Вилла Сан-Донато
Вилла Сан-Донато (итал. Villa San Donato или Villa Demidoff) — некогда роскошная вилла, построенная Николаем Демидовым на 42 гектарах болотистых земель к северу от Флоренции в Полеросе, которые он купил у католической церкви, после того как он стал послом России при дворе Тосканы. Первый камень был заложен 27 июня 1827 года. Строительство завершено в 1831 году. Спроектирована Джованни Баттистой Сильвестри, архитектором Уффици. Была одной из самых красивых вилл девятнадцатого века во Флоренции. Вилла включала в себя усадьбы с реками, озёрами, церквами, зверинцем, шелковым заводом, садами и железной дорогой.
Кроме того в вилле был устроен музей, содержащий огромную коллекцию живописи, собранную Демидовыми.
Во время второй мировой войны вилла Сан-Донато была разорена квартировавшими в ней немцами. После войны вилла отошла к флорентийской администрации, и вскоре рядом с ней вырос новый городской квартал. Ныне можно увидеть только сильно обезображенный усадебный дом, обветшавшие здания Одеона (театра) и домашней церкви, а также парадные ворота, давно утратившие свою былую роскошь. Напоминанием о погибшей усадьбе служат названия главных улиц нового квартала: виа Сан-Донато и виа делла Вилла Демидофф.
Княжество Сан-Донато — титул Демидовых был назван по этой вилле.
См. также
Напишите отзыв о статье "Вилла Сан-Донато"
Ссылки
- lavita-odessita.narod.ru/odessa.html
Отрывок, характеризующий Вилла Сан-Донато
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
