Виллин
| Обозначения | |
|---|---|
| Символы | ; VIL |
| Entrez Gene | |
| HGNC | |
| OMIM | |
| RefSeq | |
| UniProt | |
| Другие данные | |
| Локус | 2-я хр., -q36 |
| Обозначения | |
|---|---|
| Символы | |
| Entrez Gene | |
| HGNC | |
| OMIM | |
| RefSeq | |
| UniProt | |
| Другие данные | |
| Локус | 6-я хр., -q27 |
Виллин — тканеспецифичный белок массой 92.5 кДа, который связывает актиновые филаменты щеточных каемок. Содержит повторяющиеся гельзолин-подобные домены, увенчанные небольшой (8.5 кДа) «головкой» на С-конце, состоящей из быстро и независимо формирующихся трехспиральных последовательностей, стабилизированных гидрофобными взаимодействиями. Головка (“headpiece”) часто используется для изучения белков методом молекулярной динамики вследствие своих малых размеров, короткого времени сборки и короткой первичной последовательности.
Содержание
Структура
Виллин состоит из 7 доменов, 6 гомологичных доменов образуют N-концевую область, а оставшийся домен формирует С-концевой участок. Виллин содержит 3 участка связывания фосфатидилинозитол-4,5-бисфосфата (PIP2), один находится в головке, а два других – в основной части белка. Основной участок состоит приблизительно из 150 аминокислотных остатков, сгруппированных в 6 повторов. Над ним находится гидрофобный С-концевой домен, состоящий из 87 остатков. Головка (HP67) образована компактно свернутым белком из 70 аминокислот на карбоксильном конце. Головка образует F-актин-связывающий домен. Радикалы K38, E39, K65, 70-73:KKEK, G74, L75 и F76 окружают гидрофобную сердцевину и, вероятно, участвуют в связывании F-актина. Остатки E39 и K70 образуют соляной мостик (ионную связь) белка, находящийся внутри головки и необходимый для связывания N-и C-концевых участков. Этот соляной мостик также может направлять и фиксировать С-концевые остатки, участвующие в связывании F-актина, так как в отсутствие этого мостика связывания не происходит. Гидрофобная «шапочка» (кэп) образована боковыми цепями радикала W64, которые полностью идентичны у всех белков семейства виллина. Под этой шапочкой находятся чередующиеся положительно и отрицательно заряженные участки. Виллин может претерпевать посттрансляционные модификации, такие как фосфорилирование по тирозину. Виллин также димеризуется; сайт связывания, необходимый для димеризации, находится на N-конце.
Экспрессия
Виллин — актин-связывающий белок, экспрессирующийся в основном в щеточных каемках эпителия позвоночных, но иногда он синтезируется в клетках простейших и разных тканей растений. Виллин найден в ворсинках щеточных каемок эпителия, выстилающего кишечник и собирательные трубочки почек позвоночных.
Функция
Виллин, видимо, принимает участие в нуклеации, образовании, соединении в пучки и разрезании актиновых филаментов. У позвоночных виллиновые белки помогают поддерживать микрофиламенты ворсинок щеточных каемок. Однако в эксперименте с нокаутными по гену виллина мышами у них формировались нормальные по ультраструктуре микроворсинки, что говорит о до конца невыясненной функции виллина; возможно, он играет роль в клеточной пластичности вследствие разрезания F-актина. Шесть повторяюшихся участков основной части виллина отвечают за разрезание актина при участии Ca2+, в то время как головка отвечает за сшивание и связывание (независимые от Ca2+). Виллин предположительно контролирует разрезание актина щеточных каемок при воздействии Ca2+. Са2+ задерживает протеолитическое расщепление доменов 6 N-концевого участка, которое препятствует расщеплению актина. У нормальных мышей увеличение количества Са2+ вызывало разрезание актиновых микрофиламентов виллином, в то время как у нокаутных по этому гену мышей эта активность не наблюдается при повышении уровня кальция. В присутствии низких концентраций Са++ головка виллина связывает актиновые филаменты, в то время как в присутствии высоких концентраций Са++ N-концевые участки разрывают эти филаменты. Присоединение к виллину PIP2 задерживает образование необычных структур и разрыв актина и усиливает связывание в области головки, возможно вследствие структурных перестроек белка. PIP2 усиливает образование пучков из актиновых микрофиламентов, причем не только путём уменьшения разрезающей активности виллина, но и с помощью отделения от филаментов кэпирующих белков, высвобождения мономеров актина из комплексов со связывающими белками и стимулирования нуклеации и образования поперечных сшивок между филаментами.
Напишите отзыв о статье "Виллин"
Литература
“The Villin Family”. The University of Endinburgh. 2000. www.bms.ed.ac.uk/research/others/smaciver/Cyto-Topics/villin_family.htm
Отрывок, характеризующий Виллин
Александр Первый для движения народов с востока на запад и для восстановления границ народов был так же необходим, как необходим был Кутузов для спасения и славы России.Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.
Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
Все, что было с Пьером со времени освобождения и до болезни, не оставило в нем почти никакого впечатления. Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, генералов, расспрашивавших его, свои хлопоты о том, чтобы найти экипаж и лошадей, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время. В день своего освобождения он видел труп Пети Ростова. В тот же день он узнал, что князь Андрей был жив более месяца после Бородинского сражения и только недавно умер в Ярославле, в доме Ростовых. И в тот же день Денисов, сообщивший эту новость Пьеру, между разговором упомянул о смерти Элен, предполагая, что Пьеру это уже давно известно. Все это Пьеру казалось тогда только странно. Он чувствовал, что не может понять значения всех этих известий. Он тогда торопился только поскорее, поскорее уехать из этих мест, где люди убивали друг друга, в какое нибудь тихое убежище и там опомниться, отдохнуть и обдумать все то странное и новое, что он узнал за это время. Но как только он приехал в Орел, он заболел. Проснувшись от своей болезни, Пьер увидал вокруг себя своих двух людей, приехавших из Москвы, – Терентия и Ваську, и старшую княжну, которая, живя в Ельце, в имении Пьера, и узнав о его освобождении и болезни, приехала к нему, чтобы ходить за ним.
Во время своего выздоровления Пьер только понемногу отвыкал от сделавшихся привычными ему впечатлений последних месяцев и привыкал к тому, что его никто никуда не погонит завтра, что теплую постель его никто не отнимет и что у него наверное будет обед, и чай, и ужин. Но во сне он еще долго видел себя все в тех же условиях плена. Так же понемногу Пьер понимал те новости, которые он узнал после своего выхода из плена: смерть князя Андрея, смерть жены, уничтожение французов.
Радостное чувство свободы – той полной, неотъемлемой, присущей человеку свободы, сознание которой он в первый раз испытал на первом привале, при выходе из Москвы, наполняло душу Пьера во время его выздоровления. Он удивлялся тому, что эта внутренняя свобода, независимая от внешних обстоятельств, теперь как будто с излишком, с роскошью обставлялась и внешней свободой. Он был один в чужом городе, без знакомых. Никто от него ничего не требовал; никуда его не посылали. Все, что ему хотелось, было у него; вечно мучившей его прежде мысли о жене больше не было, так как и ее уже не было.
– Ах, как хорошо! Как славно! – говорил он себе, когда ему подвигали чисто накрытый стол с душистым бульоном, или когда он на ночь ложился на мягкую чистую постель, или когда ему вспоминалось, что жены и французов нет больше. – Ах, как хорошо, как славно! – И по старой привычке он делал себе вопрос: ну, а потом что? что я буду делать? И тотчас же он отвечал себе: ничего. Буду жить. Ах, как славно!
То самое, чем он прежде мучился, чего он искал постоянно, цели жизни, теперь для него не существовало. Эта искомая цель жизни теперь не случайно не существовала для него только в настоящую минуту, но он чувствовал, что ее нет и не может быть. И это то отсутствие цели давало ему то полное, радостное сознание свободы, которое в это время составляло его счастие.
Он не мог иметь цели, потому что он теперь имел веру, – не веру в какие нибудь правила, или слова, или мысли, но веру в живого, всегда ощущаемого бога. Прежде он искал его в целях, которые он ставил себе. Это искание цели было только искание бога; и вдруг он узнал в своем плену не словами, не рассуждениями, но непосредственным чувством то, что ему давно уж говорила нянюшка: что бог вот он, тут, везде. Он в плену узнал, что бог в Каратаеве более велик, бесконечен и непостижим, чем в признаваемом масонами Архитектоне вселенной. Он испытывал чувство человека, нашедшего искомое у себя под ногами, тогда как он напрягал зрение, глядя далеко от себя. Он всю жизнь свою смотрел туда куда то, поверх голов окружающих людей, а надо было не напрягать глаз, а только смотреть перед собой.
