Верховский, Владимир Владимирович
| Владимир Владимирович Верховский | |
 | |
| Супруга: |
Ольга Александровна Верховская (Михайлова) |
|---|---|
| Дети: |
дочь |
Владимир Владимирович Верховский (1849—1910) — русский государственный деятель, действительный тайный советник (1905).
Биография
Окончил с золотой медалью Костромскую гимназию; затем, со степенью кандидата, юридический факультет Московского университета; 30 октября 1869 года начал службу в 1-м департаменте Правительствующего сената; с 1874 года — обер-секретарь этого департамента.
С 1875 года — в министерстве юстиции. С 1877 года — начальник отделения канцелярии комитета министров.
В период 7 января 1883 — 3 апреля 1889 года В. В. Верховский — директор Особенной канцелярии по кредитной части Министерства финансов; с 1889 — член совета министра финансов.
Товарищ главноуправляющего собственной Е.И.В. канцелярии по учреждениям императрицы Марии (1890).
Член Государственного совета (1896), входил в группу центра.
Умер 18 февраля 1910 года в Санкт-Петербурге. Похоронен на Никольском кладбище Александро-Невской лавры[1].
Жена: Ольга Александровна Михайлова.
Напишите отзыв о статье "Верховский, Владимир Владимирович"
Примечания
- ↑ [skorbim.com/memory/верховский_владимир_владимирович_1.html Надгробие В.В. Верховского и О.А. Верховской на Никольском кладбище (11-я дорожка)]
Источники
- [dlib.rsl.ru/viewer/01004161228#?page=244 Альманах современных русских государственных деятелей]. — СПб.: Тип. Исидора Гольдберга, 1897. — С. 182—183.
- Лопухин В. Б. Записки бывшего директора департамента министерства иностранных дел. — СПб, 2008.
Отрывок, характеризующий Верховский, Владимир Владимирович
К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
– Готов экипаж? – сказал Растопчин, отходя от окна.
– Готов, ваше сиятельство, – сказал адъютант.
Растопчин опять подошел к двери балкона.
