Вестман, Карл
Поделись знанием:
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
Карл Вестман (швед. Carl Westman; 20 февраля 1866, Уппсала — 23 января 1936, Стокгольм) — шведский архитектор.
Биография
Сын металлурга Эрнста Вестмана. Учился в Королевской технологической школе (1885—1889) и Королевской академии свободных искусств (1889—1892). В 1893—1895 годах работал в США. По возвращении стажировался у Арона Юханссона, работавшего в этот период над зданием Парламента Швеции. В 1897 году открыл собственную мастерскую.
Важнейшие работы Вестмана — здание Музея Рёхса в Гётеборге (1910—1914) и Стокгольмского королевского суда (1911—1915). Кроме того, Вестман построил ряд крупных больниц. Его работы относят к национально-романтическому стилю и неоклассицизму.
Напишите отзыв о статье "Вестман, Карл"
Ссылки
-
На Викискладе есть медиафайлы по теме Вестман, Карл
Отрывок, характеризующий Вестман, Карл
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
