город Сиддхартханагар непальск. सिद्धार्थनगर Страна НепалНепал Регион ЗападныйЗападный регион (Непал)|Западный Зона Лумбини Координаты 27°30′00″ с. ш. 83°27′00″ в. д.27.50000° с. ш. 83.45000° в. д. / 27.50000; 83.45000    Высота центра 87 м Население 63 483 человек (2011) Часовой пояс UTC+5:45 Показать/скрыть карты

Сиддхартханагар (непальск. सिद्धार्थनगर), ранее был известен как Бхайрахава (непальск. भैरहवा) — город и муниципалитет на юге центральной части Непала, в районе Рупандехи зоны Лумбини Западного региона страны.

Расположен в 5 км к северу от границы с Индией, в 265 км к западу от Катманду и в 22 км к югу от города Бутвал, на высоте 87 м над уровнем моря. Город Лумбини, известный как одно из мест, претендующих на право называться местом рождения Будды Гаутамы, расположен примерно в 25 км к западу от Сиддхартханагара.

Экономика города основана на торговле, которой способствует выгодное приграничное положение. Имеются небольшие промышленные предприятия, которые включают несколько цементных заводов, целлюлозно-бумажную фабрику и предприятия пищевой примышленности. Аэропорт Гаутама Будда расположен в 3 км от центра города, принимает регулярные рейсы из Катманду. Сиддхартханагар не имеет железнодорожного сообщения, однако, индийская узкоколейная железная дорога заканчивается в городке Наутанва на севере штата Уттар-Прадеш, в нескольких километрах южнее границы с Непалом. Шоссе Сиддхартха (Siddhartha Highway) соединяет город с Покхарой; в Бутвале данное шоссе пересекается с дорогой, следующей с запада на восток Непала. Имеется регулярное автобусное сообщение с крупными городами страны, а также с индийским Дели.

Население города по данным переписи 2011 года составляет 63 483 человека, из них 31 673 мужчины и 31 810 женщин. Коренное местное население говорит преимущественно на языках авадхи и бходжпури. Непальский язык широко распространён среди жителей, приехавших сюда из горных районов.

Отрывок, характеризующий Сиддхартханагар (Непал)

Ввечеру Наполеон между двумя распоряжениями – одно о том, чтобы как можно скорее доставить заготовленные фальшивые русские ассигнации для ввоза в Россию, и другое о том, чтобы расстрелять саксонца, в перехваченном письме которого найдены сведения о распоряжениях по французской армии, – сделал третье распоряжение – о причислении бросившегося без нужды в реку польского полковника к когорте чести (Legion d'honneur), которой Наполеон был главою.
Qnos vult perdere – dementat. [Кого хочет погубить – лишит разума (лат.) ]


Русский император между тем более месяца уже жил в Вильне, делая смотры и маневры. Ничто не было готово для войны, которой все ожидали и для приготовления к которой император приехал из Петербурга. Общего плана действий не было. Колебания о том, какой план из всех тех, которые предлагались, должен быть принят, только еще более усилились после месячного пребывания императора в главной квартире. В трех армиях был в каждой отдельный главнокомандующий, но общего начальника над всеми армиями не было, и император не принимал на себя этого звания.
Чем дольше жил император в Вильне, тем менее и менее готовились к войне, уставши ожидать ее. Все стремления людей, окружавших государя, казалось, были направлены только на то, чтобы заставлять государя, приятно проводя время, забыть о предстоящей войне.
После многих балов и праздников у польских магнатов, у придворных и у самого государя, в июне месяце одному из польских генерал адъютантов государя пришла мысль дать обед и бал государю от лица его генерал адъютантов. Мысль эта радостно была принята всеми. Государь изъявил согласие. Генерал адъютанты собрали по подписке деньги. Особа, которая наиболее могла быть приятна государю, была приглашена быть хозяйкой бала. Граф Бенигсен, помещик Виленской губернии, предложил свой загородный дом для этого праздника, и 13 июня был назначен обед, бал, катанье на лодках и фейерверк в Закрете, загородном доме графа Бенигсена.
В тот самый день, в который Наполеоном был отдан приказ о переходе через Неман и передовые войска его, оттеснив казаков, перешли через русскую границу, Александр проводил вечер на даче Бенигсена – на бале, даваемом генерал адъютантами.
Был веселый, блестящий праздник; знатоки дела говорили, что редко собиралось в одном месте столько красавиц. Графиня Безухова в числе других русских дам, приехавших за государем из Петербурга в Вильну, была на этом бале, затемняя своей тяжелой, так называемой русской красотой утонченных польских дам. Она была замечена, и государь удостоил ее танца.
Борис Друбецкой, en garcon (холостяком), как он говорил, оставив свою жену в Москве, был также на этом бале и, хотя не генерал адъютант, был участником на большую сумму в подписке для бала. Борис теперь был богатый человек, далеко ушедший в почестях, уже не искавший покровительства, а на ровной ноге стоявший с высшими из своих сверстников.
В двенадцать часов ночи еще танцевали. Элен, не имевшая достойного кавалера, сама предложила мазурку Борису. Они сидели в третьей паре. Борис, хладнокровно поглядывая на блестящие обнаженные плечи Элен, выступавшие из темного газового с золотом платья, рассказывал про старых знакомых и вместе с тем, незаметно для самого себя и для других, ни на секунду не переставал наблюдать государя, находившегося в той же зале. Государь не танцевал; он стоял в дверях и останавливал то тех, то других теми ласковыми словами, которые он один только умел говорить.