Вазашен

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Село
Вазашен
Վազաշեն
Страна
Армения
Марз
Координаты
Глава сельской общины
Прежние названия
Лалигюх
Официальный язык
Население
830[1] человек (2008)
Национальный состав
Конфессиональный состав
Часовой пояс
Показать/скрыть карты

Вазаше́н (арм. Վազաշեն) — село на востоке Тавушской области Армении.

Главой сельской общины является Лорик Бадирян.[2]





Язык

Население Вазашена, как и большей части Тавушской области говорит на переделанном под иджеванский, арцахском диалекте армянского языка. В связи с тем, что основным населением Тавуша являются выходца из Арцаха в XVIII века. Этот диалект характеризуется перестановкой ударения с последнего слога на предпоследний.

Экономика

Не зря Иджеванский винный завод производит вино под названием «Вазашен». Это связано с тем, что урожая винограда здесь всегда бывает много (что видно даже по названию села - «Ваз» (Վազ) и «Шен» (Շեն), то есть Виноградное поселение).


Достопримечательности

Самой яркой достопримечательностью села является монастырь Онута Ванк XVIII века.


Напишите отзыв о статье "Вазашен"

Примечания

  1. [www.armstat.am/file/article/marz_08_42.pdf Перепись населения марза Тавуш]  (англ.)
  2. [www.hhk.am/rus/lsg3.php Тавушский марз]  (рус.)


Ссылки

  • [geonames.nga.mil/ggmagaz/detaillinksearch.asp?G_NAME='32FA881E68683774E0440003BA962ED3'&Diacritics=DC Профиль на geonames]  (англ.)



К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Вазашен

Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми головами, приближаясь к князю Андрею.
– Ну прощай! – сказал князь Андрей, нагибаясь к Алпатычу. – Уезжай сам, увози, что можешь, и народу вели уходить в Рязанскую или в Подмосковную. – Алпатыч прижался к его ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его и, тронув лошадь, галопом поехал вниз по аллее.
На выставке все так же безучастно, как муха на лице дорогого мертвеца, сидел старик и стукал по колодке лаптя, и две девочки со сливами в подолах, которые они нарвали с оранжерейных деревьев, бежали оттуда и наткнулись на князя Андрея. Увидав молодого барина, старшая девочка, с выразившимся на лице испугом, схватила за руку свою меньшую товарку и с ней вместе спряталась за березу, не успев подобрать рассыпавшиеся зеленые сливы.
Князь Андрей испуганно поспешно отвернулся от них, боясь дать заметить им, что он их видел. Ему жалко стало эту хорошенькую испуганную девочку. Он боялся взглянуть на нее, по вместе с тем ему этого непреодолимо хотелось. Новое, отрадное и успокоительное чувство охватило его, когда он, глядя на этих девочек, понял существование других, совершенно чуждых ему и столь же законных человеческих интересов, как и те, которые занимали его. Эти девочки, очевидно, страстно желали одного – унести и доесть эти зеленые сливы и не быть пойманными, и князь Андрей желал с ними вместе успеха их предприятию. Он не мог удержаться, чтобы не взглянуть на них еще раз. Полагая себя уже в безопасности, они выскочили из засады и, что то пища тоненькими голосками, придерживая подолы, весело и быстро бежали по траве луга своими загорелыми босыми ножонками.
Князь Андрей освежился немного, выехав из района пыли большой дороги, по которой двигались войска. Но недалеко за Лысыми Горами он въехал опять на дорогу и догнал свой полк на привале, у плотины небольшого пруда. Был второй час после полдня. Солнце, красный шар в пыли, невыносимо пекло и жгло спину сквозь черный сюртук. Пыль, все такая же, неподвижно стояла над говором гудевшими, остановившимися войсками. Ветру не было, В проезд по плотине на князя Андрея пахнуло тиной и свежестью пруда. Ему захотелось в воду – какая бы грязная она ни была. Он оглянулся на пруд, с которого неслись крики и хохот. Небольшой мутный с зеленью пруд, видимо, поднялся четверти на две, заливая плотину, потому что он был полон человеческими, солдатскими, голыми барахтавшимися в нем белыми телами, с кирпично красными руками, лицами и шеями. Все это голое, белое человеческое мясо с хохотом и гиком барахталось в этой грязной луже, как караси, набитые в лейку. Весельем отзывалось это барахтанье, и оттого оно особенно было грустно.