Виноградов, Иван Иванович (переводчик)

Ива́н Ива́нович Виногра́дов (умер в 1800 или 1801) — переводчик.

Сын священника, воспитывался в духовном училище, а потом в учительской семинарии. Несмотря на выдающиеся способности, был отдан за пьянство в солдаты в Семёновский полк, где дослужился до сержанта; в 1796 году уволен в отставку, а в 1800 или 1801 г. умер от алкоголизма.

Виноградов находился в дружеских отношениях с литературными деятелями тех времён; сам писал стихи, в частности «Ода на мир, заключённый с Оттоманской Портой» (СПб., 1791) принадлежит его перу.

Главные труды его состоят в целом ряде переводов:

• «Жизнь славнейшего Вольтера» (с фр., СПб., 1780 и 1787);
• «Страсти молодого Вертера, соч. Гёте» (СПб., 1796, и М., 1817);
• «Златые остатки древности, содержащие древних греческих философов драгоценные нравоучения» (с греч., М., 1783);
• «Храм всеобщего баснословия» (с лат., М., 1785);
• «Поэма естественный закон» (Вольтера, СПб., 1786);
• «Стихотворения Сафы» (с греч. СПб., 1792);
• «Всеобщее нравоучение г-жи Жанлис» (СПб., 1796);
• «Содержание природы Боннета» (с фр., СПб. и Смоленск, 1792—1804, 6 ч.);
• «Библиотека забавного и естественного волшебства» (СПб., 1792);
• «Иисус. Книга, заключающая в себе чудеса, учение, житие и страдание И. Христа» (с нем., СПб., 1799, и М., 1808);
• «Священная история Ветхого и Нового завета» (с фр., М., 1799—1800 и 1802);
• «Емилий и София», из соч. Руссо, с фр., СПб., 1800 и М., 1820);
• «Смешные повести забавного Скаррона» (с фр., СПб., 1801);
• «Житие Ф. Я. Лефорта» (с фр., СПб., 1802);
• «Грамматика или самоучитель немецкого языка» (СПб., 1802).

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Виноградов, Иван Иванович (переводчик)

Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.