Воронежская крепость

Воронежская крепость – военная крепость царства Русского, построенная в 1586 году на берегу реки Воронеж для защиты южных территорий от набегов татар, а также с целью противодействия продвижения на север черкасов. Дала начало городу Воронежу. Утратила своё значение к концу XVII века.

Описание

Расположение крепости

Исследования историков В. П. Загоровского и Попова дают основания предполагать, что воронежская крепость находилась на холме за Воронежским государственным университетом. Район её размещения ограничен сейчас улицами Фрунзе, Шевченко, Белинского и Севастьяновского (Ильинского) съезда.

«Рубленый город» и «острог»

Согласно сохранившейся Дозорной книги 1615 года, написанной московскими чиновниками под руководством Г. Киреевского, воронежская крепость имела два отдельных пояса укреплений. Внутренний назывался «рубленым городом» (в других похожих крепостях именовался «кремлем»), а внешний – «острогом».

«Рубленный город» или просто «город» (после 1670 года его стали называть «малым городом») был окружен тремя башнями (Московская, Затинная и Тайницкая), соединенными стенами, которые представляли собой объединенные срубы, засыпанные землей. Его площадь была немного более 4 000 кв. м, а периметр – 300 м. На территории «города» находились «съезжая избы» (канцелярия воеводы), соборная церковь и помещения для хранения зерна, пороха и оружия.

«Острог» (после 1670 года его стали называть «большим городом») охватывал «город» с запада и севера, и располагался на территории современной Университетской площади. Он являлся укрепительным сооружением из башен, соединенными стенами. Стены представляли собой вертикально вкопанные в землю бревна. Среди башен было 7 проезжих с воротами, а остальные – глухие. Согласно наиболее авторитетным источникам общее количество башен было 25. Тем не менее в 2011 году в одной из статей архитектурного журнала, посвященной истории воронежской крепости, было высказано предположение, что всего башен в «остроге» могло быть и 18, среди которых 7 – проезжих и 11 – глухих. После перестройки в 1670 году количество башен было уменьшено до 17.

Согласно сохранившемуся плану крепости 1670 года на её территории располагались архиерейский двор Воронежской епархии, Благовещенский собор и еще 5 церквей.

Тайники (подземные ходы к реке)

Важным элементом крепости были тайники – подземные ходы, ведущие к реке. Они были предназначены для обеспечения снабжения водой защитников крепости в случае осады. Первый тайник, сооруженный вместе с крепостью, шел из «рубленного города» до колодца у реки. В источниках 1650 года этот ход назван уже старым. Новый тайник был прорыт в 1630-е годы из Тайницкой башни. Его длина была 136 метров, ширина – 3,3 метра, а высота – более 2 м. Затем новый тайник был заброшен, но в 1669 году был восстановлен. После 1680 года тайники перестали поддерживать в рабочем состоянии.

Вооружение

Согласно донесению в Москву, написанному воронежским воеводой в 1678 году, на стенах и в башнях воронежской крепости было 12 железных и 12 медных пушек с запасом ядер.

История

Решение о начале её строительства принималось в спешке из-за непростой военно-политической ситуации. Поэтому все основные начальные работы велись зимой, что было нехарактерно для того времени. Обычно крепости в Русском государстве строились летом и осенью после принятия соответствующего указа.

Место будущей крепости, по всей видимости, было выбрано Василием Биркиным и, Иваном Судаковым-Мясным, которые стали впоследствии городскими головами Воронежа. Крепость строилась под руководством московского дворянина С. Ф. Папина-Сабурова, первого воронежского воеводы.

В 1586 году строительные работы был завершены. В 1587 году вокруг неё были выставлены 8 «ближних» и 4 «дальних» сторож.

В 1590 году к воронежской крепости прибыл отряд черкас, служивших польскому королю. Они заявили о своем желании воевать вместе с русскими против татар. Учитывая, что между Русским царством и Литовско-польским был заключен мир, то воронежский воевода впустил их и позволил ночевать им на территории острога. Ночью черкасы напали на служилых людей, убили воеводу и сожгли крепость.

В 1592 году и 1594 годах в Османскую империю было отправлены русское посольства. В 1592 году посольство возглавлял Григорий Нащёкин Воронежские казаки встретили посла и его охрану в в устье реки Воронеж и проследовали с ними до впажения в Дон реки Цимлы. В 1594 году русское посольство впервые проследовало через Воронеж. Воронежскому воеводе следовало обеспечить охрану и выделить речные струги для хождения по рекам Воронеж и Дон. В дальнейшем в XVII веке путь русских и турецких посольств постоянно пролегал через воронежскую крепость.

На западе от Воронежа в 1596 году были построены новые русские крепости: Белгород и Оскол (современное название – Старый Оскол). Их сторожи были выставлены с учетом воронежских; между ними было налажено взаимодействие.

Зимой 1617 года черкасы численность 5000 человек «к…городу и к острогу приступали дважды со всех сторон жестокими приступы». Крепость смогли защитить. После отступления черкас их преследовали 10 верст. В 1630 году в воронежской крепости ожидали их повторного нападения (к этому времени был прорыт новый тайник – подземный ход к реке), но черкасы так и не появились. Реальной оставалась и угроза нашествия татар. Так в августе 1643 года более 1000 татар напали на села Бобяково, Боровое, Ступино и др,, а затем прорвавшись через укрепления на левом берегу реки Воронеж напротив воронежской крепости, переправились на правый берег и напали на слободу Чижовку. В 1658 году татары пленили 21 человека в селе Репное и деревне Придача. После 1659 году нападения татар и черкас прекратились, так как на их пути были выстроена оборонительная линия укреплений – Белгородская черта.

В 1670 году крепость была перестроена во главе с воеводой Б.Г. Бухвостовым. Количество башен было уменьшено до 17. Территория была увеличена. Так как в 1682 году Воронеж стал центром Воронежской епархии, то внутри крепости были построены архиерейский двор и новый каменный Благовещенский собор.

Приблизительно к 1696 году воронежская крепость утратила своё значение также как и другие крепости Белгородской черты. В записках голландского путешественника Корнелия де Брюйна 1703 года отмечается, что её стены уже сгнили. Воронеж перестал быть военной крепостью и стал развиваться сначала как центр кораблестроения для Азовского флота, а затем как губернский город.

Служилые люди и население

Службу в крепости несли служилые люди, которым, обычно не выплачивалось государственное жалование. Используя выделенную им землю, они занимались сельским хозяйством. На территории крепости и в рядом расположенных с ней слободах жили также посадские люди (ремесленники, торговцы и др.), церковные и монастырские люди. Воронежская крепость, как и другие русские крепости того времени, управлялась воеводой.

Воеводы

• с 1585 года по 1585 год - Семён Фёдорович Папин-Сабуров
• с 1586/1587 года по ??? год - Фёдор Михайлович Паскирев
• Григорий Петрович Ромодановский
• Иван Андреевич Долгорукий
• князь Григорий Иванович Долгорукий (по прозвищу Чёрт)
• князь Владимир Иванович Клобуков-Мосальский

Служилые люди

Согласно списку , составленному в 1636 году, служилых людей в воронежской крепости было 681 человек:

• конные полковые казаки (310 человек),
• пешие стрельцы (200 человек),
• беломестные атаманы и казаки (105 человек),
• пушкари (22 человека),
• затинщики (25 человек, обслуживающих «затинные пищали» - пушки малого калибра),
• воротники (7 человек, охраняющие крепостные ворота)
• кузнецы (2 человека),
• ямщики (10 человек)

Литература

• Аббасов А. М. Воронежская крепость и её первые строители // Записки воронежских краеведов. — Воронеж, 1987. — 130-155 с.
• Воронеж в документах и материалах/ Под ред. В. В. Кулиновой, В. П. Загоровского. — Воронеж: Центр.-Чернозём. кн. изд-во, 1987. — 272 с.
• Воронежская энциклопедия. — Справочно-энциклопедическое издание. — Воронеж: Центр духовного возрождения Чернозёмного края, 2008. — Т. 1 (А—М). — 524 с. — ISBN 978-5-900270-99-9.. Издание осуществлено по решению администрации Воронежской области
• Воронежская энциклопедия. — Справочно-энциклопедическое издание. — Воронеж: Центр духовного возрождения Чернозёмного края, 2008. — Т. 2 (Н-Я). — 524 с.
• Загоровский В. П.  Воронеж: историческая хроника. — Краеведческое издание. — Воронеж: Центрально-Чернозёмное книжное издательство, 1989. — 255 с. — ISBN 5-7458-0076-3.
• Комолов Н.А. [www.voronezh-city.ru/city/history/ Город Воронеж: история древней крепости и прилегающих улиц от основания до Генерального плана Екатерины II] (рус.) (doc). Сайт администрации городского округа Воронеж. Проверено 14 июля 2014.
• Панова В. И.  История Воронежского края. — 4-е, доп. — Воронеж: «Родная речь», 2008. — 287 с. — ISBN 978-5-8745-6562-6.. Книга — лауреат областных конкурсов учебников и учебно-методических пособий 1994 и 1995 годов
• Дедов А. [parad-catalog.ru/publ/publ_257.html Градостроительные хроники средневекового Воронежа. Архитектурно-историческое расследование. Часть 1.] (рус.). Журнал "Парадный квартал" (11.01.2011). Проверено 14 июля 2014.
• Дедов А. [parad-catalog.ru/publ/publ_316.html Градостроительные хроники средневекового Воронежа. Архитектурно-историческое расследование. Часть 2.] (рус.). Журнал "Парадный квартал" (7.02.2011). Проверено 14 июля 2014.
• Дедов А. [parad-catalog.ru/publ/publ_358.html Градостроительные хроники средневекового Воронежа. Архитектурно-историческое расследование. Часть 3.] (рус.). Журнал "Парадный квартал" (9.03.2011). Проверено 14 июля 2014.

Отрывок, характеризующий Воронежская крепость

– Вы ищете истины для того, чтобы следовать в жизни ее законам; следовательно, вы ищете премудрости и добродетели, не так ли? – сказал ритор после минутного молчания.
– Да, да, – подтвердил Пьер.
Ритор прокашлялся, сложил на груди руки в перчатках и начал говорить:
– Теперь я должен открыть вам главную цель нашего ордена, – сказал он, – и ежели цель эта совпадает с вашею, то вы с пользою вступите в наше братство. Первая главнейшая цель и купно основание нашего ордена, на котором он утвержден, и которого никакая сила человеческая не может низвергнуть, есть сохранение и предание потомству некоего важного таинства… от самых древнейших веков и даже от первого человека до нас дошедшего, от которого таинства, может быть, зависит судьба рода человеческого. Но так как сие таинство такого свойства, что никто не может его знать и им пользоваться, если долговременным и прилежным очищением самого себя не приуготовлен, то не всяк может надеяться скоро обрести его. Поэтому мы имеем вторую цель, которая состоит в том, чтобы приуготовлять наших членов, сколько возможно, исправлять их сердце, очищать и просвещать их разум теми средствами, которые нам преданием открыты от мужей, потрудившихся в искании сего таинства, и тем учинять их способными к восприятию оного. Очищая и исправляя наших членов, мы стараемся в третьих исправлять и весь человеческий род, предлагая ему в членах наших пример благочестия и добродетели, и тем стараемся всеми силами противоборствовать злу, царствующему в мире. Подумайте об этом, и я опять приду к вам, – сказал он и вышел из комнаты.
– Противоборствовать злу, царствующему в мире… – повторил Пьер, и ему представилась его будущая деятельность на этом поприще. Ему представлялись такие же люди, каким он был сам две недели тому назад, и он мысленно обращал к ним поучительно наставническую речь. Он представлял себе порочных и несчастных людей, которым он помогал словом и делом; представлял себе угнетателей, от которых он спасал их жертвы. Из трех поименованных ритором целей, эта последняя – исправление рода человеческого, особенно близка была Пьеру. Некое важное таинство, о котором упомянул ритор, хотя и подстрекало его любопытство, не представлялось ему существенным; а вторая цель, очищение и исправление себя, мало занимала его, потому что он в эту минуту с наслаждением чувствовал себя уже вполне исправленным от прежних пороков и готовым только на одно доброе.
Через полчаса вернулся ритор передать ищущему те семь добродетелей, соответствующие семи ступеням храма Соломона, которые должен был воспитывать в себе каждый масон. Добродетели эти были: 1) скромность , соблюдение тайны ордена, 2) повиновение высшим чинам ордена, 3) добронравие, 4) любовь к человечеству, 5) мужество, 6) щедрость и 7) любовь к смерти.
– В седьмых старайтесь, – сказал ритор, – частым помышлением о смерти довести себя до того, чтобы она не казалась вам более страшным врагом, но другом… который освобождает от бедственной сей жизни в трудах добродетели томившуюся душу, для введения ее в место награды и успокоения.
«Да, это должно быть так», – думал Пьер, когда после этих слов ритор снова ушел от него, оставляя его уединенному размышлению. «Это должно быть так, но я еще так слаб, что люблю свою жизнь, которой смысл только теперь по немногу открывается мне». Но остальные пять добродетелей, которые перебирая по пальцам вспомнил Пьер, он чувствовал в душе своей: и мужество , и щедрость , и добронравие , и любовь к человечеству , и в особенности повиновение , которое даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем. (Ему так радостно было теперь избавиться от своего произвола и подчинить свою волю тому и тем, которые знали несомненную истину.) Седьмую добродетель Пьер забыл и никак не мог вспомнить ее.
В третий раз ритор вернулся скорее и спросил Пьера, всё ли он тверд в своем намерении, и решается ли подвергнуть себя всему, что от него потребуется.
– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.
Пьер знал очень хорошо, что такое иероглиф, но не смел говорить. Он молча слушал ритора, по всему чувствуя, что тотчас начнутся испытанья.
– Ежели вы тверды, то я должен приступить к введению вас, – говорил ритор, ближе подходя к Пьеру. – В знак щедрости прошу вас отдать мне все драгоценные вещи.
– Но я с собою ничего не имею, – сказал Пьер, полагавший, что от него требуют выдачи всего, что он имеет.
– То, что на вас есть: часы, деньги, кольца…
Пьер поспешно достал кошелек, часы, и долго не мог снять с жирного пальца обручальное кольцо. Когда это было сделано, масон сказал:
– В знак повиновенья прошу вас раздеться. – Пьер снял фрак, жилет и левый сапог по указанию ритора. Масон открыл рубашку на его левой груди, и, нагнувшись, поднял его штанину на левой ноге выше колена. Пьер поспешно хотел снять и правый сапог и засучить панталоны, чтобы избавить от этого труда незнакомого ему человека, но масон сказал ему, что этого не нужно – и подал ему туфлю на левую ногу. С детской улыбкой стыдливости, сомнения и насмешки над самим собою, которая против его воли выступала на лицо, Пьер стоял, опустив руки и расставив ноги, перед братом ритором, ожидая его новых приказаний.
– И наконец, в знак чистосердечия, я прошу вас открыть мне главное ваше пристрастие, – сказал он.
– Мое пристрастие! У меня их было так много, – сказал Пьер.
– То пристрастие, которое более всех других заставляло вас колебаться на пути добродетели, – сказал масон.
Пьер помолчал, отыскивая.
«Вино? Объедение? Праздность? Леность? Горячность? Злоба? Женщины?» Перебирал он свои пороки, мысленно взвешивая их и не зная которому отдать преимущество.
– Женщины, – сказал тихим, чуть слышным голосом Пьер. Масон не шевелился и не говорил долго после этого ответа. Наконец он подвинулся к Пьеру, взял лежавший на столе платок и опять завязал ему глаза.
– Последний раз говорю вам: обратите всё ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас…
Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу.


Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]
Пьер понемногу стал приходить в себя и оглядывать комнату, где он был, и находившихся в ней людей. Вокруг длинного стола, покрытого черным, сидело человек двенадцать, всё в тех же одеяниях, как и те, которых он прежде видел. Некоторых Пьер знал по петербургскому обществу. На председательском месте сидел незнакомый молодой человек, в особом кресте на шее. По правую руку сидел итальянец аббат, которого Пьер видел два года тому назад у Анны Павловны. Еще был тут один весьма важный сановник и один швейцарец гувернер, живший прежде у Курагиных. Все торжественно молчали, слушая слова председателя, державшего в руке молоток. В стене была вделана горящая звезда; с одной стороны стола был небольшой ковер с различными изображениями, с другой было что то в роде алтаря с Евангелием и черепом. Кругом стола было 7 больших, в роде церковных, подсвечников. Двое из братьев подвели Пьера к алтарю, поставили ему ноги в прямоугольное положение и приказали ему лечь, говоря, что он повергается к вратам храма.
– Он прежде должен получить лопату, – сказал шопотом один из братьев.
– А! полноте пожалуйста, – сказал другой.
Пьер, растерянными, близорукими глазами, не повинуясь, оглянулся вокруг себя, и вдруг на него нашло сомнение. «Где я? Что я делаю? Не смеются ли надо мной? Не будет ли мне стыдно вспоминать это?» Но сомнение это продолжалось только одно мгновение. Пьер оглянулся на серьезные лица окружавших его людей, вспомнил всё, что он уже прошел, и понял, что нельзя остановиться на половине дороги. Он ужаснулся своему сомнению и, стараясь вызвать в себе прежнее чувство умиления, повергся к вратам храма. И действительно чувство умиления, еще сильнейшего, чем прежде, нашло на него. Когда он пролежал несколько времени, ему велели встать и надели на него такой же белый кожаный фартук, какие были на других, дали ему в руки лопату и три пары перчаток, и тогда великий мастер обратился к нему. Он сказал ему, чтобы он старался ничем не запятнать белизну этого фартука, представляющего крепость и непорочность; потом о невыясненной лопате сказал, чтобы он трудился ею очищать свое сердце от пороков и снисходительно заглаживать ею сердце ближнего. Потом про первые перчатки мужские сказал, что значения их он не может знать, но должен хранить их, про другие перчатки мужские сказал, что он должен надевать их в собраниях и наконец про третьи женские перчатки сказал: «Любезный брат, и сии женские перчатки вам определены суть. Отдайте их той женщине, которую вы будете почитать больше всех. Сим даром уверите в непорочности сердца вашего ту, которую изберете вы себе в достойную каменьщицу». И помолчав несколько времени, прибавил: – «Но соблюди, любезный брат, да не украшают перчатки сии рук нечистых». В то время как великий мастер произносил эти последние слова, Пьеру показалось, что председатель смутился. Пьер смутился еще больше, покраснел до слез, как краснеют дети, беспокойно стал оглядываться и произошло неловкое молчание.