Выродова-Готье, Валентина Гавриловна

Валентина Гавриловна Выродова–Готье
Автопортрет, 1990 г.
Род деятельности:	художник—живописец
Дата рождения:	4 октября 1934(1934-10-04) (89 лет)
Место рождения:	Киев, Украинская ССР
Гражданство:	СССР СССР → Украина Украина

Валентина Гавриловна Выродова-Готье (род. 4 октября 1934, Киев, Украинская ССР) — советский художник-живописец, Заслуженный деятель искусств Украинской ССР; член Союза художников Украины, профессор Национальной академии изобразительного искусства и архитектуры Украины

Биография

Родилась в семье учёного-математика Гаврилы Филипповича Выродова (1910—1954), уроженца с. Ушаково Корочанского уезда Курской губ. (ныне Белгородская обл. Российской Федерации) и киевлянки Анны Эдуардовны Готье (1912—1965).

Окончила Республиканскую среднюю художественную школу им. Т. Г. Шевченко в Киеве, где её преподавателем был П. В. Жаров, затем поступила учиться в Киевский государственный художественный институт, обучалась на факультете живописи, её педагоги — живописцы: М. И. Иванов и В. Г. Пузырьков; в 1954—1959 гг. окончила институт, защитила дипломную работу в мастерской А. А. Шовкуненко, мастера пейзажа и натюрморта. Её дипломная работа «Дівчата-колгоспниці» экспонировалась на Всесоюзной выставке дипломных работ в Москве. В дальнейшем, начиная с 1959 г., участница многих республиканских и всесоюзных художественных выставок. В Национальной академии изобразительного искусства и архитектуры Украины преподаёт на кафедре живописи и композиции с 1959 г., профессор живописи — с 1990 года. Член Союза художников Украины (с 1962). Награждена Почётной грамотой Министерства культуры Украинской Советской Социалистической Республики (1970). Присвоено почётное звание Заслуженный деятель искусств Украины (1989). Является автором многочисленных сюжетных картин на тему сельской жизни и цикла психологически и эмоционально проницательных портретов деятелей культуры Украины. Произведениям В. Г. Выродовой-Готье свойственные тонкое колористическое решение, пластичная выразительность художественной формы при лапидарных средствах её воссоздания; в жанре портрета отдаёт преимущество композиционному типу портретных изображений.

Её живописные работы хранятся во многих художественных музеях Украины, а также в зарубежных музеях и частных собраниях Австралии, Бельгии, Италии, Германии, России, США, Франции.

Семья

• Отец — Гаврила Филиппович Выродов (1910— 1954), учёный-математик, сотрудник Академии наук Украинской ССР.
• Мать — Анна Эдуардовна Готье (1912—1965).
• Супруг — Павел Борисович Карев (род. 1935).
• Дочь — Наталия Павловна Карева-Готье (род. 1968). Художник—живописец. Окончила Киевский государственный художественный институт (1992), затем аспирантуру Национальной академии изобразительного искусства и архитектуры (1998). Член Национального Союза художников Украины (с 1992). Основные произведения: Витражи в фойе Республиканской художественной средней школы, г. Киев (1994), «Парадный портрет» (1994), «П. Фишель» (1996), «Улица Горького» (1996), «Бессарабская площадь» (2000). [konshu.org/en/section/painting/kareva-gotie.html].

Произведения

«Дівчата-колгоспниці» (1959), «Сорочинськи вишивальници» (1961), «Портрет М. Рильського» (1963 р.), «Баба Федора» (1966), «Подруги» (1966), «Художниця Ким Бач» (1967), «Горобчики» (1968), «Жнива» (1970), «Сінокіс» (1972), «Наталя з лялькою» (1972), «Портрет М. Ревуцького» (1975), «Портрет М. Приймаченко» (1975), «Польові квіти» (1976), «До школи» (1978), "Ветеран війни і праці Іван Д"яченко" (1978), «Портрет Є. Мірошніченко» (1982), «Портрет художника К. Трохименка» (1982), «Хлопчики» (1984), «Портрет художника Сергія Шишка» (1985), «Автопортрет» (1990), «Сама в хаті» (1990), «Портрет Данила Лідера» (1995), «Даша» (1997), «Випав сніг» (1999), «Портрет артистки Ольги Басистюк» (2000), «Мати» (2004), «Мати з дітьми» (2005), «Катя з кошиком квітів» (2007), «Верховинка» (2008), «Дівчинка у віночку» (2008).

Литература, источники

• Советская культура. № 56 (1392), 10.05.1962. А. Ягодовская «Искренние поиски»;
• Художники народов СССР. Биобиблиографический словарь. Т. 2. М., Искусство, 1972. С. 365.

Ссылки

• artru.info/ar/3821/
• telegrafua.com/archive/367/7305/
• art-nostalgie.com.ua/Vyrodova.html
• konshu.org/en/section/painting/kareva-gotie.html

Отрывок, характеризующий Выродова-Готье, Валентина Гавриловна

– Вишь, засумятились! Горит! Вишь, дым то! Ловко! Важно! Дым то, дым то! – заговорила прислуга, оживляясь.
Все орудия без приказания били в направлении пожара. Как будто подгоняя, подкрикивали солдаты к каждому выстрелу: «Ловко! Вот так так! Ишь, ты… Важно!» Пожар, разносимый ветром, быстро распространялся. Французские колонны, выступившие за деревню, ушли назад, но, как бы в наказание за эту неудачу, неприятель выставил правее деревни десять орудий и стал бить из них по Тушину.
Из за детской радости, возбужденной пожаром, и азарта удачной стрельбы по французам, наши артиллеристы заметили эту батарею только тогда, когда два ядра и вслед за ними еще четыре ударили между орудиями и одно повалило двух лошадей, а другое оторвало ногу ящичному вожатому. Оживление, раз установившееся, однако, не ослабело, а только переменило настроение. Лошади были заменены другими из запасного лафета, раненые убраны, и четыре орудия повернуты против десятипушечной батареи. Офицер, товарищ Тушина, был убит в начале дела, и в продолжение часа из сорока человек прислуги выбыли семнадцать, но артиллеристы всё так же были веселы и оживлены. Два раза они замечали, что внизу, близко от них, показывались французы, и тогда они били по них картечью.
Маленький человек, с слабыми, неловкими движениями, требовал себе беспрестанно у денщика еще трубочку за это , как он говорил, и, рассыпая из нее огонь, выбегал вперед и из под маленькой ручки смотрел на французов.
– Круши, ребята! – приговаривал он и сам подхватывал орудия за колеса и вывинчивал винты.
В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлявшими его каждый раз вздрагивать, Тушин, не выпуская своей носогрелки, бегал от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перепряжкой убитых и раненых лошадей, и покрикивал своим слабым тоненьким, нерешительным голоском. Лицо его всё более и более оживлялось. Только когда убивали или ранили людей, он морщился и, отворачиваясь от убитого, сердито кричал на людей, как всегда, мешкавших поднять раненого или тело. Солдаты, большею частью красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то выражение, которое было на его лице, неизменно отражалось на их лицах.
Вследствие этого страшного гула, шума, потребности внимания и деятельности Тушин не испытывал ни малейшего неприятного чувства страха, и мысль, что его могут убить или больно ранить, не приходила ему в голову. Напротив, ему становилось всё веселее и веселее. Ему казалось, что уже очень давно, едва ли не вчера, была та минута, когда он увидел неприятеля и сделал первый выстрел, и что клочок поля, на котором он стоял, был ему давно знакомым, родственным местом. Несмотря на то, что он всё помнил, всё соображал, всё делал, что мог делать самый лучший офицер в его положении, он находился в состоянии, похожем на лихорадочный бред или на состояние пьяного человека.
Из за оглушающих со всех сторон звуков своих орудий, из за свиста и ударов снарядов неприятелей, из за вида вспотевшей, раскрасневшейся, торопящейся около орудий прислуги, из за вида крови людей и лошадей, из за вида дымков неприятеля на той стороне (после которых всякий раз прилетало ядро и било в землю, в человека, в орудие или в лошадь), из за вида этих предметов у него в голове установился свой фантастический мир, который составлял его наслаждение в эту минуту. Неприятельские пушки в его воображении были не пушки, а трубки, из которых редкими клубами выпускал дым невидимый курильщик.
– Вишь, пыхнул опять, – проговорил Тушин шопотом про себя, в то время как с горы выскакивал клуб дыма и влево полосой относился ветром, – теперь мячик жди – отсылать назад.
– Что прикажете, ваше благородие? – спросил фейерверкер, близко стоявший около него и слышавший, что он бормотал что то.
– Ничего, гранату… – отвечал он.
«Ну ка, наша Матвевна», говорил он про себя. Матвевной представлялась в его воображении большая крайняя, старинного литья пушка. Муравьями представлялись ему французы около своих орудий. Красавец и пьяница первый номер второго орудия в его мире был дядя ; Тушин чаще других смотрел на него и радовался на каждое его движение. Звук то замиравшей, то опять усиливавшейся ружейной перестрелки под горою представлялся ему чьим то дыханием. Он прислушивался к затиханью и разгоранью этих звуков.