Вассерман, Август
| Август Пауль фон Вассерман | |
| August Paul von Wassermann | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Страна: |
Германская империя |
| Научная сфера: | |
| Научный руководитель: | |
Август Пауль фон Вассерман (нем. August Paul von Wassermann; 21 февраля 1866, Бамберг — 16 марта 1925, Берлин) — немецкий микробиолог и иммунолог еврейского происхождения[1].
Родился в семье баварского придворного банкира.
Учился в Страсбургском, Венском и Берлинском университетах, где его учителями были Роберт Кох и Пауль Эрлих. С 1902 года — профессор института Р. Коха, с 1913 года — директор института экспериментальной терапии в Берлине.
Основные исследования — изучение изменений в сыворотке крови больных в процессе возникающего иммунитета при холере, тифах и дифтерии. В 1906 году разработал (совместно с А. Нейссером и его ассистентом К. Бруком) методику диагностики сифилиса (т. н. «реакция Вассермана»). Установил (1901) наличие иммунологической специфичности белков различных животных, работал над усовершенствованием серодиагностики туберкулёза, новообразований и др.
В 1913 году за научные заслуги получил дворянство (и право на фон между именем и фамилией).
Сочинения
- Hämolysine, Cytotoxine und Präcipitine, Lpz., 1902.
- Handbuch pathologenen Mikroorganismen, 2 Aufl., Bd. 1—8, Jena, 1912—13.
Напишите отзыв о статье "Вассерман, Август"
Примечания
- ↑ [alberteinstein.info/vufind1/Author/Home?author=Wassermann%2C%20August%20Paul%20von August von Wassermann] (англ.). Albert Einstein Archives // Einstein Papers Project. Проверено 15 ноября 2012. [www.webcitation.org/6CJbRZXUE Архивировано из первоисточника 20 ноября 2012].
Отрывок, характеризующий Вассерман, Август
– Отец, что ты сказал такое, Бог тебя прости. – Она перекрестилась. – Господи, прости его. Матушка, что ж это?… – обратилась она к княжне Марье. Она встала и чуть не плача стала собирать свою сумочку. Ей, видно, было и страшно, и стыдно, что она пользовалась благодеяниями в доме, где могли говорить это, и жалко, что надо было теперь лишиться благодеяний этого дома.– Ну что вам за охота? – сказала княжна Марья. – Зачем вы пришли ко мне?…
– Нет, ведь я шучу, Пелагеюшка, – сказал Пьер. – Princesse, ma parole, je n'ai pas voulu l'offenser, [Княжна, я право, не хотел обидеть ее,] я так только. Ты не думай, я пошутил, – говорил он, робко улыбаясь и желая загладить свою вину. – Ведь это я, а он так, пошутил только.
Пелагеюшка остановилась недоверчиво, но в лице Пьера была такая искренность раскаяния, и князь Андрей так кротко смотрел то на Пелагеюшку, то на Пьера, что она понемногу успокоилась.
Странница успокоилась и, наведенная опять на разговор, долго потом рассказывала про отца Амфилохия, который был такой святой жизни, что от ручки его ладоном пахло, и о том, как знакомые ей монахи в последнее ее странствие в Киев дали ей ключи от пещер, и как она, взяв с собой сухарики, двое суток провела в пещерах с угодниками. «Помолюсь одному, почитаю, пойду к другому. Сосну, опять пойду приложусь; и такая, матушка, тишина, благодать такая, что и на свет Божий выходить не хочется».
Пьер внимательно и серьезно слушал ее. Князь Андрей вышел из комнаты. И вслед за ним, оставив божьих людей допивать чай, княжна Марья повела Пьера в гостиную.
– Вы очень добры, – сказала она ему.
– Ах, я право не думал оскорбить ее, я так понимаю и высоко ценю эти чувства!
Княжна Марья молча посмотрела на него и нежно улыбнулась. – Ведь я вас давно знаю и люблю как брата, – сказала она. – Как вы нашли Андрея? – спросила она поспешно, не давая ему времени сказать что нибудь в ответ на ее ласковые слова. – Он очень беспокоит меня. Здоровье его зимой лучше, но прошлой весной рана открылась, и доктор сказал, что он должен ехать лечиться. И нравственно я очень боюсь за него. Он не такой характер как мы, женщины, чтобы выстрадать и выплакать свое горе. Он внутри себя носит его. Нынче он весел и оживлен; но это ваш приезд так подействовал на него: он редко бывает таким. Ежели бы вы могли уговорить его поехать за границу! Ему нужна деятельность, а эта ровная, тихая жизнь губит его. Другие не замечают, а я вижу.
