Валериан Куйбышев (танкер)
«Валериан Куйбышев» — советский танкер, принимавший участие в Великой Отечественной войне. Потоплен немецкой авиацией 2 апреля 1942 года в районе станицы Благовещенская.
История
Первоначальное название судна - "Сураханы". Оно было спущено на воду в 1914 году. После Октябрьской революции судно было реквизировано, зачислено в объединение "Совтанкер" и переименовано в "Валериан Куйбышев" (в честь известного политического деятеля того времени).
27 июля 1941 года судно было зачислено в списки Черноморского флота в качестве вспомогательного корабля, на который возлагались нелегкие задачи по обеспечению фронта (как авиации, так и наземной техники) топливом.
2 апреля 1942 года "Валериан Куйбышев" отправился из Новороссийска в Камыш-Бурун, следуя в составе импровизированной колонны, состоящей из одного эсминца и двух сторожевых катеров (в некоторых источниках упоминается также минный тральщик). Прикрытие с воздуха обеспечивала пара истребителей МиГ-3.
Вечером того же дня пятерка немецких самолетов-торпедоносцев He-111 неожиданно атаковала небольшую флотилию в районе банки "Мария Магдалина". Зенитные орудия кораблей охранения не смогли отразить налет неприятеля. Для "Куйбышева" все было решено в первые секунды нападения. Одна из торпед ударила в район кормового танка и взорвалась: полыхающая масса бензина и керосина заполнила палубу, а ударная волна разрушила мостик и часть надстроек.
Капитан Собко попытался организовать тушение возникшего на судне пожара, но выведенная из строя магистраль водопровода свела все попытки на нет. Через некоторое время был отдан приказ на эвакуацию с носовой оконечности "Куйбышева".
Скорбные итоги из сводок боевых потерь звучат так: сторожевыми катерами было спасено лишь 32 из 56 находившихся на танкере людей.
Современное состояние
В настоящее время остатки судна лежат на глубине 12 метров в 0.7 км. от береговой линии Бугазской косы. Осмотры "Куйбышева" помогли историкам восстановить последние часы "жизни" этого танкера (т.е. уже после эвакуации оставшихся в живых членов экипажа). Было установлено, что перед затоплением "Валериан Куйбышев" взорвался, а только потом, переломившись на 2 части, скрылся под поверхностью воды. Дальнейшие осмотры краснодарским дайвинг клубом и московским клубом "Эндуротур" (endurotour.ru) показали, что на дне присутствует множество крупных обломков танкера, рассеянных по площади 2 квадратных километра. Наиболее крупные обломки по ходу уменьшения размера: кормовая часть, носовая часть, центральная часть, другие части. Верх кормовой части находится близко к поверхности воды (до 1 метра) и затрудняет навигацию в районе. Эта часть доступна для осмотра без дыхательных аппаратов.
Источники
- [www.wreck.ru/7-8/25.html Описание нынешнего состояния судна]
- [hmhsbritannic.ucoz.ru/photo/15-2-0-0-2 Подводные фотографии инициативной группы "Анапа-2009"]
- [endurotour.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=84:-endurotour&catid=37:2010-02-03-16-33-43&Itemid=27 Подводная фотосъемка и отчет клуба экстремального туризма Эндуротур]
- [klad-anapa.ru/video Подводная видео-съемка состояния судна дайвинг-клубом "КЛАД", г. Анапа, 2014г.]
Напишите отзыв о статье "Валериан Куйбышев (танкер)"
Отрывок, характеризующий Валериан Куйбышев (танкер)
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
Иногда он утешал себя мыслями, что это только так, покамест, он ведет эту жизнь; но потом его ужасала другая мысль, что так, покамест, уже сколько людей входили, как он, со всеми зубами и волосами в эту жизнь и в этот клуб и выходили оттуда без одного зуба и волоса.
В минуты гордости, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется сделать что то для человечества», – говорил он себе в минуты гордости. «А может быть и все те мои товарищи, точно так же, как и я, бились, искали какой то новой, своей дороги в жизни, и так же как и я силой обстановки, общества, породы, той стихийной силой, против которой не властен человек, были приведены туда же, куда и я», говорил он себе в минуты скромности, и поживши в Москве несколько времени, он не презирал уже, а начинал любить, уважать и жалеть, так же как и себя, своих по судьбе товарищей.
