ван Грюнсвен, Анки

Анки Ван Грюнсвен
Личная информация
Награды и медали Олимпийские игры Серебро Барселона 1992 командное первенство Серебро Атланта 1996 индивидуальное первенство Серебро Атланта 1996 командное первенство Золото Сидней 2000 индивидуальное первенство Серебро Сидней 2000 командное первенство Золото Афины 2004 индивидуальное первенство Золото Пекин 2008 индивидуальное первенство Серебро Пекин 2008 командное первенство Бронза Лондон 2012 командное первенство Чемпионаты мира по выездке Золото Гаага 1994 индивидуальная свободная выездка Серебро Гаага 1994 командное первенство Серебро Рим 1998 индивидуальная выездка Серебро Рим 1998 командное первенство Золото Аахен 2006 индивидуальная свободная выездка Серебро Аахен 2006 индивидуальная специальная выездка Серебро Аахен 2006 командное первенство

Теодора Элизабет Герарда «Анки» ван Грюнсвен (нидерл. Theodora Elisabeth Gerarda ("Anky") van Grunsven, МФА: [ˈɑŋki vɑn ˈɣrʏnsfə(n)]; род. 2 января 1968 года, Эрп, Северный Брабант) — нидерландская спортсменка-конник, выступающая в выездке. Обладательница наибольшего количества олимпийских наград в истории Нидерландов.

Общая информация

Трёхкратная олимпийская чемпионка (все награды — в личном первенстве) и 5-кратная вице-чемпионка Олимпийских игр, участница 7 подряд летних Олимпийских игр 1988—2012 годов, на каждых из которых, за исключением первых, выигрывала медали. В 1988 году на дебютной Олимпиаде Анки выступала в седле Приско, на следующих 3 Играх (1992—2000) в седле Бонфайр, на Играх в 2004—2012 годах — в седле Салинеро.

Двукратная чемпионка мира и 4-кратная чемпионка Европы. Всего с 1991 года на Олимпийских играх, чемпионатах мира и чемпионатах Европы завоевала 30 наград, в том числе 9 золотых. Восьмикратная обладательница Кубка мира по выездке (1995, 1996, 1997, 1999, 2000, 2004, 2005, 2006 и 2008).

Лучшая спортсменка Нидерландов 1994 года.

Замужем за собственным тренером Шефом Янссеном, двое детей.

Анки ван Грюнсвен на Олимпийских играх

Дисциплина	1988	1992	1996	2000	2004	2008	2012
Личная выездка	36	4	02 !	01 !	01 !	01 !	6
Командная выездка	5	02 !	02 !	02 !	4	02 !	03 !

См. также

• Верт, Изабель
• Климке, Райнер
• Список многократных чемпионов Олимпийских игр

Ссылки

• [www.anky.nl/ Официальный сайт спортсменки]
• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/va/anky-van-grunsven-1.html Анки ван Грюнсвен] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)

Отрывок, характеризующий Ван Грюнсвен, Анки

– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?