Вознесенский, Эрнест Александрович

Эрнест Александрович Вознесенский
Дата рождения:	24 апреля 1931(1931-04-24)
Место рождения:	Ленинград
Дата смерти:	1 февраля 1997(1997-02-01) (65 лет)
Страна:	СССР, Россия
Научная сфера:	экономика
Место работы:	Санкт-Петербургский государственный университет экономики и финансов
Учёная степень:	доктор экономических наук

Эрнест Александрович Вознесенский (24 апреля 1931 года, Ленинград — 1 февраля 1997) — советский и российский экономист, доктор экономических наук. Заведовал кафедрой финансов Санкт-Петербургского государственного университета экономики и финансов имени Н. А. Вознесенского.

Биография

Родился в Ленинграде в 1931 году.

Отец — Вознесенский Александр Алексеевич, декан экономического факультета ЛГУ. Мать — Вознесенская Анна Васильевна, учительница, служащая Ленэнерго. Старший брат — Лев Александрович Вознесенский (р. 1926).

В августе 1941 года был эвакуирован с братом и родственниками отца в Галич, а оттуда через несколько месяцев — по инициативе и при участии брата отца, Н. А. Вознесенского, видного государственного деятеля, — в Свердловск.

В 1947 году отец, Вознесенский А. А., был переведен в Москву в связи с назначением Министром просвещения РСФСР. В январе 1949 Эрнест переезжает в Москву к отцу, у которого уже жил старший брат Лев.

Окончив в 1950 году школу, провалился на юридическом факультете МГУ по анкетным данным. Поступил на 1-й курс финансово-экономического факультета Московского финансового института. Был избран комсоргом группы.

В декабре 1950 года был арестован старший брат Эрнеста Александровича, а затем и он сам. Был отправлен на Лубянку, а затем переведен в одиночную камеру Лефортовской тюрьмы. В январе 1951 предъявлено обвинение по ст. 58-1 «а». Осужден на 8 лет ИТЛ особого режима. Этап в столыпинском вагонзаке, пересыльная тюрьма в Кирове, конечный пункт — каторжный лагерь при шахте «Капитальная» в окрестностях Воркуты. Сначала работал в бане, в марте того же года переведен в электроцех шахты «Капитальная». Занимался демонтажем силовых кабелей в отработанных и загазованных пластах, без вентиляции, по пояс и по грудь в вонючей и холодной воде. В мае переведен на более легкую работу — на телефонную связь.

1952, май. — Вызов в оперчасть с предложением «сотрудничать», отказ. Заключение в БУР (барак усиленного режима). 1952, август. — Этап на Ячегинские шахты, работа на строительстве электростанции. 1952, октябрь. — Отказ от работы в шахте. Работа учетчиком на лесоскладе. 10-дневная отсидка в БУРе из-за проявленного неуважения к офицеру, начальнику Ячегинских шахт. Начало язвенной болезни. Получение информации от вновь прибывшего заключенного о пребывании старшего брата в лагерях Кузбасса и Караганды.

В январе 1954 года был реабилитирован. После освобождения переехал в Ленинград. Был зачислен на второй курс Ленинградского финансово-экономического института, которому впоследствии было присвоено имя Н. А. Вознесенского. Назначение пенсии за отца на время учебы в институте. В 1958 году окончил институт и занялся научной и педагогической работой. Защитил кандидатскую и докторскую диссертаций в области экономики. Заведовал кафедрой финансов Санкт-Петербургского государственного университета экономики и финансов имени Н. А. Вознесенского.

В 70-е годы взялся за написание воспоминаний. Книга под названием «Вхождение в жизнь» увидела свет в 1990 году.

В 1997 году Эрнест Александрович скончался.

Династию экономистов продолжил его сын Александр Вознесенский.

Ссылки

• [www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/author2c09.html?id=1103 Воспоминания о ГУЛАГе и их авторы]

Отрывок, характеризующий Вознесенский, Эрнест Александрович

– Куда головой лежит? – спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившему охотнику. Но не успел еще охотник отвечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не вылежал и вскочил. Стая гончих на смычках, с ревом, понеслась под гору за зайцем; со всех сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно двигавшиеся охотники выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: ату! направляя собак – поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матёрый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на жнивьях, но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца и думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из за Ерзы вынеслась широкозадая, чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.
– Милушка! матушка! – послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась. Русак отсел. Опять насела красавица Ерза и над самым хвостом русака повисла, как будто примеряясь как бы не ошибиться теперь, схватить за заднюю ляжку.
– Ерзанька! сестрица! – послышался плачущий, не свой голос Илагина. Ерза не вняла его мольбам. В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и выкатил на рубеж между зеленями и жнивьем. Опять Ерза и Милка, как дышловая пара, выровнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро приближались к нему.
– Ругай! Ругаюшка! Чистое дело марш! – закричал в это время еще новый голос, и Ругай, красный, горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя собаками, выдвинулся из за них, наддал с страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его. Через минуту все стояли около столпившихся собак. Один счастливый дядюшка слез и отпазанчил. Потряхивая зайца, чтобы стекала кровь, он тревожно оглядывался, бегая глазами, не находя положения рукам и ногам, и говорил, сам не зная с кем и что.
«Вот это дело марш… вот собака… вот вытянул всех, и тысячных и рублевых – чистое дело марш!» говорил он, задыхаясь и злобно оглядываясь, как будто ругая кого то, как будто все были его враги, все его обижали, и только теперь наконец ему удалось оправдаться. «Вот вам и тысячные – чистое дело марш!»
– Ругай, на пазанку! – говорил он, кидая отрезанную лапку с налипшей землей; – заслужил – чистое дело марш!
– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.
– Да это что же в поперечь! – говорил Илагинский стремянный.
– Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняшка поймает, – говорил в то же время Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала всё то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время.